Селби встал, стараясь сохранить самообладание, сознавая, что позади него в переполненном зале суда зрители беспокойно задвигались, устремив на него взгляды.

— Ваша честь, — начал он. — Все это совершенно неожиданно. Адвокат не нашел нужным сообщить мне об этом, не сообщил также и свидетель. Поскольку возражение сделано адвокатом ответчика, могу я попросить, чтобы адвокат перешел к доказательству изложенного пункта?

И Селби сел, яростно взглянув на часы: если ему удастся затянуть обсуждение до пяти часов, то заседание будет перенесено на следующий день.

Инес была во всеоружии. Спокойно, со знанием дела она предъявила заверенные копии записей, засвидетельствованные должным образом. Судья принял их как доказательство, сосредоточенно изучал несколько минут и передал Селби без всяких замечаний.

Когда Селби прочитал их, судья сказал:

— Очевидно, доказательства вполне убедительны.

Ввиду отсутствия контр-документов со стороны обвинения суд вынужден вынести решение, что, поскольку свидетельница является женой подзащитного, она неправомочна свидетельствовать в данном деле, если нет на то согласия подзащитного, а, как я понимаю, такого согласия не предвидится.

— Нет, ваша честь, — подтвердила Инес Стэплтон, — согласия нет. Желание подзащитного — уберечь женщину, которую он любит, от неприятной огласки, связанной с данным делом.

Селби вскочил на ноги.

— Ваша честь, — крикнул он, — я протестую! Защитник должен ограничиться сообщением, что согласие не было дано. Сейчас не время пытаться повлиять на присяжных каким-либо заявлением о предполагаемых мотивах обвиняемого. Если они будут учтены, мы готовы утверждать, что обвиняемый далек от желания уберечь любимую женщину от втягивания в судебный процесс, а пытается спрятаться за ее юбками. С его стороны это просто попытка…

Судья прервал Селби:

— Достаточно, господин окружной прокурор. Суд склонен согласиться с вами: мотивы ответчика не должны учитываться присяжными. Таким образом, присяжные будут игнорировать любые заявления, сделанные защитником относительно мотивов ответчика, а также любое заявление окружного прокурора относительно его интерпретации мотивов ответчика. Вы можете покинуть свидетельское место, миссис Берк… э… миссис Лейси, а вы, господин окружной прокурор, вызывайте следующего свидетеля.

Селби, стараясь выиграть время, вызвал двух свидетелей из Лас-Алидаса, которые опознали по фотографии убитого, заявив, что это Джон Берк. Эти свидетели, чувствуя, что возникает спор о личности убитого, проявили теперь, как и следовало ожидать, несколько меньшую твердость в своих заявлениях, сделанных под присягой, чем в своих показаниях, данных ранее Селби. Под ловким перекрестным допросом Инес Стэплтон они признали, что это было в основном их личное мнение и, наконец, что это всего-навсего их догадка!

Селби понял, что иного выхода нет и ему придется вызвать Кармен Эйерс. Но чтобы сделать это, необходимо сначала обосновать вызов и показать, что Эллисон Браун, который вел дела с фирмой «Милтерн и Милтерн», и был Джоном Берком.

Не очень охотно он начал разрабатывать эту линию и вызвал на свидетельское место Марка Крэнделла.

Крэнделл вышел вперед и принял присягу. Он показал, что знал Джона Берка при жизни, что видел Джона Берка в Лос-Анджелесе в маклерской конторе «Милтерн и Милтерн», что тогда ему сказали, что имя этого человека — Эллисон Браун. Он не мог ошибиться, так как знаком с Берком много лет, и он узнал и Берка, и его голбсголос. Он взял снимки, которые Селби передал ему, и, не колеблясь, признал их как фотографии Джона Берка.

Его сдержанность и спокойный вид вселили уверенность и в зрителей, и в присяжных. Селби чувствовал, что люди верят ему, и пожалел, что не догадался вызвать Крэнделла первым, с тем чтобы его свидетельство укрепило других свидетелей в их показаниях.

И Инес тоже поняла, что положительное опознание Берка этим человеком имело вес в глазах присяжных.

Она спокойно начала готовиться к жесткому перекрестному допросу.

Все шло так гладко, что Селби даже удивился, когда услышал ровный голос судьи:

— По-видимому, пора сделать вечерний перерыв в заседании. Суд намерен поместить присяжных заседателей под охрану шерифа, поскольку рассматривается дело об убийстве и, по мнению суда, интересы правосудия будут лучше соблюдены, если присяжные будут находиться все вместе.

После этого суд принял присягу от заместителей шерифа, предупредил присяжных заседателей об ответственности и отложил заседание до десяти часов утра.

Селби вышел из зала суда, чтобы поговорить за закрытыми дверьми с шерифом Брэндоном.

— Я готов надавать себе пинков за то, что не проверил до конца процесс о разводе. Я выяснил, что документы на развод были поданы и развод был разрешен, но не обратил внимания на то, что случилось потом.

Вот почему они ездили в Альбукерк. Разрешение на развод было дано там, и Инес Стэплтон спланировала ход с самого начала. Я чувствовал себя беспомощным мальчишкой, затея которого проваливается прямо у него на глазах.

Шериф сказал:

— Держись, сынок. Все идет прекрасно… Но, Боже мой, ты видел что-нибудь подобное?! Как Инес держалась! Можно подумать, что она многоопытный адвокат.

Селби кивнул. Он набил табаком трубку и начал шагать по комнате. Послышался стук в дверь. Брэндон открыл ее.

В дверном проеме стояла Сильвия с каким-то мужчиной в комбинезоне, кожаной куртке и в заляпанной маслом шляпе. Ее глаза были широко раскрыты от возбуждения.

— Шериф, — сказала она, — это Брэнтли Доэйн. Он знает кое-что о деле. Я хочу, чтобы он все рассказал вам сам, своими словами.

Человек застенчиво протянул руку, которая потонула в крепком пожатии шерифа.

— А это Дуглас Селби, наш окружной прокурор, — сказала Сильвия.

Доэйн неловко наклонил голову и не сделал попытки поздороваться за руку.

— Садитесь! — сказала Сильвия, закрыв дверь ногой. — Ну, мистер Доэйн, я хочу, чтобы вы рассказали все шерифу и окружному прокурору.

Избегая смотреть им в глаза и явно чувствуя себя не в своей тарелке, Доэйн сел на стул с прямой спинкой.

— Начинайте, — поторопила его Сильвия.

— Я ничего не знаю, — сказал Доэйн.

Сильвия выразительно посмотрела на Селби.

— Он много знает, Дуг. Он водитель джипа с крытым верхом. Он фактически видел, как было совершено убийство.

— Нет, я не видел, — вмешался Доэйн, занимая оборонительную позицию.

Сильвия быстро продолжала:

— Он рассказал кое-что официантке в придорожном кафе, в котором обычно собираются водители грузовиков. Я с ней подружилась, и она проболталась мне.

Но он не хотел говорить со мной, и я его притащила сюда.

Доэйн поднял глаза, встретил твердый, изучающий взгляд шерифа и отвернулся.

Селби подтащил свой стул поближе к Доэйну.

— Закуривайте, Доэйн, — сказал он, протягивая ему пачку сигарет.

Доэйн потянулся было за сигаретой, но тут же отдернул руку.

— У вас она последняя.

— Все в порядке, — сказал Селби, — берите ее. Я курю их только во время перерыва, когда нахожусь в суде. Но когда у меня есть время покурить в свое удовольствие, я пользуюсь трубкой.

Доэйн взял последнюю оставшуюся сигарету, скомкал пачку и бросил в мусорную корзину. Селби чиркнул спичкой и дал ему прикурить.

— Водить фургон, должно быть, чертовски нелегко, — сказал Селби сочувственно.

— Я бы сказал, очень нелегко, — согласился Доэйн.

— Вы проводите много времени в пути, не так ли?

Доэйн глубоко затянулся и поднял глаза.

— Я бы сказал, что много. Постоянным водителям грузовиков тоже приходится тяжеловато, но они, по крайней мере, могут поспать. Мы, временные водители, гнем спину на большие компании и должны мириться с любыми условиями. Единственный способ заработать на жизнь — это все время, милю за милей, гнать старый фургон. Просто адская работа.

— Часто проезжаете по здешним местам? — спросил Селби.

— Да. Я вожу апельсины, мотаюсь туда и сюда из Империал-Веллей в Лос-Анджелес.