Очень трудно объяснить этим людям, что медитация является целью сама по себе. Вне ее нет никакой цели.

Все, что имеет цель вне себя, все это предназначено лишь для посредственного ума. А все, что имеет свою цель в себе, предназначено для по-настоящему разумного человека.

Но вы увидите, как посредственный человек становится президентом страны, премьер-министром страны; становится богатейшим человеком страны, становится папой, становится во главе религии. Но все это посредственные люди; их единственная квалификация - их посредственность. Все это третьеразрядные люди, и все они в основном шизофреники. Они разделили свою жизнь на две части: на цели и на средства.

Мой подход совершенно иной.

Сделать вас одним единым целым.

Поэтому я хочу, чтобы вы жили ради самой жизни.

Поэты определили искусство ради искусства, вне искусства ничего нет: искусство ради искусства. Посредственности это не понравится совершенно, потому что посредственность все подсчитывает в понятиях денег, положения, власти. Сделает ли ваша поэзия вас премьер-министром страны? Если да, тогда она имеет смысл. Но, в действительности, ваша поэзия сделает вас нищим, ведь кто будет покупать ваши стихи?

Я знаком со многими гениями, живущими как нищие по той простой причине, что они не принимают посредственный образ жизни и не позволяют себе становиться шизофрениками. Они живут - конечно, у них есть радость, которую не знает ни один политик, они излучают то, чего не знает ни один миллионер. Их сердца бьются в определенном ритме, о котором не имеют понятия так называемые религиозные люди. Но в том, что касается внешних условий, общество свело их жизнь к жизни нищих.

Я хотел бы, чтобы вы вспомнили одного великого, может быть величайшего голландского художника - Винсента Ван Гога. Его отец хотел, чтобы он стал священником, жил бы респектабельной жизнью - удобной, комфортабельной - и не только в этом мире, но и в другом мире, после смерти. Винсент Ван Гог хотел, однако, стать художником. Его отец сказал: «Ты сошел с ума!»

Он сказал: «Может быть. Для меня, это вы сошли с ума. Я не вижу никакого смысла в том, чтобы становиться священником, ведь все, что мне придется говорить, будет не что иное, как ложь. Я не знаю Бога. Я не знаю, живет ли человек после смерти или нет. Я непрерывно буду говорить неправду. Конечно, это респектабельно, но такая респектабельность не для меня; меня не будет радовать это. Для моей души это будет мучением». Отец выгнал его из дому.

Он начал рисовать - он первый современный художник. На Винсенте Ван Гоге можно провести черту: до него живопись была обыкновенной. Даже величайшие художники, такие, как Микеланджело, менее значительны по сравнению с Винсентом Ван Гогом, потому что их живопись была обыкновенной. Их живопись предназначалась для рыночной площади.

Микеланджело всю свою жизнь писал для церквей; расписывал стены и потолки церквей. Он испортил свой позвоночник, расписывая потолки церквей, ведь, расписывая потолок, человек вынужден лежать на высокой подставке. Это положение очень неудобно, и целыми днями, целыми месяцами... Но так он зарабатывал деньги, он зарабатывал уважение. Он писал ангелов, Христа, Бога, создающего мир. Его знаменитая живопись — это Бог, создающий мир.

Винсент Ван Гог начинает совершенно новое измерение. На протяжении всей своей жизни он не мог продать ни одной своей картины. Кто скажет, что его картины имели хоть какой-то смысл? Ни один человек не видел, что есть в его картинах. Его младший брат посылал ему деньги; достаточно чтобы не умереть с голоду, достаточно ровно на семидневное пропитание в неделю - ведь если ему давать столько, сколько нужно на месяц, он покончил бы с этими деньгами в два-три дня и голодал бы в оставшиеся дни. Брат посылал ему деньги каждую неделю.

А Винсент Ван Гог делал так, что на протяжении четырех дней он питался, а деньги, выделявшиеся на три оставшихся дня, он экономил для красок, холстов. И это совершенно отличало его от Микеланджело, который зарабатывал достаточно денег, который стал богатым человеком. Он продавал все свои картины. Они делались на продажу, это был бизнес. Конечно, он был великим художником, и поэтому даже картины, которые он делал на продажу, получались прекрасными. Но если бы у него был дух Винсента Ван Гога, он обогатил бы весь мир.

Три дня голодания, и Ван Гог мог купить краски и холсты. Его младший брат, зная, что не продается ни одна картина, дал немного денег одному человеку - своему другу, которого Винсент Ван Гог не знал, - и сказал ему пойти и купить хотя бы одну картину: «Это даст ему некоторое удовлетворение. Бедный человек умирает; целыми днями он пишет, голодает ради этого, но никто не покупает его живопись - никто не видит в ней ничего такого». Ведь чтобы увидеть что-то в живописи Винсента Ван Гога, нужно иметь глаз того же калибра, что и у Ван Гога; меньше этого недостаточно. Его живопись покажется вам странной.

Его деревья написаны такими высокими, что поднимаются выше звезд; звезды остаются далеко позади. Вы подумаете, что этот человек сумасшедший... деревья поднимаются выше звезд? Вы видели где-нибудь такие деревья? Когда Винсента Ван Гога спросили: «Ваши деревья всегда поднимаются выше звезд?..» -он сказал: «Да, потому что я понимаю деревья. Я всегда чувствовал, что деревья - это амбиция земли дотянуться до звезд. Иначе зачем они? Коснуться звезд, почувствовать звезды, пойти дальше звезд - вот желание земли. Земля очень старается, но не может исполнить своего желания. Я могу. Земля поймет мои картины, а о вас я и не волнуюсь, поймете вы или нет».

Такого рода картины продать невозможно. Человек, которого послал брат Ван Гога, пришел. Ван Гог был очень счастлив: наконец-то пришел кто-то, чтобы купить. Но вскоре его счастье превратилось в разочарование, потому что человек огляделся кругом, взял одну картину и отдал деньги.

Винсент Ван Гог сказал: «Но понимаете ли вы живопись? Вы взяли эту картину случайно, вы даже не посмотрели на нее; у меня же сотни картин. Вы даже не побеспокоились осмотреть их; вы просто взяли ту, которая случайно оказалась перед вами. Я подозреваю, что вас подослал мой брат. Положите картину обратно, возьмите ваши деньги. Я не продам картину человеку, который ничего не понимает в живописи. И скажите моему брату, чтобы он никогда больше этого не делал».

Тот человек был озадачен: как это ему удалось догадаться. Он сказал: «Вы не знаете меня, как это вы догадались?»

Он сказал: «Все слишком просто. Я знаю, что мой брат хочет, чтобы я почувствовал какое-нибудь утешение. Он, должно быть, манипулирует вами, - и эти деньги принадлежат ему, - ведь я же вижу, что вы слепы в том, что касается живописи. А я не тот человек, чтобы продавать живопись слепым людям; я не могу эксплуатировать слепого человека, продавая ему картины. Что он будет делать с ними? Скажите также и моему брату, что он не понимает живописи, иначе он не послал бы вас».

Когда брат узнал об этом, он пришел с извинениями. Он сказал: «Вместо того чтобы дать тебе небольшое утешение, я ранил тебя. Я никогда больше не сделаю так».

Всю свою жизнь Ван. Гог просто раздавал свои картины друзьям: он подарил картину гостинице, где он питался четыре раза в неделю, он дал картину проститутке, которая однажды сказала ему, что он некрасивый человек. Это совершенно соответствовало действительности, он был безобразен. Ни одна женщина ни разу не полюбила его, это было невозможно.

Эта проститутка из сострадания, - а в некоторых проститутках сострадания больше, чем в ваших так называемых леди, они лучше понимают мужчин, - просто из сострадания она сказала: «Ты мне очень нравишься». Такого он никогда не слышал. Любовь - это было так далеко. Просто нравиться...

Он сказал: «На самом деле, я тебе нравлюсь? Что во мне тебе нравится?» Теперь растерялась женщина.

Она сказала: «Мне нравятся твои уши. Уши у тебя красивые». И вы удивитесь тому, что, придя домой, Ван Гог бритвой отрезал свои уши, красиво упаковал их, пошел к проститутке и отдал ей свои уши. И кровь текла...