– Не сомневайтесь, ваше высочество, здесь всё очень вкусно.
– Но я не вижу на столах напитков, – посетовал Ланцерей.
– В нашем царстве их заменяют морские фрукты и ягоды, – объяснила Мариника. – Видите вазы?
Присмотревшись, принц понял, что вазами девушка называет большие витые раковины с перламутровой серединой.
– Благодарю вас, принцесса, – улыбнулся он Маринике, но она вдруг отстранилась и присела в грациозном поклоне.
Сопровождаемый свитой придворных, в праздничную залу вплыл царь Онагест под руку со своей почтенной матушкой. Невесть откуда полилась нежная мелодия, и подводные цветы в такт ей закивали своими головами.
Владыка моря широко улыбался: ему нравилось быть гостеприимным и щедрым. Онагест усадил Ланцерея по левую руку от себя, справа устроилась царица Чилинита. Она казалась озабоченной и словно не разделяла общего веселья, а когда её взгляд останавливался на Ланцерее, начинала часто-часто моргать. Принцу очень хотелось, чтобы пустующее рядом с ним место заняла Мариника – с ней ему было так легко, но возле Ланцерея снова очутилась Сатария.
В её настроении опять произошёл резкий перелом: Сатария как ни в чём не бывало улыбалась принцу и любезно заботилась о нём. Царь Онагест бросал на неё одобрительные взгляды. Особенно часто Сатария подкладывала принцу какие-то синие продолговатые ягоды, и когда в голову Ланцерею ударил хмель, он понял, что эти ягоды действуют на подводных жителей как вино на людей…
Внезапно тихая музыка сменилась громкой и весёлой. Сатария со смехом вскочила и, подхватив принца под руку, увлекла его танцевать. Вслед за ними пустились в пляс остальные, и вскоре за столом остались только Онагест и его хмурая матушка. Царица Чилинита что-то недовольно выговаривала Онагесту, а он молчаливо отмахивался.
Обвив шею принца, Сатария ни на миг не отпускала своего кавалера и томно заглядывала ему в глаза, а когда Ланцерея попытались пригласить Иллития и Пельсия, старшая сестра дала им такой отпор…
«Господи, что я здесь делаю? – сокрушённо думал принц. – Зачем этот праздник, если Русалочка страдает и ждёт моей помощи? И как мне избавиться от ухаживаний Сатарии?..»
Во время танца кто-то мягко толкнул его в спину: «Ну что, туго приходится?» Ланцерей обернулся и понуро кивнул: «Ещё как туго, Ка-га».
«Потерпи, – тихо просвистел дельфин, – бал заканчивается, скоро все отправятся спать».
ПЕРЕД ВЫБОРОМ
Ланцерей открыл глаза и увидел над собой роскошный полог с вытканными на нём сказочными цветами и листьями. «Я во дворце, в своей детской комнате, – спросонок подумал он. – Но отчего у меня так тяжело на душе?..» Внезапно, словно от дуновения ветра, полог разлетелся и превратился в самые настоящие заросли трав, которые заколыхались над головой Ланцерея. «Наверное, я уснул в лесу, на охоте, – решил он, – но я не помню никакой охоты…» Вдруг среди тёмной зелени и пурпура мелькнули две золотистые рыбёшки и, замерев, уставились на Ланцерея. «Так значит, я плыл на корабле и утонул… Я на дне моря!..»
Принц вскочил, он вдруг вспомнил всё. Синие ягоды, которыми так щедро угощала его Сатария, опьянили и усыпили Ланцерея. Бог знает, сколько времени он проспал одурманенный под живым пологом из подводных цветов!.. А ведь он обещал колдунье Паланите не задерживаться в море!
Ланцерей быстро взглянул на свою руку… и его сердце оборвалось: золотого кольца, которым ему следовало обручиться с Русалочкой, у принца больше не было.
– Великий Боже!..
– С добрым утром, Ланцерей! – раздался голос Сатарии, в котором слышалось неприкрытое ликование. – Как вам спалось?
– Это ты взяла моё кольцо? – позабыв про все правила приличия, крикнул принц.
– Кольцо? Вы потеряли кольцо? Ах, какая жалость! Но не стоит огорчаться, ваше высочество, я могу подарить вам тысячу самых дорогих колец!..
Ланцерей вдруг вспомнил о ноже и огляделся.
– А нож, зачем ты взяла нож? Ведь ты же подарила мне его, Сатария!
– Я ничего не брала, – упрямо сказала русалка. – Мне не нужно ничьё кольцо, я намного богаче вас, Ланцерей. Ведь я морская принцесса!
– Ты гнусная воровка! – воскликнул принц, с трудом удерживаясь от того, чтобы схватить обманщицу и задушить голыми руками.
Но Сатария вдруг зарыдала и сама бросилась на шею Ланцерею.
– Да! Да! Это я похитила кольцо! – пронзительно закричала она. – Я не могу допустить, чтобы ты женился на Сиренелле, потому что я люблю тебя, Ланцерей!..
Юноша с трудом оторвал от себя Сатарию, но она снова впилась в него, словно большая пиявка.
– Я никому тебя не отдам! – кричала Сатария голосом дикой кошки. – Ты останешься здесь или возьмёшь меня с собой на землю!.. Ты женишься на мне, Ланцерей!..
– Опомнись, что ты несёшь!.. – он отчаянно старался выпутаться из её объятий. – Я люблю Сиренеллу и женюсь только на ней!
– Никогда! – задыхаясь, прохрипела Сатария. – Твоей Сиренеллы больше нет, и теперь ты будешь моим, Ланцерей!..
От её слов и безумного блеска в глазах принцу сделалось страшно.
– Да я же не люблю тебя! – крикнул он.
– Полюбишь! Ещё сильнее, чем эту маленькую недотёпу! Я сделаю так, что ты не сможешь без меня жить! Если будет нужно, я поплыву к ведьме, я пойду на всё, чтобы ты остался со мной!..
– Никакая ведьма не заставит меня изменить Сиренелле! Я скорее умру, чем женюсь на тебе!
Услышав это, Сатария криво улыбнулась:
– Ты не умрёшь, дорогой. В нашем дворце тебя окружат заботой и вниманием. И рано или поздно ты поймёшь, что лучшей жены, чем я, тебе не найти.
– Ты что? – оторопел Ланцерей. – Хочешь женить меня силой?.. Но ведь при венчании необходимо согласие обеих сторон…
– Ты его дашь, дорогой. Вот увидишь, не пройдёт и года…
– Года?! – Ланцерей сжал кулаки, но Сатария громко расхохоталась и умчалась, вильнув хвостом.
– Какой же я болван! – простонал принц. – Меня поймали в сети, как глупую рыбу!.. А я… я ведь должен торопиться к Паланите… Боже, что мне делать?!
ЦАРСКАЯ ВОЛЯ
– Ровным счётом ничего.
На этот раз в покои к Ланцерею пожаловал сам царь Онагест. Знаком руки он разогнал толпу придворных, хлынувшую было за ним, и расположился напротив своего гостя.
– Как, ваше величество, неужели и вы подслушивали? – поморщился Ланцерей, не переставая удивляться нравам, царящим в этом дворце. – Вам-то это зачем?
– Монарх должен находиться в курсе всех событий, которые происходят в его владениях, – ничуть не смутившись, ответил Онагест. – А если важные события происходят во дворце – тем более.
– В таком случае вам должно быть известно, что ваша дочь…
– Разумеется, известно, – спокойно проговорил Онагест. – Да я и сам уже предполагал что-то подобное…
– Как?! И вы не пристыдили Сатарию? Не объяснили, как низко она поступает?!
– Позвольте, принц, в чём же тут низость? Девочка сильно влюблена, хочет быть счастливой…
– Но ведь я не люблю её!..
– Поэтому-то она и хочет дать тебе время. И, кстати, поступает весьма разумно: скоро ты успокоишься и по здравом рассуждении поймёшь, что брак с Сатарией – лучшее из того, чем может одарить тебя судьба. У меня нет сыновей, и поэтому ты унаследуешь царскую корону… Эх, парень, ты и представить себе не можешь, какое богатство и могущество ожидают тебя!..
«Наверное, я продолжаю спать и вижу дурной сон. Этого не может быть наяву», – подумал Ланцерей и незаметно ущипнул себя за руку.
– Но как же Сиренелла? Разве она не ваша дочь? Разве вам не жаль её?!
На лицо Онагеста набежала лёгкая тень.
– Сиренелла сделала свой выбор, когда бросила в воду волшебный нож, – ответил он. – Чудо ещё, что она не превратилась в морскую пену… Я слышал, что через триста лет добродетельной жизни дочери воздуха получают в награду бессмертную душу, так о чём же тут печалиться?
