— Я понял… — Саша на секунду задумался, а затем произнес решительно: — Но тогда получается, что ты не мог убивать женщин! Раз ты — Ангел, то не мог убивать женщин! А? Это не твоя работа, это работа Гончего! — И расплылся, безумно довольный ловким логическим вывертом. Однако тут же подумал, что на самом-то деле очень плохо представляет себе, что могут ЭТИ Ангелы, а чего они не могут. В Адме, во всяком случае, Ангел Нахор весело кромсал хасидеев направо и налево.

— Теоретически мог, — уклончиво ответил Потрошитель. — Но в целом ты прав.

— В смысле?

— В смысле, это действительно работа Гончего.

— И… что? — Саша почувствовал недоброе.

— Ничего, — Потрошитель пожал плечами и улыбнулся.

— Но убил-то их ты, — возразил Саша, сбиваясь с нахально-развязного тона.

— С чего ты взял?

— Как… Ты же сам вчера сказал.

— Ничего подобного я не говорил. Посмотри внимательно запись.

— А… Тогда кто же их убил?

— Ты.

— Я?

— Конечно, — Потрошитель убежденно кивнул.

— Подожди, но… Что-то я не припомню, чтобы убивал кого-нибудь, кроме комаров, тараканов и мух.

— Ты и о прошлых жизнях не помнишь, — возразил рассудительно Потрошитель. Это утверждение не противоречило ни словам убийцы, ни словам Леонида Юрьевича, ни элементарному здравому смыслу. О прошлых жизнях Саша действительно не помнил.

— Нет, это ерунда какая-то, — нахмурился он. Ему стало дурно. В горле застрял дряблый комок, а по спине побежал неприятный холодок. К тому же он вспомнил, что их разговор записывается на пленку и… Впрочем, Потрошителю все равно никто не поверит. — Нет. Я, может быть, не все понимаю в ваших раскладах, но женщин-то этих я не убивал. Это уж мне известно абсолютно точно.

— Ты поступил так, как должен был поступить, — спокойно возразил Потрошитель и улыбнулся.

— Нет. Я их не убивал.

— Конечно, убил.

— А-а-а-а, — вдруг злобно протянул Саша. — Я понял. Так вот зачем вам все это понадобилось! Вот, значит, какую игру вы затеяли! Вон оно, значит, что. Не выйдет, — он вскочил и потряс длинным пальцем перед самым лицом убийцы. — Ясно? Заруби себе это на носу, Ан-гел, твою мать! Не выйдет! Ничего у вас не получится! У меня железное алиби. В дни убийств я был в других местах и с другими людьми. Так что… — Он ернически развел руками. — Ваш хитроумный замысел провалился!!!

— По-моему, ты сегодня не в себе, — сказал Потрошитель, не переставая тонко, всепонимающе улыбаться.

— А вот ты убил! — выкрикнул Саша. — Врача!

— Нет, — тот покачал головой. — Он сам предпочел бегство из жизни.

— Но ты брал его за руку. Это все видели! Что ты с ним сделал? Загипнотизировал, а? Воздействовал на него этим своим «взглядом василиска»?

— Нет. Я просто показал ему все плохое, что он совершил в жизни. И то, что ждет его впереди.

— А ты показал ему, как он вылетает из больничного окна и разбивается об асфальт у главного входа больницы, а? Саша наклонился вперед и оскалился совсем по-звериному, приподняв верхнюю губу.

— Его смерть еще не была предопределена, — ответил тот серьезно. — Я показал ему будущее — и только! А уж он сам решил, что для него лучше.

— Мне ты тоже предоставляешь решать, что лучше? — На губах Саши возникла сардоническая усмешка. — Или как?

— У тебя свой путь, у него — свой. Как говорится, кесарю — кесарево.

— Так… — Саша снова тяжело бухнулся в кресло, подумал, глядя на Потрошителя исподлобья. — Значит, по-твоему, я убил этих женщин, так? Всех… шестерых? Или семерых? Сколько их там было?

— Всего пять. И не «по-моему», — покачал головой тот. — Просто убил.

— Но почему пятерых? Что, у всех пятерых должны были родиться тираны и деспоты? Потрошитель кивнул:

— Потенциально.

— Смотри-ка, даже глазом не моргнул, — буркнул Саша со злобным удивлением. — А ты здорово подготовился к разговору, верно?

— Пойми, — мирно сказал Потрошитель. — Мне не нужно готовиться. Подобные беседы мы с тобой ведем уже лет шестьсот. Или даже семьсот, не помню точно. Ты просто-напросто оказался слишком прилежным учеником. В свое время я учил тебя забывать боль. Душевную боль. Но ты не остановился на этом, а пошел дальше. Ты стал забывать все. Абсолютно. И теперь каждый раз мне приходится объяснять тебе все заново. Каждый раз! — Он вздохнул и горестно покачал головой. — Семьсот лет! С ума можно сойти. Хорошо еще, ты навыки сохраняешь. А то бы я вовсе не знал, что с тобой делать, долгожитель… Кстати, если тебя так уж угнетает мысль о смерти женщин, считай это необходимой самообороной. В масштабах человечества. Саша нахмурился. Он пытался осмыслить слова Потрошителя. Ангел и Предвестник Зла. Две противоположные чаши весов. Как их соотнести в этом мире? И как соотнести с этим миром его самого?

— Стоп, — сказал он вдруг и поднял руку открытой ладонью к убийце. — По твоим словам, Гончий охотится за Предвестником, а Предвестник — за Гончим, правильно?

— Правильно. И что же?

— А ты — Добрый Ангел! Так?

— Я — твой Ангел, — снова поправил Потрошитель.

— Но раз ты — Ангел, тогда какого беса сидишь здесь, в этой конуре? Почему не выйдешь отсюда? Почему не растаешь, не растворишься, не исчезнешь? И если не ты убивал женщин, то почему тебя вообще упекли сюда, а? Как можно посадить Ангела под замок, а?

— Ах, вон ты о чем, — вздохнул тот. — Ну, во-первых, я здесь из-за тебя.

— Из-за меня?

— Конечно. Ты можешь убить Предвестника. Я — нет. Значит, ты должен иметь свободу действий, что в первую очередь подразумевает свободу передвижения. Поэтому, когда твой арест стал неминуем, я сделал так, что меня арестовали вместо тебя. Если бы ты оказался в этом боксе, то Предвестнику не составило бы труда прийти и покончить с тобой. Второе: при аресте тебя могли убить. Просто пристрелить из ненависти, и все пришлось бы начинать заново. Но сейчас воплощение Предвестника очень удачно. Он не Царь, не президент, не депутат и не сенатор какой-нибудь. У него нет мощной официальной охраны, а значит, существует вполне реальный шанс покончить с ним. Третье: не имеет абсолютно никакого значения, где я нахожусь. За сто километров, за тысячу, хоть на другой планете. Важно, чтобы я мог помогать тебе, защищать тебя. — Саша плотнее сжал пальцами ободранные подлокотники кресла. — Но исходя из предыдущего опыта, я предпочитаю на начальном этапе общаться с тобой лично. Так проще заставить тебя вспомнить и поверить. Ведь, согласись, если бы я просто пришел к тебе домой и сказал: «Ты — Гилгул, Гончий пес Господа», что бы ты сделал, а? Плюнул бы мне в лицо, вызвал милицию и упрятал бы меня в сумасшедший дом.

— Постой, — Саша снова поднял руку. — Если ему так нужно меня убить, чего же он не убил-то? Вчера? Запросто ведь мог пырнуть ножичком. А он вместо этого котлет нажарил…

— Не мог. — Потрошитель улыбнулся. — Я все-таки тоже имею кое-какую силу. Это первое. Второе: не забывай, чтобы покончить с тобой раз и навсегда, Предвестник должен пролить твою кровь на Святую землю. На этот раз физически ты сильнее его. Колдовство ему использовать не удастся. Я об этом позабочусь. Обратиться к священнику, привести его в твой дом, освятить квартиру, а затем убить тебя в ней Предвестник не может тоже. Потому что он — Зло. Значит, у него остается один выход: заманить тебя на Святую землю. В церковь, на квартиру, уже освященную служителем Господа, еще куда-то и там спокойно с тобой разделаться.

— Ладно, предположим, ты прав! Но! — Саша поднял руку с оттопыренным пальцем. — Я не сказал «ты прав». Я сказал: «Предположим, ты прав».

— Ну и что дальше?

— Ты можешь доказать свою правоту?

— Доказать? — переспросил Потрошитель озадаченно. Словно подобная просьба ему даже не приходила в голову. — О чем ты говоришь?

— Если ты действительно Ангел — сотвори чудо. Или пусть Бог сотворит, мне без разницы. Для вас ведь это не составит труда, правда?

— Чудо? — прищурился Потрошитель. На лице его появилось странное выражение.