Алек рассказывал, а перед его глазами так я стояла глинобитная хижина, крытая пальмовыми листьями, освещенная газовой лампой, стоявшей на узком подоконнике, чтобы умирающему было светлее.

– Как ты себя чувствуешь, старина? - спросил я его.

– Басе, я уже мертвый, но у меня светло в голове.

– Говори,Деббил.

– Басе, люди говорят, старый Деббил не помнит вкуса манго, как только выбросит кожуру. Он не помнит свой дом, если не был в нем три дня.

– Они шутят, Деббил.

– Правду говорят, басе. Бог дал мне дырявый горшок для мозгов. Басе, я помню теперь только все ясно помню. Басе, ты должен знать. В тот день, когда я пошел по водяной трубке, в камнях у двора губернатора я видел большого джамби.

– Кто такой джамби? - спросила миссис Форсайт.

– Дух, мэм. Островитяне очень суеверны. Крошка! Что с тобой, старина?

Крошка зарычал. Алек и Элистер переглянулись.

– Он не хочет, чтобы вы продолжали.

– Слушай внимательно. Я хочу, чтобы ты понял. Я твой друг. Я хочу помочь тебе, чтобы ты помог ему. Я понимаю - он не хочет, чтобы много людей об этом узнали. Я не скажу никому ни слова до тех пор, пока не получу разрешения.

– Ну как, Крошка?

Дог беспокойно переступал лапами, поворачивая голову то к Алеку, то к Элистер. Наконец он издал странный звук - словно согласился - и посмотрел на миссис Форсайт.

– Мама - это все равно, что я сама, - твердо сказала Элистер. - У тебя нет выбора. - Она наклонилась вперед. - Ты не можешь говорить с нами. Ты можешь только показать, что ты хотел бы сказать или сделать. Я полагаю, что рассказ Алека поможет нам понять, что тебе нужно, и побыстрее достать это. Понятно?

Крошка долго смотрел на нее, потом глубоко вздохнул и улегся, положив голову на передние лапы и уставившись на Алека.

– Думаю, что зажегся зеленый свет, - сказала миссис Форсайт. - И могу добавить - это в основном из-за того, что моя дочь считает вас замечательным парнем.

– Мама!

– Нет, голову даю на отсечение, что они оба покраснели! - безапелляционно заявила миссис Форсайт.

– Продолжай, Алек, - сказала Элистер, не глядя на него.

– Спасибо. Старик Деббил поведал мне чудесную историю о том, что он видел в развалинах. Их встретило там чудовище неописуемых очертаний и с такой страшной мордой, что с ума можно сойти. Но старик уверял меня, что чудовище излучало доброту. Он сказал, что это было чудо, но он совсем не испугался. "Он весь мокрый был, басе, как слизняк, и глаза его вращались и сверкали, а я стоял там, как невеста перед алтарем, и не было во мне страха". Я подумал, что старик заговаривается - ведь мне было и без того известно, что он чокнутый. Но вся штука в том, что он ни разу не запнулся, не запутался, пока рассказывал мне об этом. И звучало все очень правдиво.

Он сказал, что Крошка подошел к чудовищу, и чудовище обволокло его, как океанская волна. Чудовище поглотило Крошку, а старик Деббил стоял как вкопанный неизвестно сколько времени, не ощущая никакого страха и не испытывая желания уйти. Он ничему не удивлялся, даже той штуке, которую заметил в чаще кустов у развалин.

Он сказал, что это была подлодка, величиной с большой дом в имении. И в ней не было ни отверстия, ни царапины, - только там, где у акулы находится рот, он заметил стеклянное окно.

А когда солнце склонилось к закату, чудовище вздрогнуло и откатилось, и из него вышел Крошка, Он подошел к Деббилу и остановился. Затем чудовище задрожало и зашаталось, и Деббил сказал, что даже воздух вокруг колыхался от попыток чудовища заговорить. В мозгу у Деббила помутнело, и он услышал голос: "Никому ни слова, ни единой живой душе". "Он велел забыть обо всем, басе. Он велел уйти оттуда и все забыть, басе". И прежде чем Деббил повернулся, чтобы уйти, он увидел, как чудовище рухнуло на землю замертво - так трудно дались ему эти слова. "И с тех пор в моей башке было облако, басе. Теперь я мертвец, басе, и облако ушло, и Деббил все вспомнил".

Алек откинулся назад.

– Вот и все. Значит, это случилось полтора года назад, как раз перед тем, как Крошка начал проявлять необычайные способности.

Он глубоко вздохнул и посмотрел на женщин.

– Может, я слишком легковерен. Но я хорошо знал старика. Ему ни за что на свете не выдумать такую историю. После похорон я отправился к развалинам губернаторского дворца. Может, я и ошибаюсь, но в гуще кустарника я обнаружил следы какого-то большого предмета, утрамбовавшего землю футов на сто вокруг. Вот так. В конце концов я только пересказал вам то, что услышал от суеверного неграмотного старика, который был при смерти.

Наступило долгое молчание. Наконец Элистер, откинув назад пышные волосы, сказала:

– И вовсе это не Крошка. Это… существо вне Крошки.

Она пристально глядела на дога, и ее зрачки расширились.

– Хоть я и не имею ничего против этого.

– Старик Деббил тоже не имел ничего против, когда он его увидел, - серьезно сказал Алек.

– Чего мы тут кудахтаем? - вмешалась миссис Форсайт. - И не отвечайте. Молчите. Я сама отвечу. Мы можем, конечно, создать версию, в которую можно будет втиснуть факты, но мы все слишком рассудительные, чтобы на это решиться. Любая версия, которая не будет противоречить фактам, слишком для нас невероятна.

– Неплохо сказано, - усмехнулся Алек. - Так, может, вы поделитесь с нами своими соображениями?

– Дурачок, - пробормотала Элистер.

– Не груби, деточка. Конечно, я с удовольствием поделюсь с вами, Алек. Я уверена - это господь бог в своей бесконечной мудрости решил, что Элистер пора образумиться, и, отлично сознавая, что сделать это можно лишь с помощью квазинаучного чуда, он придумал…

– В один прекрасный день, - ледяным тоном сказала Элистер, - я раз и навсегда избавлю тебя, мамочка, и от твоей разговорчивости, и от твоего чувства юмора.

Миссис Форсайт ухмыльнулась:

– Шутить так шутить, лапушка. И лучше всего шутить именно сейчас. Ненавижу, когда серьезные люди делают серьезные лица, потому что боятся заглянуть правде в глаза. А что ты думаешь, Алек?

Алек задумчиво потянул себя за ухо и сказал:

– Голосую за то, чтобы предоставить решение этой проблемы Крошке. Это уж его работа. Будем продолжать наши исследования и не забывать о том, что уже знаем.