Быть подлинным — вот единственный имеющийся покой.

Пятый вопрос:

Мне очень нравится слушать ваши разговоры, но я ненавижу медитации. Хорошо ли это, Бхагаван? Может быть, мой путь — путь молитвы?

Если вы действительно наслаждаетесь моими разговорами, то вы будете наслаждаться медитациями тоже, они взаимосвязаны. На самом деле, мои разговоры — это только средство для развития аппетита, если вы наслаждаетесь этими средствами и не наслаждаетесь ужином, то рано или поздно вы умрете. Вы умрете от истощения. Эти разговоры лишь для того, чтобы приготовить вас к медитациям. Если вы ненавидите медитации, то вы не слышали меня. Вы можете думать, что слышали меня, но на самом деле вы не слышали.

Слыша меня, что еще делать? Если вы услышали меня, вы будете готовы глубоко уйти в медитацию. И все, что я говорю, станет настоящим переживанием только тогда, когда вы ушли в медитацию. Тогда это станет вашим переживанием. Когда вы лишь слушаете меня, услышанное остается заимствованным, когда вы лишь слушаете меня, вы только волнуетесь, когда вы лишь слушаете меня, это все равно как, если я говорю о красивых Гималаях: вы слушаете меня и наслаждаетесь этим. Но вы никогда не были в Гималаях, и, что бы я ни сказал, вам не с чем сравнить красоту Гималаев. Как это можно выразить словами? Вам нужно будет пойти туда.

Если вы действительно слушаете меня, то однажды, вдруг, вы почувствуете: «Теперь настало время и я должен отправиться в приключение. Я должен рискнуть». Медитации — это настоящее путешествие. Я здесь лишь соблазняю вас к медитации. Это не конец, это только начало.

Я слышал.

Служитель в кинотеатре был удивлен, увидев большого коричневого медведя, сидящего в первом ряду и чавкающего земляными орехами.

— Эй, ты! — закричал он. — Ты, медведь! Что ты делаешь здесь?

— В чем дело, я с таким наслаждением читал книгу, — ответил медведь, — что подумал, что хорошо бы мне посмотреть и картину.

Если вы действительно слушаете меня и наслаждаетесь этим, то однажды вы захотите посмотреть и картину.

Если это правда, что вы наслаждаетесь всем, что я говорю, то как это возможно, что вы ненавидите медитации? Я не развлечение. Может быть, вы используете меня как развлечение. Может быть, сидя здесь в течение полутора часов каждый день, вы забываете свои неприятности, на полтора часа вы перемещаетесь в другой мир, в мой мир. И вы видите красивые вещи, по крайней мере, представляете, воображаете их, и после этого удаляетесь. Тогда вы стали «наркоманом». Каждый день вы должны приходить и слушать меня. Это в точности как интоксикация. Это не может помочь.

Я говорю о пище — только разговор о пище не поможет. Меню — это не пища. Разговоры — это только меню, вам нужно будет сделать заказ.

Так случилось.

Американский повеса остановился в одном из самых известных отелей веселого Парижа. Он сказал администратору, что хотел бы самое лучшее помещение отеля.

Когда он добрался до апартаментов, они поразили его своей изящной мебелью и отделкой, выполненной со вкусом. Однако он заметил некоторое количество цветных кнопок на стене.

— Скажи мне, — спросил он коридорного, — для чего эти кнопки?

— Ну, мсье, — сказал коридорный, — когда вы нажмете золотую кнопку, появится прекрасная блондинка.

— Продолжай, — сказал повеса радостно.

— Когда вы нажмете красную, появится рыжеволосая. А когда вы нажмете коричневую, появится прекрасная брюнетка.

— Забудем о комнате, — сказал повеса, — я беру кнопки.

Но кнопки идут вместе с комнатой; просто взять кнопки домой не поможет, вы можете все время нажимать на кнопки, но никто не явится.

В своих мемуарах Лоуренс Аравийский пишет, что однажды он взял с собой во Францию двенадцать арабов. Они впервые покидали свою страну. Во Франции была большая выставка, и Лоуренс взял их посмотреть её.

Но он был весьма озадачен. Если они входили в ванную комнату, то не выходили оттуда. Они часами оставались в ванной! Он подумал: «Это естественно. Они прибыли из пустынной страны, где воды так мало, поэтому они наслаждаются краном и душем». Они прыгали и танцевали в ванной комнате и совсем не интересовались выставкой. Когда они возвращались, а они всегда спешили вернуться в отель, они говорили: «Позвольте нам подняться наверх». И они бежали в ванную комнату и наслаждались там.

В последний день, когда все уже было упаковано и уложено в автомобиль и они отправлялись в аэропорт, все арабы неожиданно исчезли. Лоуренс послал справиться о том, где они, поскольку можно было опоздать. Вдруг он вспомнил, что, может быть, они вернулись в ванную комнату. Поэтому он ринулся наверх и увидел их всех там, пытающихся открутить водопроводные краны.

Он спросил: «Что вы делаете?»

Они сказали: «Мы решили забрать с собой эти краны. Мы будем наслаждаться ими в Аравии».

Они думали, что через них поступает вода. Это было чудо! Они не осознавали, что за всем этим был водопровод и большой механизм и что нельзя так просто взять водопроводные краны: от них не будет никакой пользы.

То, что я говорю вам, — это как водопроводный кран. За этим есть большой источник, из которого все поступает. Если вы не проникаете туда, а просто слушаете, это не поможет. Слушание может быть утешением, успокоением, пагубной привычкой, «наркоманией», но оно не вызовет никакой революции в вашей жизни.

Вы говорите: «Хорошо ли это, Бхагаван?» Нет, совсем не хорошо. Вы понапрасну тратите свое время. Если вы прекратите слушать меня и продолжите медитации, это будет гораздо лучше, чем, если вы прекратите медитации, и будете слушать меня.

Затем вы спрашиваете: «Может быть, мой путь — путь молитв?» Не пытайтесь обмануть себя. Совершали ли вы какие-нибудь молитвы? Молились ли вы? Вы говорите «может быть» — вы не пытались сделать даже этого. Может быть, вы используете слово «молитва» просто как замену медитации. Молитва сама по себе есть медитация, и замена медитации названием молитвы не поможет. Такое спасительное бегство только для хилых. Не будьте трусом.

Ко мне приходят люди. Если я даю им молитву и говорю: «Читайте эту молитву», — они приходят снова и говорят: «Бхагаван, может быть, молитва — это не наш путь». Если им дается молитва, они говорят, что молитва — не их путь. Молиться трудно. Если им дается медитация, они думают, что медитация — не их путь. На самом деле, вы не хотите делать ничего; вы не хотите расти, вы не хотите преображаться.

Эта история о двух священниках, пересекавших одно из озер в Шотландии. Это было в те дни, когда еще не было дорог и автомобилей, так что человеку, чтобы добраться до места, нужно было сесть в лодку и переплыть озеро. Эти озера были иногда очень вероломными. Внезапно налетали штормы, и в пять минут лодка опрокидывалась и люди тонули.

Два священника хотели переплыть озеро. Один был высоким, крепким, под два метра ростом, деревенским человеком с мускулами, как у кузнеца, а другой был маленьким, худосочным, занятым науками городским человеком. Великан и коротышка. Они наняли лодку, старый лодочник взялся за весла, и они отчалили.

Не прошло и пяти минут, как налетел ужасный шторм и вспенил озеро. Лодка раскачивалась, и лодочник сказал: «Ребята, вы должны помочь мне. Хватайте другие весла, если хотите выбраться отсюда живыми». И два духовных лица схватились за весла и начали гнуть свои спины. Это была очень тяжелая работа, но в течение пяти минут они держали лодку прямо по ветру.

Внезапно шторм усилился. Крепкий священник бросил свое весло и сказал: «Давайте помолимся».

Но лодочник завопил: «Нет, нет, маленький может помолиться, а вы гребите».