Всего лишь триста лет назад у сумасшедшего человека отворяли кровь, чтобы он ослабел. Считалось, что его энергией завладел злой дух; если отнять энергию, то злой дух оставит это место, так как там ему не будет пропитания, - он питался кровью. Хорошая логика - в соответствии с ней они и поступали.

Никто и не подумал бы тогда, что это картины. Только это столетие могло поверить в то, что Пикассо - великий художник, потому что это столетие страдает, проявляет хоть какое-то внимание к страданию, внутреннему горю, - этот человек выразил его в цвете.

То, что не выразить и словами, Пикассо сумел выразить в цвете. Вы не понимаете, что это такое, но каким-то образом вы чувствуете глубокое согласие. Картина несет в себе какой-то призыв, что-то щелкает в вас. Это не связано с разумом, потому что вы не можете сформулировать, что это такое, но вы застреваете перед картиной, рассматривая ее, вглядываясь в нее, как будто она - зеркало того, что есть у вас внутри. Картины Пикассо стали великими в этом веке, потому что они послужили почти рентгеновскими лучами. Они вынесли наружу ваше страдание. Вот почему я говорю «может быть». И о любом другом я могу сказать только «может быть».

Лишь относительно себя я могу быть уверен.

Я знаю, что если вы будете исследовать свой внутренний мир без осуждения, без одобрения, совсем без размышления, лишь наблюдая факты, то тогда они начнут исчезать.

Приходит день, вы остаетесь одни, вся толпа уходит прочь; и в этот момент вы впервые чувствуете, что такое психическое выздоровление.

А от психического выздоровления открываются двери к духовному выздоровлению.

Вам не нужно открывать их, они откроются сами. Вы лишь достигаете психического центра, и двери открываются. Они ждали вас, может быть, на протяжении многих жизней. Когда вы приходите, двери немедленно открываются, и из этих дверей вы не только видите себя, вы видите все существование, все звезды, весь космос.

Поэтому я могу сказать абсолютно точно: ни один политик не может стать религиозным человеком, если не бросит политику. Тогда он уже не политик, и то, что я говорю, не относится к нему.

Вы также спрашивали, может ли религиозный человек стать политиком? Это еще более невозможно, чем первое, потому что у него совсем нет причин становиться политиком. Если к амбиции ведет чувство неполноценности, то как может религиозный человек стать политиком? Для этого нет движущей силы. Но время от времени так случалось в прошлом, так может случиться в будущем, поэтому позвольте мне сказать вам об этом.

В прошлом было возможно такое, потому что в мире доминировала монархия. Время от времени царский сын мог оказаться поэтом. Очень трудно поэту стать президентом Америки; кто станет его слушать? Он будет выглядеть счастливым, а люди будут думать, что он сошел с ума. Он не может придать форму себе, а пытается придать форму миру?

Но в прошлом это было возможно из-за монархии. Последний император Индии, от которого приняли страну британцы, был поэтом, - вот почему британцы смогли забрать у него Индию, - Бахадуршах Зафар, один из величайших поэтов урду. Сейчас поэту невозможно стать императором; то была простая случайность, что он родился сыном императора.

Вражеские силы входили в столицу, а он писал свои стихи. Когда его премьер-министр постучал в дверь и сказал: «Очень срочно... враг входит в столицу», - Бахадуршах сказал: «Не беспокой меня. Я как раз пишу последние четыре строки. Я думаю, что успею закончить эти четыре строки до того, как они придут сюда. Не беспокой меня». И он начал писать, он закончил свои стихи; это было для него более важно.

И был он очень простым и добрым человеком; он вышел и сказал: «Что за глупость убивать людей? Если вы хотите страну, берите, зачем вся эта суета? Меня отягощали все тревоги, теперь вы будете отягощены тревогами. Оставьте меня одного».

Но они не оставляли его одного, потому что были политиками и генералами. Оставлять этого человека в Нью-Дели было опасно... он мог собрать свои силы, у него могли быть ресурсы - никто не знал. Они перевели его из Индии в Бирму; он умер в Рангуне. В своем последнем стихотворении, которое он написал на смертном одре, он сказал: «Как беден я. Я не могу получить даже шести футов на моей любимой улице». Он, говорит о своем Нью-Дели, городе, который он любил, который он построил; и он был поэтом, поэтому и построил город такой красивый, как это было только возможно. Он сказал: «Я не могу получить даже шести футов, чтобы быть похороненным на моей любимой улице. Как несчастен Зафар, - Зафар было его поэтическим именем, -как несчастен ты, Зафар».

Он был похоронен в Рангуне; даже его мертвое тело не отвезли в Нью-Дели. Он настаивал: «Хотя бы тогда, когда я умру, отвезите мое тело в мой город, в мою страну. Мертвое тело не опасно». Но политики и генералы думают по-другому. Бахадур-шах был императором, которого любили люди. Увидев его мертвым... Может быть какой-нибудь бунт, могут быть неприятности, зачем они нам? Похороним его в Рангуне. Никто и не узнает, что он умер».

Поэтому-то в старые монархические дни и могло так случиться, что в западном полушарии появился такой человек, как Марк Аврелий. Он был религиозным человеком, но это было случайностью. Сегодня Марк Аврелий не смог бы стать президентом или премьер-министром, ведь он не отправился бы за голосами; он не стал бы побираться - для чего?

В Индии так случалось несколько раз. Ашока, один из великих императоров Индии, был религиозным человеком. Он был настолько религиозным, что когда его сын попросился — единственный сын, его будущий преемник - стать монахом, он пустился в пляс! Он сказал: «Я ждал, что ты однажды поймешь». Потом его дочь, его единственная дочь - у него было только два ребенка, один сын и одна дочь. Когда его дочь, Сангхамитра, попросила его, - она тоже хотела отправиться в мир медитации, - он сказал: «Иди. Это мое единственное счастье». Но сегодня такое невозможно.

В Индии был один великий царь Порас; он сражался против Александра Великого. И вы удивитесь, насколько западные книги были несправедливы по отношению к этому человеку. Александр Великий становится пигмеем в сравнении с Порасом. Когда они достигли Индии, Александр разыграл трюк - он был политиком...

В особый день Александр послал свою жену на встречу с Порасом. В Индии есть день, день сестер, когда сестра повязывает вокруг вашего запястья нить. Вы можете быть ее настоящим братом, вы можете не быть ее настоящим братом, но в тот момент, когда она повязывает нить на вашем запястье, вы становитесь ей братом. И это двойной обет: брат говорит: «Я буду защищать тебя», - а сестра говорит: «Я буду молиться о твоей защите».

В тот особый день Александр послал свою жену к Порасу. Он стоял на границе царства Пораса. Он стоял на берегу реки, по которой проходила граница царства Пораса, и он послал свою жену. И когда при дворе Пораса было объявлено: «Жена Александра Великого желает встретиться с вами», - он вышел приветствовать ее, поскольку в Индии это было традицией. Даже если в ваш дом входит враг, он - гость, гость - это бог.

Он ввел ее в свой двор, дал трон и спросил: «Вы могли бы вызвать меня. Вам не нужно было совершать столь долгий путь».

Она сказала: «Я пришла сделать вас своим братом. У меня нет брата, а сегодня день сестры, я слышала; я не могла устоять». А это была всего лишь политическая игра. И Порас понимал, что Александр и его жена поняли, что такое день сестры, и почему Александр дождался именно этого дня, чтобы послать свою жену... но он сказал: «Это очень правильно. Если у вас нет брата, я ваш брат». Она принесла с собой нить; она повязала ее, и Порас коснулся ее ног. Брат касается ног сестры; моложе она или старше, не имеет значения.

Вместе с потрясающим пренебрежением к женщинам существовало и потрясающее уважение к женственности. Может быть, пренебрежение было создано монахами и священниками, а уважение создано религиозными людьми. Незамедлительно жена Александра спросила: «Теперь вы мой брат, и я надеюсь, что вы сбережете меня, но единственный способ сберечь меня -это не убивать Александра. Хотите ли вы, чтобы ваша сестра осталась вдовой на всю жизнь?»