Короче говоря, духовный советчик, исчерпав все свои немногочисленные ресурсы, в скором времени умолк, предоставив ей самой разбираться в своих жизненных коллизиях, и Настя понеслась во весь опор.
Роман развивался бурно и скоротечно. Букеты роз чередовались с милыми сердцу безделушками, на смену которым явилось обручальное кольцо. Блеск тонюсенького обруча поначалу ослепил ошалевшую от романтизма встреч под луной Настену, но длилось это недолго. Прощебетав пару часов на парковой скамеечке о маршруте свадебного путешествия, она распрощалась с Андреем и, послав воздушный поцелуй разочарованному жениху, закрыла перед его носом дверь.
Вот тут-то на нее и нахлынуло. Забравшись с ногами в теткино кресло, Настя, поглаживая придремавшего кота Магистра, задумалась и ошеломленно ахнула.
Да что же это с ней, наконец?! Зачем ей это?! Андрей… Его кольцо… Замужество…
Она же совершенно, ну ни капельки его не любит. Да, он воспитанный, интеллигентный. Где-то даже застенчивый. Да, с ним спокойно и, возможно, надежно. Но ей-то это ни к чему! Как с ним можно прожить всю жизнь бок о бок, если всякий раз, расставшись с ним после очередного свидания, она с облегчением вздыхает, чувствуя, что с души свалился камень…
– Нет! – решительно ответила наутро по телефону Настя, сердцем понимая, что избрала трусливый способ объяснения. – Прости, но я не готова…
– Понятно… – тоскливо промямлил Андрей и… положил трубку.
Промаявшись большую половину дня в угрызениях совести, Настена к вечеру начала понемногу успокаиваться. Оказывается, все не так уж и страшно. Ей мерещились душещипательные сцены выяснения отношений. Слезы, упреки, наконец. А все так прозаично, по-современному, без лишних сантиментов.
Часам эдак к одиннадцати разгул самоедства у нее окончательно пошел на убыль и, приняв ванну, Настя собралась отойти ко сну. Вот тут-то и раздался тот самый звонок в дверь, который положил начало краху ее иллюзорных представлений о благородстве, справедливости и семейной жизни, основа которой – любовь…
– Это что же ты себе, шалашовка такая, позволяешь?!
Маргарита Николаевна двинулась на нее словно танк. Настя еле-еле успела отскочить от двери, когда женщина, широко распахнув ее ногой, ворвалась в прихожую.
– Мой мальчик потратил на тебя все свое состояние, а ты нос воротить?!
– Маргарита Николаевна? – продолжала отступать Настена в глубь коридора, ведущего в гостиную. – Не понимаю!
– Ах, ты не понимаешь?! – заверещала та и, отвесив девушке увесистую оплеуху, понесла во весь опор. – Хороший мальчик из приличной семьи сделал ей предложение, а она, шлюха, видите ли, принца ждет!!! А как же цветы, подарки?! А?! Что молчишь?!
Потирая загоревшуюся щеку, Настя все никак не могла прийти в себя. Потрясенная неожиданно открывшимся родством Маргариты Николаевны с ее нареченным, она усиленно подыскивала слова оправданий, но они почему-то не находились. Да, по совести сказать, их от нее никто и не ждал.
Наоравшись вдоволь и заклеймив бедную девушку оскорблениями вдоль и поперек, Маргарита Николаевна принялась осматривать комнаты. Ее деловитости и практичности можно было позавидовать. Ощупав и обмерив каждый предмет мебели, она открыла старинный дубовый шкаф в теткиной спальне и удовлетворенно промурлыкала:
– А добра-то! Продать, так на целую машину хватит…
– Что вы делаете? – со слезой в голосе попробовала воззвать к ее совести Настя и сделала попытку закрыть шкаф. – Не нужно, прошу вас!!!
Но Маргарита Николаевна стояла насмерть.
– Отойди, козявка! – Широким взмахом растопыренной ладони она отшвырнула девушку на кровать. – Тут твое место! Поняла?! Тут и нигде более! Андрейка!!!
Сын просочился из дверного проема гостиной и замер на пороге спальни. Его волосы были взъерошены, а уши горели. У Насти даже закралось подозрение, что бедного мальчика за них прилично оттаскали. Но жалости не было места в ее сердце, поскольку взгляд Андрея ей совсем не понравился.
Удовлетворение – вот что плавилось и искрилось в глазах обиженного и униженного отказом юноши. Моральное удовлетворение и похоть. Не стесняясь матери, Андрюша шарил глазами по телу девушки, которое было едва прикрыто тонюсенькой пижамкой в обтяжку. Если все предыдущие свидания у них проходили под знаком целомудрия, то сейчас, дав волю чувствам, Андрейка прямо-таки исходил желанием. Он едва не пускал слюни, мелкими шажками пробираясь к кровати, на которой замерла оторопевшая от происходящего девушка.
От Маргариты Николаевны не укрылись флюиды вожделения, с такой силой источаемые сыном.
– Сладкий ты мой, – погладила она его по спине и, подтолкнув немного, пропела, – управляйся тут и будь мужчиной. Если что, зови на помощь. Мы ее, шалаву, быстренько скрутим да рот заклеим. Ишь, чего удумала – отказать!!!
Маргарита Николаевна испарилась из спальни, не забыв поплотнее закрыть за собой дверь. Лишившись моральной поддержки в лице матери, Андрей на минуту стушевался и почти виновато пробормотал:
– Настька, ты сама виновата… Согласилась бы сразу, без всяких капризов… Ты же знаешь мою мать: она если что задумала, то обязательно сделает…
– Так это она все подстроила?! – запоздало начала прозревать Настя, попытавшись укрыться краем пледа. – Это знакомство в автобусе не было случайным?!
– Нет, конечно! Дура, что ли?! – Андрей кулем рухнул на кровать и потянул на себя плед. – Я целый месяц ездил этим маршрутом, пока решился с тобой познакомиться. Да и то, мать достала, а то, может быть, и до сих пор катался бы…
– Ты же говорил, что любишь! – Поверить в такой чудовищный фарс было очень трудно.
– Ну… Это я уже потом полюбил… – Андрей вдруг отчаянно засопел. – Ты вся такая… аппетитная. И потом, у тебя такие сиськи!!!
Слышал ли кто-нибудь что-нибудь подобное в первую брачную ночь от пламенно влюбленного Ромео?! Где же романтика? Где красивые слова о чувствах? Или какие к черту чувства, когда у невесты такие сиськи?!
Глаза у Насти были готовы вывалиться из орбит. И это тот самый интеллигент, не позволявший себе высморкаться в ее присутствии?! Краснеющий и бледнеющий всякий раз, нечаянно задев рукой ее зад?!
Представив себе момент совокупления с этим грязным самцом, она передернулась и попыталась соскочить с кровати. Но Андрей был проворнее. Схватив ее за руки и подмяв под себя, он принялся грубо ее лапать, лихорадочно на ходу разрывая тонкую ткань пижамы.
– Орать бесполезно, – шептал он сдавленно, почти со всхлипом. – Мать все предусмотрела. Тебе никто не поверит. К тому же работы лишишься. Уважения. Такую рекомендацию даст, что останешься с клеймом на всю жизнь. А так будешь моей женой. Заживем нормально. Ну-ка не упрямься, раздвинь ножки…
Зажить нормально у них не получилось…
Глава 4
– Горько!!! Горько!!! Горько!!!
Эти скандирования на пышном праздновании дня их бракосочетания ничего, кроме скорби, у Настены в душе не вызывали. Желание разрыдаться и убежать куда-нибудь, где нет этой надсадно орущей толпы, мгновенно подавлялось подозрительным прищуром глубоко посаженных глаз свекрови.
– Только попробуй выкинуть что-нибудь, стервозина, – шептала та, склонившись к ее уху, и елейно улыбалась при этом гостям. – Придушу на месте! Сиди и доигрывай до конца, а там посмотрим, что с тобой делать…
Настя испуганно моргала длинными ресницами и молчала. Устраивать публичные скандалы было не в ее правилах. Да к тому же трепыхаться нужно было раньше, а не сейчас, когда безымянный палец правой руки уже плотно охвачен золотым кольцом. Нужно было бы, да возможно ли…
После того памятного вечера, когда мать и сын ворвались в ставшую ее собственностью квартиру покойной тетки и устроили там скандал с последующим изнасилованием, Настя почти месяц ни с кем не разговаривала. Ушлая Маргарита Николаевна выхлопотала ей отпуск, якобы для подготовки к намечающейся свадьбе, и буквально посадила под замок. Затем, когда Настя наотрез отказалась идти в ЗАГС подавать заявление, нашлепала ее по щекам и, завладев ее паспортом, удалилась из квартиры.
