– Ты уверена, что хочешь именно этого? – спросил он.

Она кивнула:

– Да.

– Я позвоню миссис Мерфи сегодня немного позже и узнаю, что надо делать, – сказал он ей. Он заметил, что до нее наконец дошло, по выражению, мелькнувшему на ее все еще заспанном лице, и отвернулся.

Миски он засунул в посудомоечную машину.

– Поторапливайтесь, – резко бросил он. – Школьный автобус будет здесь с минуты на минуту.

В ночь перед тем, как Джулии надо было уезжать, она дождалась, пока Тед отправился спать, и тихо встала с постели. Дверь в комнату Эйли была закрыта; в доме царила тишина.

Она спустилась вниз в кромешной тьме, сжимая в руке коричневый бумажный пакет, вынутый из ящика стола. Сначала она сходила за лопатой и сапогами, стоявшими у двери, а потом вышла на улицу. Бледная полная луна освещала ей дорогу.

Она прошла в дальний конец двора и положила пакет на землю за самым большим кленом. Почва промерзла, и она потратила много времени, чтобы расковырять ее хотя бы на несколько дюймов.

Перед тем как сунуть пакет в неглубокую ямку, она в последний раз открыла его, коснулась пальцами записки матери: ДЖУЛИЯ, ДОРОГАЯ, Я УЖЕ СКУЧАЮ ПО ТЕБЕ, первой записки Питера с номерами телефонов и клочков его письма, коричневой вьющейся ленты от коллажа Эйли, коротеньких кружевных трусиков Сэнди.

Ежась от холода, она свернула пакет, положила на дно ямки и аккуратно прикрыла землей, камнями и льдом.

Эйли в ночной фланелевой рубашке в цветочек, босоногая, наблюдала из окна своей комнаты, как Джулия шла обратно к дому, волоча за собой лопату.

После того как Джулия скрылась внутри, она еще минуту вглядывалась в темноту и пустой двор, потом опустила тонкие белые тюлевые шторы и тихонько забралась обратно в постель.