* * * Мне не надо счастья малого, Мужа к милой провожу И довольного, усталого Спать ребенка уложу. Снова мне в прохладной горнице Богородицу молить… Трудно, трудно жить затворницей, Да трудней веселой быть. Только б сон приснился пламенный, Как войду в нагорный храм, Пятиглавый, белый, каменный По запомненным тропам. Май 1914, Петербург * * * Не в лесу мы, довольно аукать, Я насмешек таких не люблю… Что же ты не приходишь баюкать Уязвленную совесть мою? У тебя заботы другие, У тебя другая жена… И глядит мне в глаза сухие Петербургская весна. Трудным кашлем, вечерним жаром Наградит по заслугам, убьет. На Неве под млеющим паром Начинается ледоход. Весна 1914, Петербург ПОБЕГ О. А. Кузьминой-Караваевой
«Нам бы только до взморья добраться, Дорогая моя!» – «Молчи…» И по лестнице стали спускаться, Задыхаясь, искали ключи. Мимо зданий, где мы когда-то Танцевали, пили вино, Мимо белых колонн Сената, Туда, где темно, темно. «Что ты делаешь, ты безумный!» — «Нет, я только тебя люблю! Этот ветер – широкий и шумный, Будет весело кораблю!» Горло тесно ужасом сжато, Нас в потемках принял челнок… Крепкий запах морского каната Задрожавшие ноздри обжег. «Скажи, ты знаешь наверно: Я не сплю? Так бывает во сне…» Только весла плескались мерно По тяжелой невской волне. А черное небо светало, Нас окликнул кто-то с моста, Я руками обеими сжала На груди цепочку креста. Обессиленную, на руках ты, Словно девочку, внес меня, Чтоб на палубе белой яхты Встретить свет нетленного дня. Июнь 1914, Слепнево * * * Лучше б мне частушки задорно выкликать, А тебе на хриплой гармонике играть! И уйдя, обнявшись, на ночь за овсы, Потерять бы ленту из тугой косы. Лучше б мне ребеночка твоего качать, А тебе полтинник в сутки выручать, И ходить на кладбище в поминальный день Да смотреть на белую Божию сирень. Июль 1914, Дарница * * * Древний город словно вымер, Странен мой приезд. Над рекой своей Владимир Поднял черный крест. Липы шумные и вязы По садам темны, Звезд иглистые алмазы К Богу взнесены. Путь мой жертвенный и славный Здесь окончу я, И со мной лишь ты, мне равный, Да любовь моя. Июль 1914, Слепнево * * * Целый год ты со мной неразлучен, А как прежде и весел и юн! Неужели же ты не измучен Смутной песней затравленных струн, Тех, что прежде, тугие, звенели, А теперь только стонут слегка, И моя их терзает без цели Восковая, сухая рука… Верно, мало для счастия надо Тем, кто нежен и любит светло, Что ни ревность, ни гнев, ни досада Молодое не тронут чело. Тихий, тихий, и ласки не просит, Только долго глядит на меня. И с улыбкой блаженной выносит Страшный бред моего забытья. Июнь 1914, Слепнево ИЮЛЬ 1914 I Пахнет гарью. Четыре недели Торф сухой по болотам горит. Даже птицы сегодня не пели И осина уже не дрожит. Стало солнце немилостью Божьей, Дождик с Пасхи полей не кропил. Приходил одноногий прохожий И один на дворе говорил: «Сроки страшные близятся. Скоро Станет тесно от свежих могил. Ждите глада, и труса, и мора, И затменья небесных светил. Только нашей земли не разделит На потеху себе супостат: Богородица белый расстелет Над скорбями великими плат». II Можжевельника запах сладкий От горящих лесов летит. Над ребятами стонут солдатки, Вдовий плач по деревне звенит. Не напрасно молебны служились, О дожде тосковала земля: Красной влагой тепло окропились Затоптанные поля. Низко, низко небо пустое, И голос молящего тих: «Ранят тело твое пресвятое, Мечут жребий о ризах твоих». 20 июля 1914, Слепнево БЕЛЫЙ ДОМ Морозное солнце. С парада Идут и идут войска. Я полдню январскому рада, И тревога моя легка. Здесь помню каждую ветку И каждый силуэт. Сквозь инея белую сетку Малиновый каплет свет. Здесь дом был почти что белый, Стеклянное крыльцо. Столько раз рукой помертвелой Я держала звонок-кольцо. Столько раз… Играйте, солдаты, А я мой дом отыщу, Узнаю по крыше покатой, По вечному плющу. Но кто его отодвинул, В чужие унес города Или из памяти вынул Навсегда дорогу туда… Волынки вдали замирают, Снег летит, как вишневый цвет… И, видно, никто не знает, Что белого дома нет. Июль 1914, Слепнево |