— Как ты себя чувствуешь? — спросил Молдер, сразу отводя взгляд в сторону.

— Лучше. — Она отхлебнула кофе, при­слушиваясь к ощущениям в желудке. Нет, позывы к рвоте прекратились. — Вообще-то, мне немножко неловко.

— Почему? — стараясь говорить совер­шенно нейтрально, отозвался Фокс. — Ведь ты же ничего не помнишь, правда?

— Ну, какие-то обрывки смутно помнятся...

— А почему ты не вышла оттуда раньше?

— Понимаешь, он сказал мне, что знает, кто убийца.

— Откуда ты знаешь, что убийца — это не он сам?

Скалли помолчала. Сейчас, опомнившись, она и сама отдавала себе отчет, что при нор­мальном расследовании брат Эндрю оказался бы в списке подозреваемых на первом месте. Но у нее была уважительная причина. Дэйна честно созналась:

— Я ему поверила.

Фокс внимательно посмотрел на бледное лицо — алые припухшие губы, сверкающие глаза, обведенные синими кругами, — тяже­ло вздохнул и отвернулся. «Пей кофе. Кофе пей, идиот, куда ты, спрашивается, смотрел, когда она разговаривала с этим треклятым щенком у магазина?»

Нарушила молчание Скалли:

— И что ты там видел в своем подвале?

— Этого, как его... брата Аарона. Похо­роненного в какой-то пещере. Там такая дыр­ка в стене из глины, наверно, вручную все лепили. Похороненного заживо.

— Откуда ты знаешь, что заживо?

— Потому что я был внутри. Рядом с ним. И лицо у него было другим. У него даже во­лосы стали женскими. Такое ощущение, что он изменялся чуть ли не у меня на глазах.

— Смена пола? Ты серьезно?

— Тогда вполне можно объяснить видео­запись, сделанную в гостинице.

— Ты что, хочешь сказать, что они не люди?

— Я знаю только то, что видел, Скалли. И я видел, как ты собиралась заняться черт знает чем черт знает с кем! — неожиданно для самого себя выпалил Фокс.

Дэйна сглотнула:

— Думаешь, он хотел меня убить? Молдер ответил не сразу:

— Может быть, убивает не он сам, а секс.

— Почему же они нас отпустили?

— Не знаю, — пожал плечами Молдер. Он действительно не знал.

Включил зажигание. И выключил, пото­му что зазвонил сотовый телефон.

— Молдер... Да-да... Где?.. Да... Воз­раст?.. Рост?.. Вес?.. Внешность?.. Пока нет. Мы выезжаем.

Он сунул телефон в карман и надолго за­стыл, глядя сквозь лобовое стекло.

— Еще одна жертва? — догадалась Скалли.

— Послушай, тебе не приходило... — Мол­дер замолчал, потом начал снова: — В се­рийных убийствах жертв, как правило, что-то объединяет. Внешнее сходство, напри­мер, да?

— У наших — ничего общего.

— Кроме одного: все мужчины — высо­кие и не толстые, все женщины — среднего роста и не слишком худые.

— Хорошенькое сходство! — фыркнула Дэйна.

— Скалли, в Мэриленде убийца ушел оде­тым в костюм жертвы.

— И что нам это дает?

— Ну, не знаю... Не может же он таскать с собой сменную одежду.

Она хотела возразить, но передумала.

— Молдер, что тебе сказали?

— Еще один труп. Женщина. Снова Мэ­риленд, Германтаун. Примерно восемьсот мет­ров от гостиницы «Бавария». Похоже, наш приятель остановился.

— Значит, это не он, — убежденно сказа­ла Скалли.

Молдер покосился вправо, вздохнул сквозь зубы и тронул машину с места.

Ночной клуб « Привет, Шизофрения!»

Германтаун, штат Мэриленд

Четвертый день

22:00

На балюстраде бара, полукольцом охваты­вавшей зал дискотеки, рослый стройный па­рень разговаривал по такому же, как у Молдера, сотовику:

— Нет, я вовсе не собирался тебя игно­рировать. Конечно, я тебя видел, но просто... я тебя не узнал. Подожди секундочку... — он чуть отвернул голову от трубки и корот­ко объяснил женщине, пытавшейся привлечь его внимание: — Прошу прощения, я разговариваю.

Женщина, даже не подумав обидеться, обошла его со спины и накрыла своей уз­кой рукой пальцы парня, нервно бараба­нившие по подлокотнику кресла. Через не­сколько секунд парень забыл о телефонной собеседнице, рука с трубкой невольно опус­тилась, и чуть слышный высокий голос на­прасно выкрикивал: «Майк! Майк, ты меня слышишь? Майк, чтоб тебя, куда ты про­пал...»

Парень осторожно, чтобы не разрушить лавиной нарастающее возбуждение, повер­нулся к незнакомке, потянулся ее поцело­вать, но она отступила, и он двинулся сле­дом, уже не думая ни о чем, кроме того, что его машина припаркована совсем недалеко, на углу квартала, и надо только добраться туда...

Перевертыш:

Марти прекрасно помнил, чем опасно пре­вращение из меньшего тела в большее. Пер­вый же полученный им урок был настолько болезненным, что не усвоить его было невоз­можно. Он ведь чуть не умер тогда, в лесу близ Стивстона. То, что было мешковатым платьем для женщины, превратилось в смер­тельную ловушку для мужчины. Грубая ткань легко выдержала напор раздавшегося внутри одежды тела. Он не мог шевелить руками, он едва мог дышать. Когда Эндрю нашел бра­та, тот уже посинел от удушья. Платье пришлось надрезать у ворота, зацепив кожу, ина­че не получалось. И возвращался Мартин в общину босиком, а Эндрю, который плел­ся следом, тихо шептал благодарственные мо­литвы: за то, что нашел, за то, что успел, за то, что на ногах у брата оказалась кожаная обувь, а не деревянная, которую пришлось бы состругивать...

Зато теперь перевертыш ни разу не ошиб­ся, выбирая игрушку. Угадать размер обуви, конечно, трудновато, но ошибка на размер-полтора — всего лишь мелкая временная не­приятность. До гостиничного номера можно и дохромать. Марти сразу решил для себя, что не будет зря шататься по улицам. Менять гостиницу раз в два дня — вполне достаточ­ная мера предосторожности. Вещей у него было немного: два комплекта одежды и обу­ви и кое-что на память. Тоски по общине перевертыш не испытывал, просто каждый раз, касаясь шершавого края простой белой чашки, он снова видел над собой низкий по­ристый свод и ощущал, как липкий холод охватывает его тело.

Это помогало сдерживаться. Вокруг все кишело соблазном.

Полицейский, дежуривший рядом с ноч­ным клубом имени шизофрении, наметан­ным глазом разглядел характерное шевеле­ние в салоне автомобиля. Посветил внутрь фонариком — так и есть: на откинутом назад водительском сиденье полулежал парень, ко­торого оседлала энергичная шалава с длин­ными волосами, зато в коротком, да еще за­дравшемся платьице.

— Замечательно! Молодцы, ребята. Ну-ка выходи из машины.

Девчонка выбралась наружу, одергивая одежду.

— Простите, офицер.

— И ты тоже выходи, — окликнул поли­цейский парня и снова осветил удлиненное лицо, обрамленное вьющимися каштановыми волосами. Лицо было, как это ни странно, не­знакомым.

— Профессионалка? — на всякий случай уточнил полицейский.

Из машины донесся хриплый крик, в ко­тором отчетливо слышалась боль.

— Что такое?

Водитель, хватаясь за грудь, бился в кор­чах. Прежде чем полицейский сообразил, что дело неладно, девчонка, размахнувшись, уда­ром в челюсть сбила его с ног. Злополучный любовник протер запотевшее от жаркого ды­хания стекло и успел увидеть, как девчонка второй раз свалила поднявшегося было ко­па, обернулась... Это был мужчина! Исчезли длинные волосы, изменилось лицо, заострил­ся подбородок, короткое платье теперь едва достигало талии. Оборотень несколько дол­гих мгновений пронзительным взглядом бу­равил стекло, а затем опрометью бросился бежать. Майкл, хрипя и кашляя, смотрел вслед. Он еще не понимал, что ему неве­роятно повезло и бдительный полицейский, вмешавшийся так не вовремя, на самом деле спас ему жизнь.

Марти забился в первую же попавшуюся дыру — дверь подъезда была приоткрыта, — кубарем влетел в подвал и, подвывая, стал стягивать с ног женские туфли. Так по-ду­рацки попасться! И что теперь делать полу­голому парню в чужом доме? Он долго раз­минал сведенные судорогой ступни, прежде чем смог успокоиться и проанализировать си­туацию. Полуголый мужчина в чужом доме. В его любимых журналах такая ситуация по­падалась. Теперь надо сообразить, насколько она реальна и какие слова следует использо­вать, чтобы подойти к новой женщине доста­точно близко, чтобы взять ее за руку...