Чеботарёв остановился на площадке между первым и вторым этажом, чтобы достать из почтового ящика газеты, и долго шарил по карманам в поисках ключа. Вообще-то рассеянность не была ему свойственна, и он даже рассердился на самого себя за столь раннее проявление старческого склероза. Ключ он всё-таки нашёл, но, видимо, неудовольствие столь отчётливо читалось на его лице, что проходившая мимо соседка взглянула на него с испугом. Чтобы как-то сгладить неловкость ситуации, Чеботарёв ласково улыбнулся ей и кивнул головой. Знал он соседку плохо, хотя жила она всего лишь этажом ниже, но, встречаясь на лестнице, вежливо здоровался. И получал в ответ такое же вежливое – здравствуйте. На этом их общение заканчивалось. Соседке было около тридцати, она была замужем, и у неё был ребёнок. Но сегодня ему показалось, что соседка кроме «здравствуйте» ещё что-то хотела сказать и даже покраснела от смущения, встретившись с ним глазами.

Чеботарёв нагнал её ещё раз на третьем этаже, где она пыталась открыть дверь собственной квартиры.

– У вас проблемы?

Вопрос имел двоякий смысл, и его интерпретацию Чеботарёв отдавал на усмотрение соседки.

– Почему-то дверь не открывается.

Будь Чеботарёв патентованным жеребцом, вроде Резанова, он вполне мог бы вообразить, что соседка воспылала к нему неземной страстью и ищет только повод, чтобы отдать ему своё слегка располневшее тело. Бабёнка-то как раз в Резановском вкусе, именно таких широкобедрых и полногрудых он и привечает, не обращая внимания на масть. Впрочем, если судить по локону, выбивающемуся из-под косынки, то эта женщина волосы красила.

– Ну вот, – сказал Чеботарев, поворачивая ключ, – Кажется всё в порядке.

И вновь Виктору почудилось, что рот её приоткрылся для вопроса, который так и не прозвучал. Женщина слишком поспешно скрылась за дверью, словно испугалась собственной несостоявшейся смелости. Только на пороге своей квартиры Чеботарёв вспомнил имя соседки – Ирина, но это было, пожалуй, всё, что он о ней знал.

Сон Чеботарёву перебили. Так почему-то получалось всегда, стоило ему только завалиться спать чуть раньше положенного срока. Телефонный звонок следовал незамедлительно и неизбежно, траурной мелодией отзываясь в голове. И после этого сон к нему не возвращался, хоть плач. Приходилось долго лежать, ворочаться с боку на бок, а потом вставать, тащиться на кухню пить чай, просто от безысходности. Он пробовал читать и мучился с подвернувшейся под руку книгой больше часа, пока не понял, что эта галиматья ему абсолютно неинтересна. Однако кое-какую пользу из долгого чтения Чеботарёв извлёк: его неудержимо стало клонить ко сну. В окно он глянул случайно, отправляясь на боковую. Чеботарёв никому не посоветовал бы по нынешним временам разъезжать по тёмным улицам в одиночку, тем более красивой женщине. Он был уверен, что в машину садилась именно Агния, и очень удивился тому, что какая-то нелёгкая занесла её в столь непрестижный район. Впрочем, Чеботарёва прогулки чужой жены по засыпающему городу абсолютно не касались, поэтому, зевнув сладко на чужую суету, он отправился спать.

Проснулся Чеботарёв в прескверном расположении духа: то ли не выспался за ночь, то ли предстоящий день обещал быть не слишком радостным, и настроение испортилось раньше, чем поступили дурные вести. Впрочем, и вести не заставили себя ждать, были они не то, чтобы горестные, но и приятного в них оказалось мало. Ничего нового Корытин добыть не смог, зато долго и нудно рассказывал о связях почившей троицы в известных правоохранительным органам кругах. Всплыл, правда, в связи с Сахаровым некто Рекунов, по сведениям, весьма серьезный субъект, но эту ниточку ещё нужно было проследить досконально. – Звонил тут один журналист, – Корытин долго рылся в бумагах, разыскивая запропавшую фамилию. – Рязанов кажется.

– Резанов, – поправил Чеботарёв. – Это мой хороший знакомый. – Так он не тебя искал, Виктор Васильевич, он спрашивал, кто ведёт дело о тройном убийстве, якобы у него есть важные сведения. Эти журналюги совсем обнаглели, но если он твой друг, то тогда конечно.

– Ему сообщили, что я веду расследование? – С какой стати, – удивился Корытин. – Дали мои координаты и попросили навестить в удобное время. Чем чёрт не шутит, может и сообщит что-нибудь интересное. – С Резановым я сам поговорю.

– В таком случае у меня всё.

Скорее всего, Корытин прав – Сергей Резанов в своём репертуаре. Криминальной хроникой он, правда, до сих пор не занимался, но, видимо, учуял, что дело не обычное. Сведений у него наверняка никаких нет, а позвонил он с целью выведать хоть какую-то информацию.

Резанов был дома и трубку взял сразу. – Сознавайся, какую лапшу ты собирался навесить на уши моим ребятам. – Так это ты ведёшь дело? – Резанов огорчился этому обстоятельству. Знал, что выбить у Чеботарёва по дружбе хоть сколь-нибудь важные сведения – дело безнадежное.

– Соврал всё-таки, – сделал вывод Виктор. – Стыдно, молодой человек, отвлекать занятых людей от дела.

– Если следствию мои показания неинтересны, то тогда о чём разговор.

Судя по ноткам торжества в голосе, кое-что Резанов действительно знал, и Чеботарёв насторожился.

– Видел я этих ребят ночью на том самом месте, где произошло убийство. – Ты уверен, что это были именно они?

– Стопроцентной гарантии я тебе дать не могу, но приметы совладают. Настроение у меня было паршивенькое, а тут ещё Ксения со своими страхами… – Ксения была с тобой?

– Конечно, – удивился Резанов. – Разве я тебе не сказал? Забрал её с работы, поужинали мы в одном хорошем месте и отправились ко мне.

– О дыре в заборе ты давно узнал?

– Уже больше месяца там езжу. Я тебе честно скажу, струхнул малость: темень кругом, а тут нам дорожку аккуратно так подрезали – ни вправо, ни влево хода нет. У моего «Москвича» мотор заглох от чужого коварства. Они посветили фонариками сначала на меня, потом на Ксению: извини, говорят, мужик, ошиблись.

– А про этот проезд многие знают? – Нельзя сказать, что там движение оживлённое особенно по ночам, но автомобилисты народ ушлый и всё время норовят проехать не той дорогой, которую им указывает наше доброжелательное ГИБДД. Я думаю, эти ребята не случайно там оказались, они кого-то ждали. Причём этого кого-то они явно не опасались, иначе не пошли бы на меня столь беззаботно.

– Спасибо за помощь, Сергей Михайлович, – официально поблагодарил информатора Чеботарёв. – Приношу вам свои извинения за проявленное в начале разговора недоверие.

– Какие пустяки, Виктор Васильевич, – хмыкнул Резанов. – Но вы уж не забудьте нас по части информации.

– Ты будешь в очереди первым, – не слишком любезно буркнул Чеботарёв и повесил трубку.

Выходит, ждали. Причём ждали человека абсолютно беззащитного – Резановские слова только подтвердили наблюдения Чеботарёва. Не исключено, что Сахаров с подельниками ошибся во второй раз, а нужная им компания воспользовалась удачно сложившейся ситуацией. Надо поговорить ещё и с Ксенией, Резанов человек с фантазией, мог что-то прибавить, что-то упустить, а у Ксении глаз практичный, женский. Правда, состояние Ксении, если верить Резанову, оставляет желать лучшего, но, в конце концов, Чеботарёвым движет не праздное любопытство: если разговор негативно подействует на женщину, то он в любую минуту может его прекратить.

Ксения приняла Чеботарёва, как старого друга и засмеялась, глядя в его озабоченное лицо:

– Признайся, я произвожу необычное впечатление? – Давненько не виделись, – вильнул Чеботарев. – К тому же я более выдержанный человек, чем Резанов.

– А он тебе обо всём рассказал?

Глаза Ксении излучали уверенность и оптимизм. Зря, между прочим, Резанов утверждал, что она пополнела, никаких особых изменений в ёё фигуре Чеботарёв не обнаружил, а худенькой Ксения никогда не была.

– В общих чертах, – сказал Чеботарёв. – Он за тебя испугался. – Заигралась, – Ксения состроила извиняющуюся гримасу. – Я никак не предполагала, что он воспримет всё это всерьез. Он меня достал своими упрёками в отсутствии фантазии. А тут ещё я себе волосы испортила. Пришлось стричься под ноль.