Взгляд Рекса был достаточно красноречив.

Роже погрозил своему подчиненному пальцем:

— Не надо так, мой дорогой Темпл. Мы же доверяем мистеру Бадеру.

Он снова повернулся к Рексу.

— Вкратце ситуация заключается в следующем. Мы уже перемолвились словечком-другим со своими советскими коллегами на различных международных конференциях. Разумеется, все делалось крайне осторожно, ибо на совместных конференциях представителей Запада и Советского комплекса тайная полиция просто свирепствует. Нужно глядеть в оба. Но так или иначе, мы подготовили почву для вашего появления у них.

Рекс заерзал на стуле.

— Я никак не могу понять одной вещи. Здесь, на Западе, транскорам, по всей видимости, не составит труда прийти к власти как в крупных странах, так и в малых. Но как вы проникнете за Железный занавес?

Роже уставил на него палец.

— Железный занавес, Бадер, начал ржаветь вскоре после того, как опустился. Транснациональная корпорация не может справиться со своей ролью только в том случае, если отсутствует экстенсивное промышленное развитие. Вот уже с полвека, как вы можете снять телефонную трубку и связаться с любым абонентом в Будапеште, Пинске, Белграде, Ленинграде — в общем, в любой советской стране. Вторжение транскоров на коммунистическую территорию началось с Югославии: именно там выстроили свои заводы «Фольксваген» и «Фиат». Болгария первая допустила к себе «Кока-колу»: это случилось в 1967 году. Примерно в то же время поддались и русские, когда решили наладить массовое производство автомобилей. «Фиат» построил у них свой завод. Американские авиакомпании начали выполнять рейсы в Москву. Но главное, мой дорогой Бадер, — это средства связи. Некогда советские власти пытались глушить наши радиопередачи, но с появлением спутниковых систем положение коренным образом переменилось. Даже в самых отдаленных селениях Сибири можно принимать программы американского, греческого или аргентинского телевидения, дублированные компьютером-переводчиком.

Рекс пожал плечами.

— Наверно, вы правы. Ультраиндустриализация постепенно охватывает весь мир, и вряд ли такие страны, как Россия и Китай, останутся в стороне. Ладно. Так как же мне установить контакт с вашими предполагаемыми приятелями?

Фрэнсис Роже сцепил пальцы.

— Вам не нужно этого делать.

Рекс вопросительно поглядел на него.

— Они сами выйдут на связь. Вы же сперва отправитесь в Прагу и будете вести себя там как богатый турист, для которого это путешествие в Советский комплекс — первое. Вам надлежит поступать так, как поступают все другие туристы. А относительно связи — не волнуйтесь.

— Ну, свяжутся они со мной, а что потом?

— С этого момента вас мало что ограничивает, мой дорогой Бадер. Вы поедете, куда они вам скажут, и будете внимательно прислушиваться к их словам. В конце же концов вы вернетесь обратно в Америку и сообщите мне, что вам удалось сделать.

— Никаких докладов по обычным средствам связи, да?

— Естественно. Все при личной встрече.

— Как же мне отличить наших от не наших? По какому признаку?

— Паролем для тех, кто обратится к вам, будет слово «Байрон». Вы же должны в свой ответ вставить слово «Шелли». Система абсолютно надежная. Единственные три человека в Соединенных Штатах, которым известен этот код, находятся сейчас в моем кабинете.

Почти всю следующую неделю Рекс получал инструктаж у Джона Кулиджа и полковника Ильи Симонова.

При последней встрече Кулидж сказал:

— Может так случиться, Бадер, что нам понадобится связаться с вами в то время, когда вы будете находиться на территории Советского комплекса. На этот случай запомните следующее: наш человек будет пользоваться тем же самым кодом, только он скажет «Шелли», а вы должны будете ответить «Китс».

Рекс удивился.

— Я же вам ничего не рассказывал про этот код. По правде сказать, потому, что считал его сущим пустяком.

Илья Симонов ухмыльнулся.

В голосе Кулиджа послышались самодовольные нотки:

— Рекс Бадер, позвольте вам напомнить, что я все-таки — директор Всеамериканского бюро расследований.

Рекс поглядел на советского полковника.

— Насколько я понимаю, все собираются держаться в стороне вплоть до моего возвращения. Я это вот к чему: если ваши агенты будут крутиться возле меня, можно сразу сказать, что вся затея пойдет прахом. Люди, которые меня посылают, не дураки.

Симонов кивнул.

— Обещаю, Бадер, что моих людей вы не увидите. Мы даже не будем подслушивать ваши телефонные разговоры. Я вполне сознаю, что если мы попытаемся это проделать, те, с кем вам надлежит вступить в контакт, сразу об этом узнают. Так что мы останемся далеко-далеко, на заднем плане. Новый пароль вам дается только на крайний случай, которого, я уверен, не представится.

— О'кей. Он скажет «Шелли», я отвечу «Китс», и это будет означать, что передо мной ваш агент.

Кулидж сказал:

— Да, еще одно. Я даю вашему карманному видеофону Приоритет второй степени при доступе к Национальному банку данных.

— Приоритет второй степени? — нахмурился Рекс.

— Возможно, вам неизвестно об этой системе. Обычный гражданин имеет четвертую степень. Она может запрашивать из банка данных обычные материалы, заказывать книги и различные сведения из повседневной жизни. Приоритетом третьей степени пользуются особые категории граждан, такие, как, скажем, врачи, которые могут по работе заглянуть в медицинскую карточку любого человека, или полицейские — для проверки криминальных записей. Вторая степень, которой вы теперь обладаете, позволяет получать всю информацию, кроме, разумеется, сверхсекретной, то есть военной и тому подобной. Последняя выдается лицам только с Приоритетом первой степени, а таких, могу сказать вам прямо, наберется немного.

— О'кей, — кивнул Рекс. — Честно говоря, не могу себе представить, зачем бы мне понадобилось проникать в банк данных глубже четвертой степени, но все равно спасибо.

Один день он целиком провел с Софией Анастасис. На ее автомобиле они забрались далеко в сельскую глушь.

Рекс и мисс Анастасис сидели на заднем сиденье, а Луис и Гарри расположились впереди и как будто не прислушивались к разговору.

У прекрасной Софии мало что нашлось сказать нового. Ее задание было простым. Она хотела, чтобы Рекс по возвращении передал ей полный список тех лиц, с которыми он установил связь в Советском комплексе. Она хотела знать о возможных встречах американских и советских должнократов в будущем. Она хотела знать, как относятся советские промышленные менеджеры к идее Роже о всемирном правительстве, опирающемся на транскоры.

Разговор же она закончила следующей тирадой:

— Ах да, еще одно. На территории Советского комплекса уже находятся несколько наших агентов, с какими целями — вас не касается. Существует весьма малая вероятность, что нам придется вступить с вами в контакт. Мы будем использовать все тот же базовый код, только вам скажут «Китс», а вы ответите «Колридж».

Рекс изумленно воззрился на нее.

— Откуда вы узнали про этот код? — воскликнул он.

Сидевший впереди Луис хохотнул.

Едва Рекс вошел в свою квартиру, раздался сигнал телебустера. Усевшись поудобнее в кресло, Бадер нажал кнопку включения. На экране появилось нордическое лицо Дэйва Циммермана. Он опять улыбался.

— Что вам нужно? — спросил Рекс. — Что же это вы: ведь наш разговор могут подслушать.

— Не могут, — отозвался Циммерман.

— Откуда вы знаете?

— Знаю.

— Ну ладно. Что вам нужно?

— Завтра в путь-дорожку, а?

— Откуда вы знаете?

Циммерман проигнорировал вопрос:

— Мы не в состоянии заплатить вам, Бадер. Однако мы были бы весьма признательны, если бы вы сообщили нам, что вам удалось разузнать. Вероятно, нашему человеку…

— О нет, — запротестовал было Рекс.

— …придется выйти с вами на связь. Код будет прежним, только он скажет…

— Знаю, — прорычал Рекс, — «Роберт Бернс».

Брови собеседника поползли вверх.