В Георгии с детства чувствовались задатки лидера. Он во что бы ни стало должен был быть победителем. Тут уж точно: «как вы лодку назовете, так она и поплывет». Но одно дело стремиться к этому собственными силами, а другое – пользоваться заслугами других. Скверно попахивает. Однако не судите, да не судимы будете. Каждый выбирает свою дорогу, и Мартов вдруг решил, что зеленоглазая кошечка Светлана с ее томным взглядом – отличный трамплин. Какой папа не захочет помочь родному зятю во имя счастья единственной дочери? Борзовы, должно быть, без ума от своего дитяти.
Комплекс вины за постоянные разлуки сделает нужное дело. Надо влюбить в себя эту девчонку. Влезть к ней в сердце, душу, затмить разум, лишить покоя. Георгий был уверен, что это самая легкая часть его плана. Она уже подрагивает от возбуждения в его объятиях. А Степка перегорит, сколько еще таких Светлан встретится у него на жизненном пути. Пожалуй, нужно серьезно об этом подумать. Будущее закладывается не за один день, год. Он готов попробовать. Борзова не станет сопротивляться, может, только для виду. Весь ее молчаливый облик говорит о том, что прикосновения его рук доставляют ей наслаждение. Невинный танец для нее – своеобразный ритуал, ступень к обладанию. Да, воистину, красота – это страшная сила, но лицемерие отточенных черт порой скрывает черноту души.
– Так твой отчим коллекционирует трубки? – кокетливо улыбаясь, спросила Светлана.
– Да. Его друзья, знакомые знают об этом и со всего мира тащат в наш дом загнутые шедевры. Он никогда не курил, между прочим. Я тоже.
– А кто он по профессии?
– В прошлом журналист. Сейчас читает философию в одном вузе и пишет книгу.
– О чем? Любовный роман?
– Нет. Очерки о работе. О местах и людях, с которыми приходилось встречаться. Он достаточно известный человек со сложной, но интересной судьбой.
– Твоей маме повезло. Неординарная личность – редкость.
– Мне кажется, ей повезло бы еще больше, если бы отец был жив, – после небольшой паузы ответил Георгий. Интонация его говорила: затронута больная тема. Светлана почувствовала, что сказала лишнее. – Что теперь говорить, очередной мужчина рядом.
– Извини, пожалуйста. Я не хотела обидеть тебя.
– Ничего. Просто. Я до сих пор не могу поверить, что маме нужен другой мужчина.
– Она – молодая женщина. Против природы идти трудно, хотя случаи бывали. Но, знаешь, мне кажется, в них много наигранного, фальши.
– Любовь – свеча, которая не может гореть всю жизнь, – мрачно сказал Георгий.
– Я где-то это уже слышала.
– А я не претендую на авторство. – Музыка закончилась, Мартов галантно откланялся. – Спасибо за танец и за вечер. Я хочу потихоньку исчезнуть.
– Все-таки я обидела тебя, – досадливо поморщилась Света.
– Ни в коем случае. Просто на сегодня у меня есть еще одно запланированное мероприятие, которое я бы не хотел откладывать.
– Мне нравится твоя целеустремленность. Я бы хотела познакомиться с тобой поближе, не в такой суете.
– Да? – Георгий засмеялся в душе. Если бы она прочла его мысли, то не улыбалась бы сейчас, а как минимум съездила бы по физиономии своей ручкой с бриллиантовым колечком.
– Надеюсь, мы подружимся, – уже у открытой двери сказала Светлана.
Мартов очаровательно улыбнулся и, собрав весь свой шарм, прошептал ей на ухо:
– Я уверен, что мы станем близки, – и едва коснулся губами горячей мочки, украшенной сверкающими сережками. Девушка обомлела, щеки вспыхнули, и вновь обжигающая волна прошла по всему телу. Но, прежде чем она справилась с волнением, гость уже исчез. Воображение нарисовало высокую, стройную фигуру, спускающуюся по лестнице. Какая у него легкая, пружинистая походка. Света посмотрела на себя в огромное зеркало, висевшее в прихожей. Длинные волосы беспорядочными светлыми кудрями рассыпались по плечам. Зеленые глаза горят. Фигура – мечта Ленки Чалой. Почему так неспокойно на душе? Неужели нельзя по-настоящему в нее влюбиться, в нее, такую совершенную, веселую, неглупую? Он так явно намекнул на продолжение отношений. Но, стоп! Не было ни слова о любви. «Мы станем близки», – в этом нет ничего похожего на признание. Хотя все равно приятно слышать такое от него. Их желания совпадают. Она собралась заполучить его, а он – ее. В начавшемся взрослом этапе ее жизни, кажется, интим – нечто само собой разумеющееся. При всей внешней раскованности, Светка была трусихой. Флиртуя направо и налево, никогда не переступала определенной черты. Этакая искрящаяся энергия плюс недоступность – адская смесь.
«Интересно, а у него есть женщина?» – возвращаясь к гостям, спросила себя Борзова. Она была уверена, что сексуальный опыт Георгия полон побед над сраженными его красотой и обаянием представительницами слабого пола. Девушка была готова стать очередной жертвой его обаяния, только, в отличие от своих предшественниц, хотела удержать эту неприступную крепость. Осада началась, впереди полная капитуляция и пожизненное владение. Ей хотелось верить, что все будет именно так.
На самом деле Мартов никогда не был настроен эксплуатировать свою красоту в таких масштабах. На курсе, куда он пришел после армии, девчонки смотрели на него с восхищением, да и парни тоже. Два года службы он переписывался с девушкой. Лара жила с ним в одном подъезде, этажом ниже. Когда он окончил школу, она защитила диплом. Разница в возрасте не мешала им предаваться плотским утехам. Инициативу проявила она.
Не по годам развитое тело юноши, его точеные черты лица невероятно возбуждали ее. Изредка она замечала, что и он жадно поглядывает на ее округлые формы. Взяв инициативу в свои руки, она не пожалела об этом. Эстетическое наслаждение, которое она получала от близости с Георгием, затмевало чувственное удовольствие. Он был юным, горячим, неутомимым, его ласки с каждой встречей приносили ей все больше удовлетворения. Лариса многому научила юного красавца, а когда он служил, с удовольствием получала от него иронические письма. Он восхищался ее способностью всегда быть в настроении, легко переживать невзгоды и, конечно, тем, что она вытворяла, когда они занимались любовью. Воспоминания об этом согревали его душу во время бессонных ночей в казарме. Когда же он вернулся, Лариса обнаружила, что мальчик вырос, стал еще красивее. В его движениях больше не было юношеской суеты. Он нес свое крепкое, стройное тело, ослепительно улыбаясь. Их секс стал изощреннее, но все-таки по-прежнему носил характер сброса давления гормонов. Они бесстыдно открывали друг другу все части своего тела, но это никоим образом не касалось их внутренней жизни, планов. Даже разговоров не возникало. Их встречи превратились в отработанный рефлекс. Приятный, будоражащий, заставляющий терять чувство реальности, но ни к чему не обязывающий. Они легко расставались, без клятв, обещаний. Спонтанно встречались вновь. Ни Георгий, ни Лариса своих отношений не афишировали.
А сегодня из ряда вон выходящий случай, когда их свидание было запланировано. Отказать себе в таком удовольствии Мартов не мог. Недельная доза мужского семени была для него тяжеловатой ношей. Тем более что, инициатором встречи была женщина. Так что, нежно касаясь ушка Светланы, Георгий предвкушал сладостную истому от ласк Ларисы. Она всегда позволяла себе самые невероятные непристойности в постели, тем самым раскрепощая его. Что она будет вытворять сегодня?
День начался замечательно и окончился феерически. Никогда его партнерша не дарила ему столько наслаждений. У него защемило в груди: не влюбилась ли она? По возрасту ей давно пора остепениться, обзавестись мужем, детьми, а она полюбила его. Страдает и боится намекнуть о чем-то более серьезном, чем неспешный, бессистемный секс. «Бедная Лариса», – целуя ее полуоткрытые, всегда готовые ответить губы, думал Георгий. Наверное, женская гордость мешает ей открыться. Еще бы – мальчишка, ему надо бы петь ей дифирамбы, целовать ладони и умолять о следующем свидании. А он, страстный, безудержный в минуты близости, отгораживался после стеной иронии. Она думает, что это способ не казаться слабым, зависимым. На самом деле, он и сам не знает, способен ли на настоящее чувство. Поглаживая бедра Ларисы, Мартов почувствовал к девушке прилив нежности. Какая у нее гладкая, теплая кожа. Прикосновения доставляют столько удовольствия. Женщина смотрела на него грустными, повлажневшими глазами. Обнаженная, такая близкая, нетребовательная. Ему захотелось сделать ей приятное, и, в который раз поцеловав ее влажные губы, он сказал:
