– Скажи мне, Неринг, славный воин, чем ты опечален?

– Я понимаю, господин Дракон, что, если бы нас не вытащила твоя чешуйка, я бы теперь точно не задавался никакими вопросами. Но я жив и хочу знать, где мой дом. Я хочу увидеть жену и сына.

– О, силы добра и зла! – громыхнул несколько захмелевший Линдворн. – Увидеть жену и сына? Смотри…

Неринг замер, вытянув руку вперед и вверх, словно защищаясь от слепящего света. Глаза его видели что-то свое, недоступное остальным. По щекам майора потекли слезы, но он не мигал и слез не утирал. Ковалев всегда думал, что так плачут только артисты в кино – не кривя лица, не всхлипывая.

– Все, больше не могу, – Великий Дракон отхлебнул из бутыли, зажав ее между двумя пальцами, как держал бы ювелир крупный драгоценный камень. – Даже если бы ты в меня еще раз шарахнул парой бронебойных, энергии все равно мало. И это из центра перекрестка! Конечно, если бы ты поместил семью ближе к Майнцу или, скажем, в долину пирамид… Да что это я, извини, майор.

Линдворн сделал еще один мощный глоток и запустил темную пузатую бутыль катиться по плитам.

Виктор уже пришел в себя окончательно и сидел с блаженной улыбкой.

– Что там, майор? – Ковалев положил руку на плечо Неринга.

– Эльза кормила сына с ложечки. Отец и мать помогали ей. Погоди, мама и Эльза носят траур! Что за черт, кто-то в семье погиб! – Неринг рывком вскочил на ноги. – Что смотришь, Ваня? Хочешь сказать – говори!

– Да ты погиб, майор, ты! – Суворин был необычно серьезен. – Мы здесь уже пару недель, вот и считай. У вас канцелярия быстро работает.

– Господин Линдворн, может, родных Виктора известить можно? – подал голос Марис.

– Родных? – Дракон опустошил и запустил катиться очередную бутылку. – Родных, наверное, можно.

Бутылка, забавно повиливая горлышком, подкатилась к предыдущей, и они глухо стукнулись стеклянными оплетенными лозой пузами.

– Нет!!! – Неринг в ужасе замахал руками. – При одном лишь намеке на то, что я жив и пропадаю неизвестно где мои попадут в гестапо, и я их точно не увижу. Нет, не надо никого извещать. Я прошу вас.

– Да, нам тоже своим сказать нечего. Оставили поле боя, да еще с боевой машиной, да еще и с врагом в составе экипажа. Чижик-пыжик, где ты был? У дракона водку пил. Да, мечта особиста. – Ковалев посмотрел в небо. – Дезертиры.

Суворин начал было ворчать, что ему нечего скрывать от советской власти и что за правду не наказывают, но быстро успокоился под дружелюбным прищуром Мариса.

– Скажи, Линдворн, с нами вместе переместился и круг земли. Земля-то зачем? – Александр начал понимать, что все гораздо серьезнее, чем просто сон или контузия. В изложении Дракона прослеживалась логика, и это пугало Ковалева больше всего.

– А, казак, хороший вопрос! Представь, что ты дал кому-то тридцать бутылок мальвазии. Представил? – Линдворн откупорил очередную бутыль и глотнул. – Ну, вот. У него возникла задолженность. Она постоянно его тянет, давит на него, понимаешь? Так и между мирами. Отдельно от танка тебя переместить было нельзя. Плюс зона действия чешуйки – четырнадцать аршин. Так? Масса вашего танка вместе с оружием и людьми – тридцать тонн, как ни крути. Добавь еще слой земли толщиной двадцать сантиметров – это еще двадцать тонн, самый минимум. Итого перемещается пятьдесят тонн. Это – задолженность одного мира перед другим. Задолженность действует, как разность потенциалов, нет, нет, лучше сказать – как перепад давления. Получается этакая причина «сквозняка» между мирами, и в обратном направлении может переместиться что угодно. Поэтому мы гасим перемещение массы из одного мира в другой обратным перемещением равной массы. Уравняли – и нет вопросов. С точки зрения затраты энергии все получается гораздо легче. Понятно?

– Погоди, Великий Дракон, ну, земля под нами переместилась – это дашь на дашь, а что переместилось вместо танка?

– Она же, землица. Тридцать сантиметров толщиной вместо двадцати. Там, на поле боя, глионская зеленая трава давно выгорела и закоптилась да сровнялась с остальной. А здесь ваша горелая земля травой кудрявой заросла, будь уверен. Вы небось и не заметили, что ваш обгорелый пятак земли несколько ниже?

Танкисты согласно закивали.

– Там же трава густая вокруг, а наша земля – выгоревшая да притоптанная, – развел руками Суворин, – разве сравнишь. Да и кому в голову придет присматриваться!

– Скажи, Великий Дракон, почему мы попали не сюда, на перекресток, а в Святую рощу? – Ковалев хмурился, пытаясь осмыслить все услышанное.

– Нет ничего проще. Перекресток, как вы могли заметить при свете дня, – сложное сооружение. Каждый камень, каждая плита или колонна должна быть на месте. Именно поэтому чешуйка выбирает другое место – с подходящими параметрами для замены перемещаемой массы. Потом чешуйка указывает путь сюда. Непосредственно через перекресток прибывают только существа избранные, с назначенной нулевой массой. Ну, вот я, например.

– С какой, какой массой?

– Все, пора спать, – объявил изрядно захмелевший наследник Амфиптера. – Про назначенную массу я вам объяснить не смогу.

– Подожди, Линдворн, так как же нам отсюда выбираться? – Ковалев упрямо возвращался к интересующей всех теме.

Великий Дракон утомленно закатил желтые глаза.

– Вопрос о вашем перемещении – не вопрос. Конечно, вам здесь нельзя оставаться. Вы очень сильно расшатали основы местного мироощущения, добавили, так сказать, новые, преждевременные мыслеобразы в религиозное сознание. Не стану углубляться в тонкости, но в результате перекресток-переход может начать работать нестабильно. Появление в этом мире моего дружочка Гриши Ковалева не вызвало бы и тысячной доли проблем, вызванных вами. Но, – Линдворн предостерегающе поднял лапу, – ни в коем случае не примите это в качестве упрека! Так сказать, произошло событие, которое не должно было произойти, не более того. Пока же вам придется пожить здесь, на острове. Вот, – он перегнулся длинной шеей куда-то под левое крыло, – вот вам личные пластинки, по-вашему – жетоны. Они позволят вам легко и свободно перемещаться – пока в пределах острова, – без глупостей вроде пеших походов.

Дракон выронил из пасти на лапу четыре белых пластинки на шнурках.

– Р-р-разбирай! – рявкнул Линдворн совершенно по-солдафонски. – Утром соберемся здесь и продолжим. Чтобы попасть к лагерю, нужно нажать на маленький полукруг. Чтобы вернуться сюда, к алтарю, нужно нажать на выпуклый квадрат в центре. Остальные значки не нажимайте, они не все активны, я потом объясню. Сбор завтра в десять утра. И еще: самоверам – ни слова. Слуги Великого Дракона – так слуги. Р-р-разойдись! Эх, казаки-р-р-разбойники!

Ковалев подхватил на руки Вихрона и нажал полукруг. Все вокруг замерцало, в глазах потемнело. Когда Ковалев открыл глаза, перед ним открылась сонная долина. В ночной синеве под мерцающими звездами горели костры, освещая незавершенные срубы новых самоверских домов. Вихрон изо всех сил рвался вниз, и Александр отпустил его. Вихрон радостно запрыгал вокруг танка. Рядом с Ковалевым появились Неринг, Эмсис и Суворин.

– Сказки Пушкина, – ворчал Иван. – Арина Родионовна в чешуе и с когтями!

– Ладно, Ваня. Сказки так сказки. Экипаж, слушай команду! Жетоны надеть на шею, держать при себе постоянно. Подъем в семь утра. Сейчас, – Ковалев посмотрел на светящиеся стрелки командирских часов, – сейчас – полночь. Свободны!

Сон не шел. Ковалев осторожно тронул Неринга за плечо. Майор молча сел и внимательно посмотрел на Ковалева.

– Ты слышал – вопрос о нашем перемещении решен. Вопрос времени.

– И что? – Брови немца сошлись над переносицей. Он недоумевал.

– У нас в баках сухо, а без танка мы – сам понимаешь. Короче говоря, где взять топливо, вот вопрос. Горючее нужно!

– Горючее? Горючее…

В палатке, устроенной танкистами под каменным навесом вблизи танка, горел светильник, принесенный заботливыми самоверами. Иван-да-Марис еще вечером отправились в деревню под предлогом оказания посильной помощи в строительстве. Ковалев хорошо знал, что за помощь будет оказана бравыми парнями прекрасным строительницам, но присоединиться отказался – слишком многое нужно было обдумать.