Запасы в погребах деревни Радостной подошли к концу. Шестопер был не способен организовать свою команду ни на что, кроме разбоя, разврата и пьянства. Путь в Глион был заказан – каждого там ждала виселица либо топор. Голод, как известно, не тетка, и в один ничем более не примечательный день у околицы деревни Цветущая появился ухмыляющийся Эддар Бруд во главе успевшего отощать отряда нахлебников. Кошмар вернулся в жизнь самоверов, и Господь продолжал испытывать их терпение.

Еще дважды оставляли самоверы свои деревни, отступая по Челюсти Дракона все ближе и ближе к океану. Это он темнел зеленоватой пухлой полосой у горизонта, за теплым синим проливом. Радостная, затем Цветущая, а напоследок и Счастливая были оставлены на разграбление. Самоверы оставляли свои дома, уже не надеясь исправить заблудших висельников, а спасая свои души от гнева, который было все труднее и труднее подавить. Молодой самовер, отлупивший пьяных мерзавцев, глумившихся над его незрячим отцом, был жестоко наказан общиной: его отлучили от работы на двадцать дней! Старейшины отметили, что молодежь уже невозможно удержать от немедленного возмездия наглецам.

Танкисты некоторое время молчали, пытаясь осознать услышанное. Далеко не все умещалось в сознании, против многих вещей рассудок восставал так решительно, что не помогал даже обильный прием разнообразного и вкусного йоля.

– Погоди, командир, так у них что, коммунизм в отдельно взятой? Во вражеском, так сказать, окружении? Религия – опиум для народа, – крестился Иван. – Получается, что для коммунизма не только попы, но и комиссары не нужны? – Иван понижал голос до трагического шепота. – Оказывается, нужна вера в Господа – и ты при коммунизме? И человек человеку этот, как его?..

Командир отмалчивался, соображая, что тезисы вождя об усилении классовой борьбы по мере приближения к коммунизму находят в судьбе самоверов неожиданное и неопровержимое подтверждение.

Еще было тяжело представить, что Великий Дракон был для местного населения реальностью, а не шуткой находчивого экипажа, действовавшего по обстановке. По словам плотника Адрена, Дракон раз в год, в канун самого длинного летнего дня, совершал облет своих владений. Он взлетал над своим островом, перелетал пролив, обнажая при этом дно океана, летел вдоль полуострова, оглашая небо воем и освещая землю огнем, и исчезал в заоблачных мирах где-то над холмом Праведников. Это для него крыши домов самоверы красили в цвета долины – зеленый и красновато-бурый: они подчеркивали свою малость и ничтожество перед Всевышним и его наместником на земле. Еще ни разу самоверам не доводилось видеть Дракона так близко, и вот теперь Великий Дракон гостит у самоверов! Дракон не оставит своей милостью общину, не так ли?

Ночной ветерок доносил сырое дыхание океана. Пахло водорослями, йодом и еще чем-то неуловимо знакомым. Спать легли на сеновале, на чердаке. Если старое сено пахло приятно, то свежее, только что заготовленное, благоухало и кружило голову. Кружил голову и йоль. Танкисты заснули сразу. Глубоко в толще сена возился Вихрон: он играл с мышами, пробивая рыльцем сложные ходы. Под скатом крыши ворчали и шуршали жестким оперением хозяйские голуби. Вороненок Себас в клетке засунул клюв глубоко под крыло и спал.

Утром все проснулись легко. Убираться никто не приходил: все-таки страх перед Драконом был велик. После завтрака Адрена отправили за Эрлом Нерингом: нужно было что-то объяснить людям, и Эрл подходил для этого лучше всего.

– Вы все слышали, – обратился к танкистам Ковалев. – У нас с вами одна задача – пробиться к своим. Или даже так – вернуться к себе. Предлагаю высказываться.

– Лично я не услышал ни одного знакомого названия, ни одного! Ни одной страны, о которой я бы слышал, ни одного города! Язык тоже знакомых слов не содержит. Разве что «Неринг», – засмеялся Виктор. – Но это положения не облегчает. Как это ни странно, единственное объяснение всей этой истории – это Дракон…

Неринг кратко рассказал для Ивана и Мариса историю о каменоломне под Майнцем, уже известную Ковалеву.

– Таким образом, от общения с Великим Драконом или его родственником у меня осталось несколько сломанных костей, включая череп, риск потери зрения и искреннее желание держаться подальше от огнедышащих ящеров, – закончил Неринг под общий смех.

– Про моего прапрапрадеда вы тоже знаете. Вот чешуйка, она помогает нам понимать здешних людей, а с некоторых пор показывает нам какое-то направление, – Ковалев разжал кулак, и танкисты подались вперед, чуть не столкнувшись лбами: на поверхности чешуйки светились уже два треугольника, расположенные «елочкой» один за другим, и указывали они в сторону острова.

– Кроме того, у меня есть ощущение, что именно чешуйка нас сюда переправила, – продолжил Ковалев. – Какой отсюда следует вывод?

– А вывод такой: надо двигаться туда, куда показывает чешуйка. Она нас сюда – того, она должна и обратно – этого, – нетерпеливый Иван даже вскочил на ноги.

Неринг молча протянул Ивану руку. Иван скорчил гримасу отвращения и пожал фрицу руку снисходительно, якобы через силу. От смеха экипажа Себас начал метаться в клетке, и его пришлось выпустить, чтобы он не повредил себе что-нибудь ненароком. Вороненок сделал круг над двором и вдруг взмыл на сильных крыльях вверх, высоко-высоко, так, что превратился в маленькое черное пятнышко с крошечными крылышками.

Эрл Неринг об руку с принцессой Энни степенно вошли во двор и поклонились сначала дремлющему под брезентом Дракону, а затем его слугам, сидящим на скамеечке у входа в дом плотника.

Адрен отправился помогать рыбакам и охотникам, пообещав вернуться к обеду, и ушел, радостно напевая гимн Господу.

– Как спалось на новом месте? – спросил Эрл Ковалева.

– Ну, не так хорошо, как на старом, – прищурился Ковалев, и принцесса хихикнула. – Надеюсь, вам спалось лучше нашего?

– Так же хорошо, как вам на старом, – ответила принцесса.

– Принцесса Энни, как вы жестоки к слугам Великого Дракона! – парировал Ковалев под дружный смех. Эрл Неринг тоже смеялся, поняв, наконец, смысл шуток Александра и Энни.

Предложив рыцарю-учителю и его очаровательной возлюбленной йоль из только что откупоренного бочонка, Виктор Неринг приступил к самой главной части переговоров.

– Эрл, скажите, как часто вы бывали на острове?

– На каком острове? – уточнил Эрл, отпивая из деревянного стакана.

– На острове Дракона, конечно, – Виктор небрежно махнул рукой за спину. Эрл закашлялся от неожиданности и начал смущенно стряхивать капли йоля со своей одежды.

– Туда простым смертным путь заказан, – вмешалась принцесса. Эрл согласно закивал, продолжая кашлять.

– Конечно, конечно, – махнул рукой Виктор Неринг. – Мы давно позабыли о той грани, которая отделяет простых смертных от недоступных сфер.

Ковалев восхищенно зажмурился. Нет, немец определенно хорош, с ним только в разведку ходить. Вот ведь враг!

– А вы, Ваше Высочество, не желаете осмотреть свои владения? – Неринг зашел с другой стороны. – Дракон позволит вам осмотреть остров. Вам и вашему жениху. Можете считать это приглашением.

Эрл и принцесса побледнели и взялись за руки.

– Что ж, мы готовы, – промолвил Эрл, – мы вместе, и нам с Энни уже ничего не страшно. Когда пробьет наш час?

После долгих расспросов Виктор понял: по твердому убеждению обитателей Глиона, путь на остров Великого Дракона лежит через страну бессмертия, и приглашение Великого Дракона означает смерть и загробное путешествие.

– Как вы считаете, для Великого Дракона есть ли что-нибудь невозможное? Так вот, вы отправитесь на остров живыми и здоровыми. Просто нужно приложить к этому некоторые усилия.

Щеки принцессы и Эрла Неринга порозовели, и они на глазах начали возвращаться к жизни.

Майор Неринг начал развивать мысль:

– Видите ли, в нашем сопровождении вы можете свободно приезжать на остров или покидать его. Чары не распространяются на самого Дракона, его свиту и гостей. Вопрос в другом: как вы выдержите перелет? – Неринг специально взял паузу и держал ее достаточно долго. Принцесса судорожно сцепила руки. Поездку с Драконом она помнила плохо, но имела все основания предполагать, что полет будет не менее страшным.