– Я устал. Виктор, поговори с Шестопером. Вздремну, – Александр прикрыл глаза, обратившись во внимание.

Неринг вступил в разговор.

– Эта деревня называется Счастливая. Как назывались две пустующих?

– Радостная и Цветущая, мой господин.

– Как зовется следующая?

– Светозарная, господин Виктор! – староста помнил недавний гнев светловолосого и отвечал кратко и по делу.

– Далеко ли до Светозарной?

– Один день пути, мой господин!

Дремлющий слуга Дракона капитан Ковалев шевельнул бровью, переводя день пути Шестопера в пробег танка. Получался приличный разброс – пешком или верхом – от пяти до двадцати километров в час. Пятьдесят или двести километров. Час или три часа на танке. Рукой подать.

– Пешего или верхом? – Неринг тоже пытался оценить расстояние до неведомых раскольников.

– Пешего, господин. Откуда у нас, бедных поселенцев, лошади? Здесь они дороже золота, – Бруд пригорюнился, опершись подбородком о холеный кулак, и стрельнул глазками в сторону слуг Дракона.

– Кстати, о лошадях. Где всадник, прибывший вчера с четверкой лошадей в поводу?

Староста в изумлении выпучил глаза.

– Всадник? Лошади? Помилуйте, у нас здесь уже месяц не было паломников и богомольцев. Мы живем в священном уединении, предаваясь труду, молитвам и песнопениям, – Шестопер стрельнул глазками снова. Было ясно, что староста лжет.

Ковалев встрепенулся, потянулся и встал. Неринг тот же час застыл с безучастным лицом, изображая подчиненного, отступившего на второй план при пробуждении вельможи.

Капитан вышел из комнаты в соседнюю, где у камина возились Иван-да-Марис в обществе неутомимого Вихрона. Они разложили съестные припасы и разогревали добытую и приготовленную во время прошлых стоянок дичь. Хлеба больше не было, и к мясу полагались фрукты и овощи, добытые в дичающих садах. Вихрон немедленно попросился на руки. Ему было давно пора спать, и Ковалев взял его под мышку. Вполголоса переговорив с Сувориным, Ковалев вернулся в большую комнату.

Староста, мельком взглянув на господина Александра, выпучил глаза:

– Маленький Хранитель в гостях у Великого Дракона!

Ковалев постоял перед старостой Шестопером и медленно изрек:

– Вы все в гостях у Великого Дракона. И только он решает, казнить или миловать. Возвращайся к себе, Эддар Бруд. Завтра с утра придешь, и мы продолжим. За порядок отвечаешь головой. Никаких пожаров, никакого оружия. Если понял, ступай. Виктор, проводи его со двора. Возьми Мариса, пусть прикроет.

Неринг поднялся, отодвинул тяжелый стул, тронул Шестопера за плечо и показал на дверь. В проходной комнате Неринг задержался возле Эмсиса и сказал ему на ухо нечто тайное. Марис тотчас прихватил автомат и отправился следом, замыкая группу. Небо на востоке уже светлело, звезды начинали бледнеть. Танк «Т-34» выпуска июня 1943 года, одно из воплощений Великого Дракона, остыл совершенно и уже начинал покрываться тонкой серебристой пленочкой росы. Эмсис задержался в дверном проеме, спокойно и внимательно озирая дворик и сад, уходящий от дома ровными рядами молодых деревьев. Неринг приблизился к воротам и отпрянул: ворота бесшумно приоткрылись, и в них показалась голова лошади. Лошадь замешкалась, словно стесняясь входить, затем вдруг втянулась во двор вся, а за ней появилась вторая и третья, толкаясь в приоткрытом створе ворот. Всего их было пять. Пятую лошадь вел под уздцы Иван Суворин. Поперек седла висел всадник в плаще. Кисти рук всадника молочно белели в предрассветной мгле, безвольно покачиваясь в такт движению лошади.

– Говоришь, откуда у нас лошади? – Ковалев обращался к старосте. Тот стоял ни жив, ни мертв и молчал, лихорадочно соображая, как ответить. – Поди прочь, староста Шестопер. Когда взойдет солнце, пришлешь женщин – убраться и приготовить еду. Сам явишься в полдень. Тогда и поговорим.

Староста, радуясь неожиданной отсрочке неприятного разговора, буквально растворился в синеватом слепом полумраке пустой улицы.

– Что с ним? – Ковалев подошел к безжизненно висящему поперек лошади телу. – Давай отнесем в дом, там расскажешь.

Капитан осторожно обхватил тело за плечи и потащил. Неринг взялся за ноги, и всадника внесли в дом. Тело в плаще положили на широкую кровать, так волновавшую воображение Ковалева. Суворин привязал лошадей и вошел следом. Марис огляделся еще раз и закрыл за собой дверь, задвинув прочный засов.

– Марис, пока во дворе стоит наш дракон, можно не беспокоиться, местные к дому и близко не подойдут! – Иван от души веселился, возбужденный своей удачной вылазкой.

– Все готово, – Марис уселся за стол, где уже сидели Неринг и Ковалев. – Приступим к раннему завтраку, товарищ капитан?

– Да, поздним ужином это уже назвать нельзя. А, господин майор?

– Тайная вечеря. Приятного аппетита, господа танкисты!

Ели поспешно, в молчании. Когда экипаж накрыла первая волна сытости, начали разговор.

– Иван, ты как здесь лошадей отыскал? – Марис вытянул длинные ноги, откинувшись на спинку стула.

Иван, хитро поглядывая на товарищей, начал рассказ:

– Мне, значится, командир приказал в разведку идти, коней добывать. Тут, говорит, в начале деревни они спрятаны. Это те самые, которых он с майором Нерингом видел. Степаныч, когда мы с фарой летели по деревне, заметил, что следы копыт свернули налево, в первый проулок. Вот он и послал меня туда, чтобы староста, значит, сильно не завирался. Я махнул напрямик, до первого проулка. Поржал там, повсхрапывал, как в детстве на выпасе, а они, конечно, в ответ стали голос подавать. Вот и нашел их за пять минут, привязанных в пустом дворе. Там и этот человек лежал у коновязи. Похоже, его оглушили да на пожар побежали. Ну, я его через седло перекинул, и на базу.

Иван был доволен, как бывал доволен всякий раз, когда его кипучая натура получала возможность действовать по обстановке.

– Кстати, может, его уже пора в чувство привести? Пусть поест да расскажет, за что местные мирные самоверы его оглушили да в пустом подворье припрятали, – Ковалев поднялся на ноги, жестом усадил вскочивших товарищей и отправился в соседнюю комнату.

Неринг наполнил деревянные кружки легким напитком, похожим на слабое сладкое вино. В соседней комнате раздался слабый крик, звуки короткой борьбы, после чего Ковалев втащил за руку субтильное существо в плаще с накинутым капюшоном. Александр буквально швырнул человечка на свободный стул возле стола, размахивая свободной рукой:

– Укусил! Вот дурак, едва очнулся, и сразу кусаться!

Неринг зашел пленнику за спину и сдернул с него капюшон.

– Не дурак, а дурочка, – Неринг откровенно любовался очаровательной женской головкой, возникшей из-под капюшона. – Здравствуйте, фройлен. Меня зовут Виктор. Господин, укушенный вами, – Александр. Он – доверенное лицо Великого Дракона. Вот ваш спаситель, его зовут Иван. А это – друг вашего спасителя, Марис. Все мы – слуги Великого Дракона. Сам Дракон отдыхает во дворе, чтобы не поджечь жилище своим дыханием.

Девушка хлопала глазами. Ее правильные, тонкие черты лица искажал страх пойманного в ловушку зверька. Было видно, что она ничего не в состоянии осознать, и ее дрожащая фигурка выражала готовность бороться за свою жизнь до последнего вздоха.

Марис поставил перед девушкой кружку с вином и пододвинул к ней блюдо с кусочками хорошо прожаренного мяса. Иван миролюбиво подмигнул ей и продолжил трапезу, подавая ей пример. Ковалев с Нерингом сели напротив и тоже принялись есть и пить.

Постепенно девушка успокоилась. Ее карие глаза начали с любопытством поглядывать на слуг Великого Дракона. Мужчины продолжали уничтожать съестное с таким аппетитом, что она не выдержала и протянула руку к блюду с мясом, выбрала маленький кусочек и принялась жевать. Когда же она осмелела и выпила вина, ей стало совсем легко. Она развязала тесемки плаща у горла и сбросила его на спинку стула. Теперь девушка сидела непринужденно, демонстрируя изящную и чрезвычайно женственную фигурку, облаченную в мужской дорожный костюм. Окончательно придя в себя, всадница выпрямилась, положив руки на колени.