Уходя, Роберт сочувственно посмотрел на меня.

Кто-то прислонился к моей ноге. Опустив голову, я увидела Мака. Он поднял на меня глаза, вероятно, считая, что тоже смотрит сочувственно. Адам оставался с Елизаветой, но у Мака, по-видимому, никаких неприятностей не было. Я слегка почесала его за ухом.

– Пойдем. Закроем мастерскую.

На этот раз я свой кошелек не забыла.

Оказавшись наконец дома, я решила, что от последствий такого вечера можно спастись только одним способом. Мои запасы темного шоколада кончились, мятное печенье я доела, поэтому включила печь и вытащила миксер. Когда кто-то постучал в дверь, я наливала шоколад в тесто для печенья.

На пороге стояла девчонка – чертенок с ярко-оранжевыми волосами (новая краска «Дневное сияние»), которые рассыпались мятежными завитками; на глаза она потратила столько косметики, что профессиональной команде девушек, разогревающих зрителей перед матчем, хватило бы на целый месяц. В руке у нее был мой фотоаппарат.

– Привет, Мерси. Папа велел отнести его тебе и убраться на время, пока он занят какими-то делами. – Закатив глаза, она протянула мне аппарат. – Он ведет себя так, словно я не знаю, что ему приходится иметь дело с чужими вервольфами.

– Привет, Джесси, – ответила я и впустила ее в дом.

– К тому же, – продолжала она, заходя и сбрасывая обувь, – этот волк забавный. Такая смешная полоска вот здесь. – Она провела пальцем у себя под носом. – Он не причинил бы мне вреда. Я только почесала ему живот, но тут вошел папа, и началось… О, у тебя такое вкусное тесто! Можно попробовать?

Джесси – дочь Адама. Ей пятнадцать лет, но она изо всех сил старается выглядеть на сорок, Большую часть года она живет у матери в Юджине – должно быть, приехала к нам, чтобы встретить День благодарения с отцом. Мне показалось, что немного рановато, потому что праздник только в четверг, но она ходит в школу для одаренных и эксцентричных детей, так что, возможно, каникулы у них длиннее.

– Ты специально для отца выкрасила волосы? – спросила я, передавая ей ложку с основательным количеством теста.

– Конечно. – Она набила рот и так и продолжала говорить. – Если у него есть возможность на меня поворчать, он чувствует себя настоящим отцом. К тому же, – с видом праведника добавила она, – в Юджине все так делают. Через одну-две недели смоется. Когда мне надоели его нотации, я заявила, что ему повезло: я не воспользовалась суперклеем для острых концов, как мой друг Джаред. Может, сделаю на следующих каникулах. Вкусно.

Она протянула ложку за новой порцией, но я шлепнула ее по руке.

– Нельзя: она уже побывала у тебя во рту.

Я дала ей другую ложку, закончила мешать тесто и стала наливать его на противень.

– Да, чуть не забыла, – произнесла она, прожевав, – отец вместе с фотоаппаратом прислал сообщение. Оно зашифрованное, но я знаю: ты мне расскажешь, что в нем. Готова?

Я поставила первый противень в духовку и начала загружать второй.

– Давай!

– Он сказал: «Кое-что узнал. Не волнуйся. Это наемный убийца». – Джесси помахала пустой ложкой. – Теперь объясни мне.

Вероятно, мне следовало уважать стремление Адама уберечь свою дочь, но ведь это он ее послал ко мне.

– Вечером я убила человека. Твой отец узнал, кто он.

– Правда? И он был наемным убийцей? Круто! – Она бросила ложку в раковину рядом с первой, потом взобралась на стул у моего бара и начала задавать множество вопросов, тут же на них отвечая. – Поэтому ты ему звонила раньше? Он выглядел усталым. Как получилось, что ты позвонила папе? Нет, погоди. Тот, кого ты убила, был вервольфом, верно? Поэтому папа так быстро отправился. А кто этот волк, которого он привел с собой? – Она остановилась. – Ты убила вервольфа? У тебя есть пистолет?

«Несколько. Но в гараж я их с собой не беру». Поскольку она смолкла, я ответила на два ее последних вопроса:

– Да и нет.

– Ужасно. – Джесси улыбнулась. – Эй, как это вышло?

– Не нарочно, – проговорила я покорно: с таким же успехом я могла пытаться сдержать голыми руками приливную волну, результат был такой же.

– Конечно, нет. Если бы ты не остерв… – Я подняла бровь, и она тут же поправилась, не прерывая стремительного потока слов: – Не рассердилась. А нож у тебя есть? Или ты убила его гаечным ключом?

– Зубами.

– Ух ты! – Джесси скривилась. – Отвратительно. А, понимаю. Значит, ты прикончила его, когда была койотом?

Большинство людей знают только о меньших других, и многие считают, что другие – это надувательство, обман правительства или со стороны правительства, выбирайте на вкус. Но Джесси, хотя она и человек, будучи дочерью вервольфа, прекрасно знала о существовании тех, кого она называла «дикими тварями». Отчасти это моя вина. При первой нашей встрече, когда Альфа только поселился рядом со мной, она меня спросила, вервольф ли я, как ее папа. Я рассказала ей, кто я, и она приставала ко мне, пока я не показала ей, как это выглядит, когда я принимаю другую форму. Мне кажется, ей тогда было девять лет и она уже была мощным паровым катком.

– Да. Я просто пыталась его отвлечь, чтобы он погнался за мной и оставил Мака… этого полосатого вервольфа. – Я повторила ее жест, чиркнув пальцем под носом. – Он хороший. – Потом, чувствуя, что нужно отдать должное Адаму, добавила: – Но он недавно укушенный и еще не умеет владеть собой. Так что слушайся отца во всем, что касается Мака, ладно? Если Мак тебя укусит или причинит боль, он будет ужасно себя чувствовать, а у него и так было достаточно трудных дней. – Я поколебалось. Это не мое дело, но Джесси мне нравится. – В стае твое отца есть несколько волков, от которых тебе стоит держаться подальше.

Она кивнула, но с довольным видом сказала:

– Они меня не тронут, с моим отцом. Ты имеешь в виду Бена, верно? Папа велел мне не попадаться ему на пути. Я вчера с ним встретилась: он остановился возле меня. – Она наморщила нос. – Он снарк – со своим холодным британским акцентом.[8]

Я не знала, кто такой снарк, но была уверена, что Бену это слово подходит.

Печенье поспело, мы его попробовали, и я дала ей с собой тарелку, укутанную фольгой. Вышла с ней на порог и увидела у дома Адама множество машин, словно на распродаже автомобилей. Должно быть, он созвал стаю.

– Провожу тебя до дома. – Я стала надевать туфли, которые держу на пороге на случай грязи.

Она закатила глаза, но подождала меня.

– Правда, Мерси, а что ты сделаешь, если кто-нибудь из стаи к нам пристанет?

– Я умею очень громко кричать. Конечно, если не решу использовать свою новую технику убийства.

– Отлично. Но я предпочитаю крик. Не думаю, что папа обрадуется, если ты начнешь убивать его волков.

Вероятно, никто из них к ней и не притронется, как она и считает. Я была почти уверена, что она права. Но одна из машин, которые мне видны, красный грузовичок Бена. А я не стала бы оставлять с Беном наедине пятнадцатилетнюю девочку, чьей бы дочерью она ни была.

Нас никто не потревожил, когда мы шли по моему заднему двору.

– Отличная машина, – заявила Джесси, проходя мимо моего «кролика». – Папа ценит то, что ты выставляешь ее здесь напоказ. Ты правильно поступаешь. Я ему сказала, что в следующий раз, когда ты на него рассердишься, распишешь машину граффити.

– Твой папа умный человек, – ответила я. – Граффити я приберегу на потом. Я решила, что когда появится повод, сниму три шины.

Я протянула руку и сделала вид, что веду машину на одном колесе.

Джесси захихикала.

– Это выведет его из себя. Посмотрела бы ты на него, когда картины на стене не висят прямо.

Мы дошли до изгороди, и Джесси пробралась через старую проволочную ограду.

– Если все же решишь раскрасить – можно, я помогу?

– Конечно, – пообещала я. – Подожду, пока ты не войдешь.

Она снова закатила глаза, но улыбнулась и побежала к заднему крыльцу. Я помедлила, пока она не помахала мне с крыльца и не исчезла в доме.