Трубка на другим конце звякнула.

Мейсон медленно вернулся к столику, где Делла Стрит и Пол Дрейк сидели, глядя в сторону уже начавшегося представления. Лица у них были такие, словно они присутствуют на похоронах. Зато на других посетителей ресторана влияние хорошего вина, вкусной пищи и приятного зрелища сказывалось весьма благотворно.

Мейсон устроился в своем кресле, придвинул к себе тарелку, вооружился ножом и вилкой и начал орудовать ими с явным удовольствием.

— На твой аппетит, должно быть, ничего не влияет, — заметил Пол Дрейк.

— Не влияет, — согласился Мейсон. — Ты всегда говорил, что я катаюсь по тонкому льду и когда-нибудь провалюсь. Так вот, Пол, готовь улыбку — я провалился!

— В чем дело? — спросила Делла Стрит.

— Та рубашка — не Грили. Кто-то положил ее в мешок для грязного белья, чтобы миссис Грили нашла ее.

— О Боже! — воскликнул Дрейк. — И это, конечно, мы.

— Смотри представление и не волнуйся. Трэгг говорит, что не арестует нас, пока я не устрою Хоману перекрестный допрос.

В зале заседаний установилась напряженная тишина, когда судья Кортрайт сообщил о продолжении слушания по делу Стефани Клэр и снова вызвал для дачи показаний Хомана.

— Всего один-два вопроса, мистер Хоман, — произнес Мейсон.

— Хорошо. Только прошу вас — покороче.

— Если вы будете отвечать на мои вопросы без увиливаний и экивоков, мы закончим очень быстро, — пообещал Мейсон. — Лейтенант Трэгг, я думаю, в суде?

Мейсон повернулся, чтобы взглянуть на Трэгга. Тот, нахмурившись, с недоумением посмотрел на адвоката.

— Лейтенант Трэгг, насколько мне известно, у вас имеется, среди прочих вещественных доказательств, белая крахмальная рубашка с несколькими красными пятнами на груди. Могу я попросить вас показать свидетелю эту рубашку?

— Чего ради? — спросил Гарольд Хэнли.

— Если вы помните, согласно показаниям свидетелей, на мизинце правой руки моей подзащитной был след губной помады, — пояснил Мейсон. — Я…

— Считаю вопрос вполне уместным, — решил судья Кортрайт. — У вас имеется такая рубашка, лейтенант Трэгг?

Трэгг кивнул.

— Здесь, в суде? — спросил Мейсон. Поколебавшись, Трэгг сунул руку под адвокатский стол и вытащил черную сумку. Он расстегнул ее, причем все вытянули шеи, чтобы увидеть столь красноречивое вещественное доказательство, и передал рубашку Мейсону.

— Благодарю вас, — сказал Мейсон. — Итак, мистер Хоман, пожалуйста, осмотрите внимательно эту рубашку и скажите, не ваша ли она?

— Моя? — изумился Хоман.

— Да.

— Боже праведный, я же не управлял той машиной. Я был здесь…

— И все-таки, мистер Хоман, пожалуйста, осмотрите ее и ответьте на мой вопрос.

Мейсон разложил рубашку на коленях у Хомана. Хоман взглянул на рубашку со следами помады.

— Я не знаю, — быстро сказал он. — Как я могу сказать, чья это рубашка?

— Спокойней, спокойней, мистер Хоман. Мы можем поступить по-другому. Вы знаете метку своей прачечной?

— Нет, сэр, не знаю.

— Ну что ж, возможно, я смогу вам помочь. Извините за беспокойство, прошу вас, ослабьте галстук так, чтобы я мог видеть воротничок изнутри.

Хоман повиновался и наклонился вперед. Мейсон прочитал метку: — «У.362».

— А теперь, — сказал он, указывая на метку предъявленной им рубашки, — взгляните, эта рубашка имеет тот же самый номер.

Хоман, прищурившись, посмотрел на рубашку, взял ее в руки, повернул, взглянул на следы губной помады и разразился криками:

— Это провокация! Я никогда в жизни не видел обвиняемую! Я никогда ее не подвозил! Я…

— Достаточно, — сказал судья Кортрайт. — Вам следует ограничиваться ответами на вопросы.

— Вопрос, мистер Хоман, таков, — сказал Мейсон, — ваша ли это рубашка?

— Не знаю.

— Но метка из прачечной ваша?

— Вроде бы моя.

— Вы носите рубашки шестнадцать с четвертью?

— Да.

Не замечаете ли вы в этой рубашке что-то такое, что указывает на то, что она не ваша?

— Нет, не замечаю.

— Прекрасно. Теперь я хочу обратить ваше внимание на ключи, которые моя подзащитная нашла в своей сумочке, и спрашиваю: вот этот ключ от зажигания вашего автомобиля?

— Полагаю, что так.

— А известно ли вам, отчего вот этот ключ?

— Нет, сэр.

— Он не кажется вам знакомым?

— Нет. Он… одну минуточку… Нет, мне на мгновение показалось, что он похож на один из моих ключей, но я ошибся.

— Так это не ваши ключи?

— Нет, сэр. Совершенно точно — не мои.

— У вас случайно нет с собой ваших ключей?

— Почему же нет?.. Есть.

— Извините, можно мне на них взглянуть?

— Не представляю, какое они имеют отношение к делу.

— Свидетель должен предъявить ключи, — распорядился судья Кортрайт.

Хоман неохотно вытащил из кармана кожаный футляр для ключей.

— Давайте сравним эти ключи и посмотрим, не найдется ли одинаковых, — сказал Мейсон. — Ну и ну! Вот два идентичных ключа. Не можете ли вы сказать, мистер Хоман, от чего вот этот ключ?

— От яхты.

— От замка каюты?

— Да.

— Остался еще один. У вас есть ключ, идентичный этому?

— Не знаю. Я не могу помнить, как выглядят все мои ключи.

Мейсон посмотрел ключи в кожаном футляре.

— Нет, — сказал он, — такого, кажется, нет.

Хоман переменил позу.

— Вы не думаете, что эти ключи — ваши?

— Нет, не думаю.

— Вы не оставили по ошибке свои ключи в машине, когда парковали ее — в тот день, когда она была украдена?

— Нет.

— Вы уверены?

— Да.

Мейсон звякнул связкой ключей.

— Этот третий ключ, тот, что вы не смогли идентифицировать, вы не знаете, к какому замку он подходит?

— Не знаю.

Несколько секунд Мейсон пристально смотрел на него.

— В конце концов, мистер Хоман, — сказал он, — полиция найдет замок, к которому подходит этот ключ. Будет неприятно, если окажется, что…

— Минутку, — прервал его Хоман. — Когда я работаю, я бываю очень рассеян. Не исключено, что я все-таки оставил ключи в машине, когда парковал ее.

— Значит, возможно, это ваши ключи?

— Вы хотите, чтобы суд поверил, что вы не узнаете свои собственные ключи? — строго спросил судья Кортрайт.

— Да, ваша честь, у меня множество ключей… Боюсь, что… Видите ли, я постоянно отдаю ключи прислуге и шоферам, потом забираю их обратно. Вполне возможно, это какие-то старые ключи, которые я оставил в отделении для перчаток. Да, да, должно быть, это те несколько ключей, что я по невнимательности забыл в отделении для перчаток.

Судья Кортрайт несколько секунд презрительно смотрел на свидетеля, затем сказал Перри Мейсону:

— Продолжайте задавать вопросы, советник.

Мейсон улыбнулся:

— Я закончил.

— Что? — удивился Хэнли.

— У меня больше нет вопросов, — заявил Мейсон. Трэгг и Хэнли пошептались, затем Хэнли склонился к Мейсону.

— В чем дело? — тихо произнес он. — Вы же подсекли его на лету.

— Если хотите, можете задавать ему вопросы и дальше, — ответил Мейсон.

— Только не я, — сказал Хэнли. — Всади я ему шпоры в бока, его студия убьет меня еще до полудня.

Судья Кортрайт взглянул на Мейсона:

— Советник понимает, что суд заинтересован в продолжении допроса. Здесь было представлено достаточно фактов, чтобы посеять у суда сомнения, но недостаточно, чтобы опровергнуть доказательства, представленные обвинением.

— Извините, ваша честь, но у меня больше нет вопросов.

После некоторого колебания судья Кортрайт повернулся к Хоману:

— Мистер Хоман, вы управляли той машиной в среду девятнадцатого?

— Нет, сэр. Абсолютно точно — не я.

— А вы знаете, кто это был?

— Нет, сэр.

— Где вы находились в среду девятнадцатого?

— В среду девятнадцатого я находился в своей резиденции в Беверли-Хиллз, — сказал Хоман. — Как только я обнаружил, что машина исчезла, и убедился, что мой младший брат на яхте ловит рыбу, следовательно, не мог взять ее без моего ведома, я заявил об этом в городскую полицию Беверли-Хиллз. Ко мне явился представитель полиции за уточнением подробностей. Это можно проверить.