Подхватив со стойки поднос, я бочком пробиралась между столами к нашему спонтанному менестрелю, машинально уворачиваясь от лапищ нетрезвых посетителей. Народ здесь отирался исключительно из местных – на втором этаже была занята только одна комната, что интересно – нами.
Не заманишь нас к себе пестрой юбкой,
Не прикинешься невинною голубкой.
Всем вам, знаю, одного только надо,
Чтоб горбатился мужик задарма-то.
Под венец ходить – для бастарда
Ни веселья, ни какого азарта.
Так с приданым-то в бега и подался,
Зря я, что ли, по ночам напрягался.
– Не зря, яхонтовый мой, – сладким голосочком пропела я у Верьяна над ухом. – Ой не зря!
Мгновения не прошло, я уже сидела у Илиша на коленях и смотрела наемнику в глаза. Поднос выпал из моих ослабевших рук, грохотом привлекая к нам всеобщее внимание.
Верьян же аккуратно поставил инструмент на пол, прислонив гриф гитары к стулу. Чуткие длинные пальцы легонько пробежались по моей искусственно приукрашенной фигуре. Я задохнулась от возмущения. Вот ведь подлец – обыскивает, пользуясь случаем!
– Привет, милая. Соскучилась?
Язык у Верьяна заплетался, а по глазам было видно – парень трезв, как начальник стражи в день смотра готовности гарнизона. Интересно, зачем он косит под пьяного?
Развязное поведение наемника заслужило одобрительный хохот, содрогнувший закопченные стены трактира. Парень спихнул меня с колен и взялся за гитару. Не зная, что предпринять, я осталась стоять рядом с ним.
Верьян на мгновение привстал и шутливо поклонился. После взял аккорд и под негромкое одобрительное постукивание кружек исполнил еще один куплет:
В путь кабацкие дружки провожали
Да над кружкою пустой причитали:
«Пусть карманы у тебя опустели,
Но мы славно тут вчера погудели».
– Илиш, прекрати паясничать! – возмущенно прошипела я ему на ухо. – Пойдем наверх, сейчас же!
Он снова отставил гитару и притянул меня, усаживая к себе на колени. Длинные пальцы впились мне в ребра. Вкрадчивый шепот заполз в уши:
– Приказываете, Ваше Величество?
Дался ему мой титул!
– Нет, конечно, умоляю. – Я сделала вид, что страстно к нему прильнула, чтобы прошептать: – Сумерки и все хмарные демоны, Илиш! Пошли уже. Жрать охота, сил никаких нет. Эона там одна наверху, поди, извелась вся. Сейчас она как припрется нас выручать – вот действительно потеха начнется.
Мольба дошла до адресата: наемник ссадил меня с колен, мимоходом шлепнув по мягкому месту.
– Простите меня, достопочтенные, но моей даме не терпится. – Мужики довольно заржали. – Иди, дорогуша, я скоренько, вот только куплеты ребятам допою. Ты пока жратвы захвати – после трудов праведных я голоден, что волк.
С пылающими щеками я стала пробираться к стойке, а за спиной красивый с хрипотцой баритон Верьяна выводил:
«Будут деньги, будет пиво в достатке,
Будет слава и веселье бастарду,
Значит, надо проявить благородство,
Намекнуть кое-кому на отцовство.
Ведь наследство – это штука такая:
Слишком много да на всех не бывает».
И решил я, что пора возвращаться
Да с роднею-то за все поквитаться.
Разносчица как раз поставила на стойку передо мной поднос с жареной курицей, караваем хлеба и большим кувшином эля, когда рука Проклятого Ублюдка голодным удавом обвила мою талию.
– Тебе помочь, дорогая? – ехидно шепнул наемник мне на ухо, бросая на стойку пригоршню мелких монет.
Молча я пихнула его в грудь груженым подносом. Волей-неволей Верьяну пришлось меня отпустить, дабы наша (потому как оплаченная!) еда не оказалась на полу.
За нашими спинами гулко ударилась о стену входная дверь.
– Хозяин! – прогремело следом. – Лучшую комнату имперскому загонщику при исполнении! Живо!
Честно сознаться, я порядком струхнула. Смутить Верьяна оказалось не так просто. Одной рукой он поудобнее перехватил поднос с едой, а другой снова обвил мою талию. И поволок обе одинаково пассивные ноши вверх по лестнице. Следом за нами, с задержкой в пару минут, поднимался хозяин.
«Самые лучшие комнаты-с… – доносился снизу голос лебезящего трактирщика, – не уступают столичным, сами убедитесь, достопочтенный… Что?.. Ах, молю о снисхождении, благородный лэрд, нечасто к нам заглядывают имперские загонщики…»
До нашей двери оставалось совсем ничего, когда мужчины появились в коридоре. Верьян не растерялся и тут: аккуратно поставил поднос на пол и прикрылся мной от загонщика. Для этого наемник чуть приподнял меня над полом и прижал теснее к себе. Сопротивляться ему было глупо, а то и опасно. Лицо Верьяна приблизилось, губы оказались неожиданно мягкими, нежными. И ищущими. У меня как-то странно закружилась голова, в ушах зашумело, а вниз по позвоночнику прокатилась жаркая волна, отчего колени совсем ослабели.
– Ох, дело молодое! – как сквозь вату донесся до меня заговорщицкий шепот хозяина. – Может, благородному господину тоже мужское потешить охота?.. Могу прислать… Что? Нет?.. Обеты Единому – это ж святое! Понимаю-с. Но если надумаете… Молчу-молчу-с.
Мне никак не удавалось определиться: кружится мир или моя голова. На всякий случай я перестала упираться руками Илишу в грудь, а обняла за шею, прильнув к нему всем телом.
– Уй! – Резкая отрезвляющая боль в левом плече привела меня в чувство.
Я заозиралась в поисках возможной опасности, на которую среагировал браслет. Однако было тихо. Коридор, оказывается, уже давно опустел. Я отпрянула от наемника, неосознанным жестом вытирая губы.
– Брезгуете, Ваше Величество? – Взгляд парня, как всегда, был насмешливо-непроницаем.
– Нет, опасаюсь. – Я наконец-то заметила оцепеневшую в дверном проеме Эону.
Интересно, что она видела?
«Достаточно, раз ее так перекосило». Вот хмарь!
Постояв еще пару мгновений неподвижно, закрыв рукой рот, девушка сорвалась с места и скрылась в умывальне. Из-за запертой двери до нас донеслись сдавленные рыдания.
– Вот посмотри, что ты натворил! – бросила я Верьяну, гордо проходя мимо него в наш «люкс-номер».
Наемник подхватил поднос и пошел следом за мной.
– Что именно не понравилось Вашему Величеству? – Верьян ногой толкнул дверь, закрывая ее за нами. – Неужели ваш покорный слуга чем-то не угодил?
И взгляд такой… честный-честный.
Запах съестного направил мои мысли в более прозаичное русло. Изо всех сил стараясь не покраснеть еще больше, я подошла к парню, взялась за поднос с едой и потянула его на себя.
– Илиш, скоморошничать не надоело еще? – Скептически приподнятая бровь. – А то ты мало сделал! Кто с мужиками теми внизу целенаправленно надирался?
– Полукровку элем не свалить, – усмехнулся Верьян, не отпуская поднос. – Только голова яснее становится да память лучше.
– Зачем тогда придуривался? – Слюну приходилось сглатывать, иначе она бы капала прямо в тарелку.
– Надо было, – веско сказал Илиш, разжимая руки. Я еле устояла на месте. – Скоро приду.
После столь глубокомысленных заявлений парень свалил из комнаты, оставив меня в глупейшем виде с полуоткрытым ртом.
Ну надо так надо. Поесть, например.
– Эона! – Я закрыла рот и пнула дверь умывальни.
Всхлипы затихли.
– Чего? – угрюмо спросили оттуда.
– Есть пошли.
– Не хочу!
– Вот и замечательно, мне больше достанется, – философски заметила я, пристраивая поднос на прикроватном столике. – К тому же, когда ты помрешь голодной смертью, я смогу сделать из тебя зомби, который будет беспрекословно таскать за меня сумки.
