Далее, уважаемые присяжные, после первого допроса, испугавшись, что коробки будут обнаружены, она снова вернулась на ферму. Свидетельские показания ответят на вопрос, зачем она это сделала. И ее поступок можно будет рассматривать в качестве основной косвенной улики.

Руководствуясь этими показаниями, леди и джентльмены, обвинение будет требовать внесения вердикта об убийстве первой степени, то есть о преднамеренном, злостном убийстве с целью обогащения и сокрытия преступления.

После рассмотрения всех показаний, думаю, вы согласитесь, что обвинение занимает правильную позицию. Благодарю вас!

Роберт Норрис возвратился на свое место. Гамильтон Берджер пожал руку Роберту Норрису. Весь его вид свидетельствовал, что он удовлетворен вступительным словом своего судебного помощника.

— Не желает ли защита сделать вступительное заявление? — обратился судья Майлз к Перри Мейсону.

— Защита оставляет за собой это право, — ответил тот.

— Хорошо. Можете вызвать первого свидетеля, — распорядился судья Майлз.

Роберт Норрис вызвал топографа. Тот представил карту местности и обратил внимание суда на расстояние от «Озгут Траум фарм» до мотеля «Фоули» — не более полутора миль по главной магистрали. Карта была приобщена в качестве вещественного доказательства обвинения под номер Ml.

Вызванный вторым врач-патологоанатом показал, что смерть наступила мгновенно, причиной смерти явилась выпущенная из револьвера тридцать восьмого калибра пуля, которая попала в сердце.

Когда свидетель перешел к анатомическим подробностям, Мейсон повернулся к Нэнси Бэнкс.

— Нэнси, вы участвовали вместе с братом в растрате денег? — прошептал он. — Вы должны сказать мне правду.

— Нет.

— Что они могли обнаружить в мусорном контейнере? Чем собираются нас поразить?

— Коробки из-под сухого льда, — ответила девушка шепотом.

Мейсон в сомнении покачал головой.

— Это уже известно. Они знают, что нам это тоже известно. Им известно что-то, что не известно нам.

— Не знаю. Ничего другого там быть не могло.

— Больше вопросов нет, — заявил Роберт Норрис с пафосом. — Можете приступать к перекрестному допросу.

Мейсон успокаивающе погладил Нэнси по плечу, встал и внимательно посмотрел на свидетеля.

— Доктор, вы сказали, что обнаружили роковую пулю?

— Да, сэр.

— И передали ее полиции?

— Да, сэр.

— Где вы ее обнаружили?

— В углу ванны, там, куда упало тело, когда прогремел смертельный выстрел.

— Вы передали пулю в отдел баллистики?

— Нет, я передал ее лейтенанту Треггу из отдела по расследованию убийств. Думаю, он в свою очередь передал ее в отдел баллистики.

— А теперь, — продолжил Мейсон, — откуда вам известно, что это смертельная пуля? Доктор улыбнулся.

— Это была единственная пуля в ванной, и она прошла через тело.

— Откуда вы знаете, что человек был убит в ванной?

— Смерть наступила мгновенно, и он упал там.

— Откуда вам известно, что он упал там?

— Тело находилось там.

— Пуля прошла насквозь через тело?

— Да.

— И была обнаружена в ванной?

— Да, сэр.

— Итак, — резюмировал Мейсон, — вас вызвали осмотреть тело, и вы пришли к заключению, что человека застрелили там, где было обнаружено тело, и что пуля, найденная в ванной, была смертельной.

— Это вполне логичное предположение.

— Другими словами, — продолжил Мейсон, — ваши показания основываются на предположениях, а не на фактах.

— Думаю, это логическое предположение.

— Но то, что вы сказали, не может быть расценено как показание против обвиняемой. Против нее должны свидетельствовать только факты. Таким образом, вы не можете утверждать, что человек, чье тело было обнаружено в ванной, был застрелен именно там?

— Ну, конечно… нет, не знаю. Меня там не было, когда был произведен выстрел.

— Из сказанного вами можно предположить, что его застрелили в другом месте, а потом перенесли в мотель, в ванную.

— Такое предположение не логично, — Но такое предположение возможно. Отвечайте: да или нет? Возможно?

— Да, возможно. Но в нем нет логики, — помолчав, сказал свидетель.

— Почему?

— На полу не было крови. Она была только в ванной. Ожоги от пороха свидетельствуют, что выстрел был произведен с расстояния трех дюймов. Труп кому бы то ни было перенести трудно, а женщине, да еще такой, как подсудимая, просто невозможно.

— Таким образом, предполагая, что преступление совершено обвиняемой, вы не допускаете того, что тело можно было перенести через номер в ванную? — спросил Мейсон.

— Да, я сказал именно это.

— Вы высказываете слишком много предположений. Ваши свидетельства основаны не на фактах. Вы делаете заключения. Вы допускаете, что смертельную пулю выпустила обвиняемая. Высказывая такое предположение, вы тем самым делаете выводы.

— Но они вполне логичны. Как еще можно объяснить факты?

— Почему убитый, оказавшись в номере, сразу же прошел в ванную?

— Этого я сказать не могу.

— А вы можете найти какое-нибудь логическое объяснение этому?

— Я не должен этого делать. Я здесь для того, чтобы свидетельствовать о том, что произошло, а не высказывать предположения о том, что могло бы произойти.

— Однако ваши показания — это целый ряд предположений о том, что произошло, — сказал Мейсон. — Если Суд не возражает, прошу исключить из протокола показания этого свидетеля.

— Предложение отклоняется, — заявил судья Майлз, — однако присяжным не следует принимать во внимание заключения свидетеля в отношении того, что могло произойти. Принимать во внимание нужно лишь те показания свидетеля, которые подкреплены основными фактами, и медицинское заключение, сделанное им как экспертом. Суд исключает все остальные показания и просит присяжных поступить таким же образом.

— Включая показания о смертельной пуле? — спросил Мейсон.

— Конечно, — подтвердил судья Майлз. — Свидетель не знает, была ли это, смертельная пуля. Обвинение может свидетельствовать только то, что в ванной было обнаружено тело, что смерть наступила в результате выстрела из револьвера тридцать восьмого калибра, что в ванной найдена пуля, что это единственная пуля. Делать выводы — компетенция присяжных, а не свидетеля.

— Если Суд не возражает, позволю высказать предположение, что мой друг уж слишком демонстрирует свои профессиональные знания, — заявил Гамильтон Берджер.

— Суд считает, что свидетели должны ограничиваться приведением фактов, а не делать выводы, — обрезал его судья Майлз. — Решение Суда остается в силе.

— Думаю, Суд не правомочен показания свидетелей пропускать через сито подобным образом и указывать присяжным, какие показания принимать во внимание, а какие нет.

— Я подвел черту под показаниями свидетеля, — резюмировал судья Майлз. — Уважаемый прокурор, я не намерен терять время. Если вы хотите рассуждать о правах Суда с формально-юридической точки зрения, я поддержу предложение защиты и целиком исключу показания свидетеля на том основании, что они основаны на выводах. В этом случае вы можете еще раз задать свидетелю вопросы, отвечая на которые он действительно сможет дать показания: о месте, где было найдено тело, о причине смерти, о пороховых ожогах, о наличии пули — не в теле, а в ванной.

— Хорошо. — Гамильтон Берджер согласился без особого энтузиазма. — В создавшейся ситуации я безусловно должен согласиться с решением Суда. Но при всем уважении к Суду смею заметить, что у мистера Мейсона была возможность не согласиться с вопросами, которые я задавал. Я спросил доктора, обнаружил ли он роковую пулю. Он ответил: да. Мистер Мейсон мог возразить, что эта пуля не была таковой или, по крайней мере, что свидетель не мог знать, была ли она таковой.

— Вы избрали такой способ ведения дела, при котором свидетель вынужден делать выводы, — судья Майлз старался сохранять невозмутимость. — Я бы поддержал ваше замечание по порядку ведения перекрестного допроса защитой, если бы не один факт. Время от времени адвокат и подсудимая совещались. Воспользовавшись тем, что адвокат был поглощен разговором со своей клиенткой, вы поставили вопрос таким образом, что свидетель вынужден был сделать заключение.