– А мне хотелось бы сообщить мисс Корнинг эти факты до того, как появитесь и исказите их вы.

– Мы говорим о фактах, – возразил Мейсон.

– Вы говорите о сугубо частных делах компании.

– Мы отвечаем на вопросы мисс Корнинг о «Мохавском монархе», и я думаю, что мисс Корнинг с большим на то основанием может задать эти вопросы вам. Если вы полагаете, что факты нами подтасованы, то мне интересно, как представите их вы.

– Мне тоже, – сказала мисс Корнинг.

Кэмпбелл потерял значительную долю своей воинственности.

– Что касается «Мохавского монарха», то я, очевидно, стал жертвой обмана со стороны человека, который распоряжается делами непосредственно в Мохаве. Видимо, я получал от него фальшивые отчеты – как письменные, так и устные, по телефону.

– Вы когда-нибудь бывали там? – спросила мисс Корнинг.

– Да. Я только что оттуда, – ответил Кэмпбелл. – Я выехал туда вчера. Мисс Корнинг, я не специалист в области горного дела. Я – администратор и специалист по инвестициям в недвижимость. Горное дело как таковое вне моей компетенции. Я предупреждал вас об этом, когда вы нанимали меня на работу.

Что касается сделок с недвижимостью, то вы увидите, что благодаря моему ведению дел тут получена солидная прибыль. В случае же с «Мохавским монархом» я был обманут, и вы, мисс Корнинг, потерпели весьма серьезные убытки. Мне очень жаль, но, повторяю, я был так занят недвижимостью, что передоверил руководство горнодобывающей частью дел компании Кену Лоури, управляющему шахтой. Шахта была тем местом, о котором я практически ничего не знал. Я привык полагаться на своих подчиненных.

Прибыль от сделок с недвижимостью, которую я для вас получил, очень велика, намного больше, чем любые потери от «Мохавского монарха». Мне бы хотелось обсудить с вами этот вопрос более подробно и без присутствия посторонних лиц.

Что касается этой молодой дамы, так страстно желавшей увидеть вас прежде, чем я сам сумею открыть рот, – опасаюсь, что она похитила более ста шестидесяти одной тысячи долларов наличными. Я заставил ревизионный отдел бухгалтерии работать всю ночь и обнаружил весьма значительную недостачу наличных денег. Это предполагает поистине дьявольскую ловкость и доскональное знакомство со всеми делами компании.

– Ну наконец-то, теперь все выплыло на поверхность, – сказал Мейсон. – Значит, вы обвиняете Сьюзен Фишер в хищении денег у компании?

– В настоящее время я не выдвигаю никаких обвинений. Я лишь сообщаю своему работодателю конфиденциальные сведения, полученные мной от ревизионного отдела.

– А себя вы считаете совершенно непричастным к пропаже? – поинтересовался Мейсон.

– Разумеется.

– Вы, управляющий компанией, считаете свою работу безупречной, и тем не менее только в последние двадцать четыре часа вы обнаруживаете недостачу в сто шестьдесят одну тысячу долларов и узнаете, что «Мохавским монархом» управляют настолько неумело, что мисс Корнинг оказалась обманутой на многие тысячи долларов.

– Я не обязан отвечать на ваши вопросы. Мне не нравятся ваши формулировки, и, повторяю, я не обязан подвергаться допросу с вашей стороны, мистер Мейсон. К вашему сведению, мое управление делами компании принесло мисс Корнинг более семисот пятидесяти тысяч долларов. При таком размахе деятельности трудно не допустить каких-то упущений на некоторых подведомственных тебе участках, не уделив им достаточного внимания.

– И на участках, лишенных внимания, допустимы, по-вашему, недостачи и обман?

– Я уже сказал, что не обязан подвергаться допросу с вашей стороны.

– Вы обвиняете мою клиентку в хищении, в любом случае мне придется допрашивать вас, если не здесь, то в суде, – сказал Мейсон.

– К тому времени у меня в руках будут цифры и факты, так что даже вы не сумеете доказать невиновность своей клиентки.

– К вашему сведению, – обратился Мейсон к мисс Корнинг, – мистер Кэмпбелл, кажется, держал у себя в платяном шкафу коробку из-под обуви, набитую стодолларовыми банкнотами. Его семилетний сын случайно взял эту коробку и…

– К вашему сведению, мисс Корнинг, это наглая ложь, – прервал его Кэмпбелл, гневно повысив голос.

– Мы можем доказать свои слова, – сказал Мейсон.

– Только не голословным утверждением вашей клиентки, – парировал Кэмпбелл. – Эту коробку не видел никто, кроме Сьюзен Фишер.

– Эту коробку принес в офис ваш сын. Где сейчас Карлтон? – вмешалась Сьюзен.

Эндикотт Кэмпбелл заявил:

– Пусть все здесь присутствующие запомнят: мой сын никогда не будет втянут в это дело. Я не допущу, чтобы его сыновняя любовь ко мне превратилась в ненависть. Оставьте моего сына в покое. Никто не посмеет его допрашивать.

– Я заключаю из ваших слов, что вы уже предприняли необходимые шаги, чтобы спрятать сына? – уточнил Мейсон.

– Я действую так, как подсказывает мне моя отцовская совесть. Я выполняю свой родительский долг.

– Другими словами, если отвлечься от этих высокопарных слов насчет родительского долга, дело выглядит следующим образом: Сьюзен Фишер утверждает, что ваш сын отдал ей субботним утром принадлежавшую вам коробку из-под обуви и что в этой коробке лежали стодолларовые банкноты. Вы утверждаете, что это абсолютная ложь и что никто, кроме Сьюзен Фишер, в глаза не видел упомянутую коробку. В доказательство своей правоты вы спрятали сына куда-то, где с ним нельзя поговорить.

– Вы адвокат, вы можете толковать все в свою пользу, – сказал Кэмпбелл. – Я сделал заявление, которое, надеюсь, мисс Корнинг посчитает правдивым – как оно того и заслуживает.

– Полагаю, я услышала достаточно, чтобы составить себе представление о сложившейся ситуации, – сказала мисс Корнинг. – Я дала вам и вашей клиентке, мистер Мейсон, возможность высказаться, а теперь хочу предоставить такой же шанс мистеру Кэмпбеллу.

– Я расскажу вам следующее, – начал Эндикотт Кэмпбелл. – Вчера утром я попытался немного рассеять дурное настроение моего сына. У него есть коробка из-под обуви, в которой он хранит свои «сокровища». А у меня в шкафу лежала коробка с парой выходных туфель. В шутку я предложил ему обменяться коробками. По всей вероятности, он принял это всерьез и взял мою коробку. Позже он сказал мне, что отдал коробку Сьюзен Фишер, которая поставила ее в сейф, и он не мог взять ее обратно. Вот и вся история с коробкой из-под обуви. Я знаю, что было в коробке, – пара выходных туфель. Я могу показать вам товарный чек магазина, где они были куплены. Теперь, если мисс Фишер будет настолько любезна, что предъявит коробку, набитую – как она утверждает – деньгами, давайте посмотрим, что находится там в действительности.

– Все ясно: кто-то из двоих лжет, – сказала Амелия Корнинг. – А сейчас, мистер Мейсон, если ваша троица удалится, я побеседую с мистером Кэмпбеллом. Я полагаю, мистер Кэмпбелл, вы сумеете обосновать некоторые из обвинений?

– К сожалению, Сьюзен Фишер своевременно избавилась от значительной части документации, – объяснил Кэмпбелл. – Она утверждает, что вручила их женщине, приехавшей вчера и назвавшейся вашим именем. Если бы мисс Фишер не действовала так энергично, прежде чем получить от меня соответствующие указания, то думаю…

– Я все время старалась разыскать вас, – вмешалась Сью.

– Значит, недостаточно упорно старались или искали не там, где нужно, – возразил Кэмпбелл. – К вашему сведению, я отменил игру в гольф, чтобы срочно отправиться в Мохав и с определенностью установить, что происходит на шахте. Между тем вы на собственный риск решились отдать служебные документы компании совершенно незнакомому человеку. Это великолепно вписывалось в ваши планы, мисс Фишер. По моему мнению, вы специально откопали эту аферистку в самую последнюю минуту, чтобы окончательно все запутать и избежать ответственности за хищения.

– Вот вы и пустили в ход обвинения, – заметил Мейсон. – А теперь позвольте спросить вас, мистер Кэмпбелл: существует ли, по вашему мнению, какая-нибудь причина для того, чтобы любой ответственный за эти хищения человек – неважно, будь то Сьюзен Фишер, Джон Доу или Эндикотт Кэмпбелл – смог так ловко осуществить всю эту махинацию, чтобы доказательства хищения исчезли одновременно с деньгами?