— А что это за место? — спросила Энн.

Том виновато пожал плечами:

— Понятия не имею. Я даже не знал, что тут такое есть, пока Натан не указал мне, где искать. Он велел направить вас к нему, как только вы появитесь. Сильно настаивал. При этом он не хочет, чтобы кто-нибудь еще узнал про это открытие. Стой, говорит, и следи, отгоняй, если кто-то сюда заявится. Хотя, честно, я не думаю, чтобы сюда и днем люди ходили, а уж тем более ночью. Жители Бандакара не особо любят приключения.

— Чего не скажешь о Натане… — пробормотала Энн и, погладив мускулистую руку Тома, добавила: — Спасибо тебе, мой мальчик. Сделай все, как сказал Натан, покарауль, а я спущусь и погляжу, что происходит.

— Я с вами, — сказала Дженнсен.

Холодея от тревожного любопытства, Энн двинулась вниз по пыльным ступенькам. Дженнсен шла за нею по пятам. От первой площадки лестница повернула направо. Второй пролет, третий — на четвертом снова поворот налево. Пыльные каменные стены сходились все ближе, потолок нависал низко, даже для Энн; Дженнсен уже приходилось пригибаться. У Энн возникло неприятное чувство, будто заплесневелая пасть заглатывает ее, и она вот-вот окажется в чреве кладбища.

Лестница кончилась, и Энн застыла, не веря своим глазам. Дженнсен за ее спиной тихонько присвистнула. Перед ними был не подвал, не склеп, но чрезвычайно странное, ни на что не похожее помещение. Каменные стены, наклоненные под разными углами, располагались зигзагами, каждая была оформлена по-своему, независимо от других; часть поверхности стен была даже оштукатурена. Ряд выступающих углов тянулся вдаль, и этот длинный зал казался следом от проползшей под землей змеи.

Все в целом производило странное и малоприятное впечатление хорошо рассчитанного беспорядка. Тут и там темные ниши в оштукатуренных стенах были отмечены странными символами или обведены каймой выцветшего орнамента, кое-где краска давно осыпалась. Встречались и целые слова — но они слишком поблекли и без специальной реставрации не читались. В нескольких местах углы были заставлены книжными полками и древними столами, сплошь покрытыми пылью.

Пыль скопилась даже на неподвижно застывших полотнищах паутины. Они свисали где попало, будто забытые мастером драпировки. Несколько горящих свечей торчали на столах и даже в пустых нишах — но свет рассеивался, придавая всей картине потусторонний оттенок. Казалось, будто мертвые, покоящиеся над головою Энн, вот-вот соберутся здесь, чтобы обсудить вопросы, важные лишь для них, и приветствовать новоприбывших членов их вечного ордена.

Сквозь прозрачные занавеси паутины виднелись четыре массивных стола, сдвинутых вместе. За ними стоял Натан, окруженный беспорядочно нагроможденными высокими стопками книг. Они занимали все четыре стола.

— Ага, вот и вы! — вскричал Натан, выглядывая из-за своей книжной крепости.

Энн искоса взглянула на Дженнсен.

— Я тут прежде не была, — сказала девушка, отвечая на вопрос, так и не слетевший с языка Энн. Блики свечного пламени плясали в ее голубых глазах. — Я и не подозревала вообще, что такое место существует.

Энн снова огляделась.

— Сомневаюсь, чтобы за последние несколько тысяч лет хоть кто-то об этом подозревал. Но вот как он ухитрился найти его?

Натан резко захлопнул книгу и положил на стопку позади себя. Прямые белоснежные волосы взвились над широкими плечами, когда он повернулся к ним. Темно-синие глаза из-под нависших бровей уставились на Энн.

Она уловила невысказанный смысл в его взгляде и обратилась к Дженнсен:

— Не лучше ли тебе, дорогая, подняться наверх и побыть с Томом? Стоять на часах в кладбищенской обстановке в одиночку неприятно!

Лицо Дженнсен выказало разочарование — но она, кажется, поняла, что им нужно заняться делом вдвоем.

— Хорошо, — улыбнулась она. — Побуду наверху. Если понадоблюсь, зовите!

Выждав, пока отзвуки шагов Дженнсен по каменным ступеням отдалились и стали еле слышны, Энн пробралась сквозь заслоны паутины и шепотом спросила:

— Натан, ради Создателя, скажи, что это такое?

— Здесь незачем шептать, — отозвался он. — Видишь, как стены развернуты под разными углами? Они гасят эхо.

Энн с удивлением обнаружила, что он прав. Обычно эхо в каменных помещениях сильно мешает разговору. Однако здесь, в змееобразном зале, царило мертвое безмолвие.

— Форма этого зала кажется мне странно знакомой…

— Заклинание сокрытия, — небрежно сказал пророк.

— Что? — нахмурилась Энн.

— Расположение частей этого помещения соответствует словам заклинания сокрытия. — Заметив ее недоумевающий взгляд, он раскинул руки в стороны. — Речь идет не об общем плане подземелья, не о сочетании комнат, залов и коридоров — как в Народном Дворце. Заклинание вплетено в линию стен, как если бы его сперва начертили огромными буквами на земле, возвели по этим линиям стены, а потом уж обустроили все остальное. Стены по всей протяженности одинаковой толщины — то есть наружная их сторона также повторяет форму заклинания, что дополнительно усиливает его воздействие. Хитро придумано, ничего не скажешь. Чтобы такое заклинание сработало, оно должно быть начертано кровью, и притом человеческими костями. Вот уж этого добра здесь достаточно под рукой!

— Кто-то, несомненно, затратил огромные усилия, — сказала Энн, снова оценив размеры подземелья. Теперь она различила некоторые линии и сочетания углов. — Для чего же это служило?

— Мне самому хотелось бы об этом узнать, — признался он со вздохом. — Я не знаю, предполагалось ли навсегда похоронить эти книги вместе с мертвецами или просто спрятать их, а может быть, преследовалась какая-то вовсе неведомая цель. — Натан призывно взмахнул рукой. — Иди сюда. Позволь показать тебе кое-что.

Энн пошла за ним; миновав несколько зигзагов и поворотов, пройдя мимо полок, уставленных пыльными книгами, они остановились возле ряда ниш трех футов высотой.

— Смотри сюда! — Натан указал длинным пальцем вниз, на одно из низких арочных отверстий в стене.

Энн пригнулась и заглянула внутрь. Там лежали человеческие останки.

От тела не осталось ничего, кроме костей, едва прикрытых обрывками одежды. Кожаный пояс охватывал талию, к нему крепилась перевязь, переброшенная через плечо. Руки скелета были сложены на груди. Вокруг шеи обвились золотые цепи. С одной из цепочек свисал медальон. По тому, как он блестел, отражая свет, Энн догадалась, что Натан, видимо, приподнимал его, чтобы рассмотреть, и пальцами стер пыль.

— Ты можешь предположить, кто это был? — спросила она, выпрямившись и сложив руки на животе.

Натан наклонился к ней:

— Я полагаю, он был пророком.

— Ты, кажется, говорил, что шептать незачем?

Он вскинул бровь и выпрямился во весь свой немалый рост.

— Здесь погребено еще много других людей. — Он взмахом руки указал в темноту. — Вон там.

Энн подумала: могли ли все они быть пророками?

— А книги?

Натан снова нагнулся и снова прошептал:

— Пророчества.

Она нахмурилась и оглянулась.

— Пророчества? Ты хочешь сказать — это все, все эти книги — пророчества?

— По большей части.

Волнение вскипело в ее душе. Книги пророчеств бесценны. Они — редчайшие сокровища. Такие книги могут послужить руководством, дать ответы на важные вопросы, заполнить пробелы в их знаниях, избавляя от лишних усилий. Сейчас эти ответы нужнее, чем когда-либо прежде. Нужно узнать как можно больше о решающей битве, которую Ричарду предстояло возглавить.

До сих пор они не сумели определить, когда настанет срок этой битвы. Туманные пророчества можно было трактовать и так, что до битвы оставалось еще много лет — возможно, она произойдет тогда, когда Ричард уже состарится. За последние несколько лет им пришлось преодолеть немалые трудности, и теперь оставалось лишь надеяться, что времени еще достаточно и они успеют приготовиться. Новые пророчества могли пригодиться для этой подготовки.