– Не будет, если вы вывезете ее тихонько. Возьмите людей, сколько хотите, но сделайте это тихо.

– Не знаю, что на это скажет сержант; по-моему, у тебя нет шансов.

– Хорошо, сделай то, что сможешь. Если он не захочет взять Еву Белтер, то пусть приезжает сам. Я предпочел бы, чтобы и она была при этом, но вас обоих я должен видеть обязательно.

– Тогда встречаемся у ворот виллы Белтера, если ничего не помешает. Если удастся, то я привезу с собой сержанта.

– Нет, так не пойдет. Узнай, сможешь ли ты его привезти. Я позвоню через пять минут. Если да, то буду ждать вас у Элмунд-драйв. Если нет, то нечего и начинать.

– Хорошо, через пять минут, – ответил Драмм и положил трубку.

Дрейк посмотрел на Мейсона:

– За что ты хватаешься, Перри? Зубы себе поломаешь.

– Не бойся, не поломаю.

– Ты вообще знаешь, что делаешь?

– А ты как думаешь?

– Если ты хочешь устроить защиту для клиентки, то зачем втягивать в это полицию? Намного лучше застать их врасплох на процессе.

– Я имею в виду не такую защиту, Пол. Именно поэтому мне нужна полиция.

– Ты сумасшедший, Перри, – пожал плечами Дрейк.

Мейсон кивнул, подошел к киоску и купил сигареты. Подождал пять минут и соединился с Драммом.

– Мне удалось убедить сержанта, – заявил Драмм. – Но он не соглашается взять Еву Белтер. Боится, что ты его надуешь. У тюрьмы торчат около двадцати репортеров. Мы никак не сможем вывезти ее. Они поедут за нами всей бандой. Хоффман боится, что ты отмочишь какой-нибудь номер для прессы и сделаешь из него посмешище. Но он согласился приехать сам.

– Что ж, может быть, этого будет достаточно. Мы встретимся внизу, около Элмунд-драйв. Будем ждать в спортивном «Бьюике».

– Хорошо. Мы выезжаем через пять минут.

– До встречи, – сказал Мейсон и положил трубку.

Вчетвером они поднялись по ступенькам на крыльцо дома Белтеров. Сержант Хоффман нахмурился и сказал Мейсону:

– Только без всяких шуточек, понимаете? Помните, я вам доверился.

– Держите только открытыми глаза и уши. Если вы будете считать, что я что-то нащупал, то вы включитесь и поведете дело дальше. А если вы сочтете, что я пытаюсь вас обмануть, вы можете в любую минуту встать и уйти.

– Договорились.

– Вначале вспомним несколько деталей, – продолжал Мейсон. – Я встретился с миссис Белтер в лавочке на Гриссворд-авеню. Мы приехали сюда вместе. У нее не было с собой ни ключа, ни сумочки. Выходя из дома, она оставила дверь открытой, чтобы попасть обратно. Она сказала мне, что двери открыты, а они оказались закрытыми. Кто-то захлопнул их.

– Она – лгунья, – вмешался Драмм. – Если бы она сказала мне, что дверь открыта, то я бы знал, что она закрыта.

– Все это так, – согласился Мейсон, – но не забывайте, что у нее не было ключей. Она вышла под дождь, зная, что должна будет вернуться.

– Может быть, она слишком нервничала, чтобы об этом думать, – предположил сержант Хоффман.

– Это на нее не похоже, – заметил Мейсон.

– И что дальше? К чему вы клоните, господин адвокат?

– Когда мы вошли, – продолжал Мейсон, – в стойке стоял мокрый зонт. Стекающая вода образовала под стойкой лужу. Вы должны были это заметить, когда приехали.

Сержант Хоффман прищурил глаза:

– Да, припоминаю. И что из этого?

– Это еще будет видно, – ответил Мейсон, поднимая руку к звонку.

Через пару минут открыл лакей. Он вытаращил на них глаза.

– Мистер Гриффин дома? – спросил Мейсон.

Лакей покачал головой:

– Нет, он вышел по делам.

– А экономка, миссис Вейт?

– Миссис Вейт дома.

– Ее дочь также?

– Да.

– Хорошо, – сказал Мейсон. – Мы идем наверх, в кабинет мистера Белтера. Не говори никому о том, что мы пришли, понимаешь?

– Понимаю.

Войдя в холл, сержант Хоффман бросил изучающий взгляд на стойку, в которой в день убийства стоял мокрый зонт. В его глазах была задумчивость. Драмм нервно посвистывал тихим, едва слышным свистом. Они поднялись наверх, в кабинет, где в тот вечер лежало тело Белтера. Мейсон зажег свет и начал тщательный осмотр стен.

– Может быть, вы помогли бы мне, господа? – обратился он к полицейским и Дрейку.

– Что ты, собственно, ищешь? – спросил Драмм.

– Дырку от пули.

Сержант Хоффман крякнул:

– Можете не стараться, Мейсон. Мы обыскали кабинет дюйм за дюймом, сфотографировали и зарисовали все. Абсолютно невозможно, чтобы мы просмотрели дырку от пули. Впрочем, должна бы быть отбитая штукатурка.

– Я знаю, – признался Мейсон. – Я осматривал стены еще до вашего приезда и ничего не нашел. Но я хочу осмотреться еще раз. Я знаю, как это должно было быть, мне не хватает только доказательств.

Сержант Хоффман вдруг стал подозрительным:

– Эй, Мейсон! Вы что? Пытаетесь оправдать эту женщину?

Мейсон повернулся к нему лицом:

– Я пытаюсь реконструировать действительный ход событий.

Хоффман нахмурился:

– Вы не ответили на вопрос. Вы хотите вытащить эту женщину?

– Да.

– Тогда без моего участия.

– Именно с вашим участием. Вы не понимаете, что я хочу дать вам шанс? Ваши фотографии будут на первых страницах всех газет.

– Именно этого я и опасаюсь. Ну и хитрец же вы, Мейсон. Я уже навел о вас справки и знаю ваш стиль работы.

– Это прекрасно. Значит, вы знаете, что у меня нет привычки обманывать друзей. Драмм – мой приятель, который так же, как и вы, замешан в деле. Если бы я хотел сделать какой-то фокус, то взял бы кого-нибудь другого вместо него.

– Хорошо, я останусь, – согласился Хоффман не без колебаний. – Только без глупых шуток. Я хочу знать, к чему вы стремитесь.

Мейсон стоял, уставившись на ванну. На полу мелом была нарисована позиция, в которой было найдено тело Джорджа Белтера. Вдруг Мейсон фыркнул и рассмеялся:

– Черт побери!

– Что ты такое забавное увидел? – спросил Драмм.

Мейсон повернулся к сержанту Хоффману:

– Теперь я готов, сержант. Думаю, что смогу вам кое-что продемонстрировать. Может быть, вы будете любезны вызвать сюда миссис Вейт и ее дочь?

Сержант Хоффман посмотрел на адвоката с сомнением:

– Зачем они вам?

– Я хочу задать им несколько вопросов.

Хоффман покачал головой:

– Не уверен, позволю ли я это. Во всяком случае, не раньше, чем что-нибудь узнаю.

– Вам это ничем не грозит, сержант, – стал объяснять Мейсон. – Вы ведь будете сидеть и слушать. Когда вы посчитаете, что я выхожу за допустимые границы, вы в любую минуту можете меня остановить. Боже мой! Если бы я хотел вас опозорить, то подождал бы процесса и постарался бы застать вас врасплох перед судом присяжных. Я не звал бы себе на голову полицию, чтобы предупредить ее о своей линии защиты.

Сержант Хоффман подумал минуту.

– Это логично. – Он повернулся к Драмму: – Сходи вниз и приведи этих женщин.

Драмм кивнул и вышел. Дрейк с любопытством следил за Мейсоном. По лицу Мейсона нельзя было прочитать абсолютно ничего, он не говорил ни слова. Наконец за дверью послышался шорох. Драмм открыл дверь и пропустил женщин.

Миссис Вейт, как всегда, выглядела мрачной. Она равнодушно обвела присутствующих в комнате черными матовыми глазами, прежде чем вступила в комнату.

На Норе Вейт было обтягивающее платье, подчеркивающее ее формы. С полуулыбкой на полных губах она осмотрела присутствующих, довольная тем, что привлекает взгляды мужчин.

– Мы хотели задать вам пару вопросов, – объявил Мейсон.

– Снова? – спросила Нора Вейт.

– Вы знаете, – обратился Мейсон к старшей женщине, не ответив на вопрос младшей, – об обручении вашей дочери с мистером Гриффином?

– Конечно. Знаю, что они обручены.

– Вам было известно что-нибудь о романе дочери?

– Обычно начинается с романа, прежде чем дело дойдет до обручения.

– Я говорю не об этом. Прошу отвечать на вопросы. Между ними существовал роман, прежде чем Нора приехала к вам?