– Что вы им сказали?

Она еще раз посмотрела ему в глаза, потом подошла к постели, села и, достав из сумочки платок, залилась слезами. Делла сделала к ней два быстрых шага, но Мейсон поймал ее за руку и отодвинул.

– Я сам разберусь, – решительно сказал он.

Ева Белтер не переставала хлюпать в платочек.

– Что вы им сказали? – повторил Мейсон.

Она молча покачала головой.

– Прекратите слезы, мисс Белтер. Сейчас нет времени на представления. Дело серьезное. Я хочу знать, что вы им сказали.

– С-сказала, ч-что слышала в-ваш голос.

– Вы сказали им, что слышали мой голос? Или голос, похожий на мой?

– Я с-сказала им все. С-сказала, ч-что это был ваш голос.

Теперь тон адвоката стал более резким:

– Вы хорошо знаете, что это был не мой голос.

– Я не хотела им г-говорить, – сквозь слезы сказала она, – но это был в-ваш голос.

– Хорошо, пусть пока будет так, – отрезал Мейсон.

Делла начала что-то говорить, но замолчала под его острым взглядом. В комнате воцарилась тишина, прерываемая только отдаленным шумом, доносящимся с улицы, и всхлипыванием на постели. Через пару минут открылась дверь и вошел Пол Дрейк.

– Привет, красотка, – весело сказал он. – Быстро я, верно? Но мне повезло. Никто как-то не проявлял ко мне ни малейшего интереса.

– Ты не заметил ничего подозрительного внизу? – спросил Мейсон. – Я не совсем уверен, не шли ли они за Деллой.

– Ничего не заметил.

Мейсон показал рукой на женщину, сидящую на постели.

– Миссис Ева Белтер, – представил он.

Дрейк посмотрел на ее ноги и оскалил зубы в ухмылке.

– Знаю по фотографиям в газетах.

Ева Белтер отняла платок от лица, посмотрела на детектива и улыбнулась.

– Даже слезы у вас фальшивые, – фыркнула Делла.

Ева Белтер посмотрела на нее, и в ее голубых глазах блеснула внезапная злость. Мейсон резко повернулся к Делле:

– Слушай, Делла, здесь я командую. – Он снова обратился к детективу: – Ты принес блокноты и карандаши, Пол?

Дрейк кивнул. Мейсон взял канцелярские принадлежности и передал их Делле.

– Можешь стенографировать, Делла? – спросил он.

– Попробую, – ответила она сдавленным голосом.

– Что ж, только не пропусти ничего из того, что она будет говорить, – предупредил он, показав пальцем на Еву Белтер.

Ева Белтер обвела взглядом присутствующих:

– Что это значит? Что вы хотите от меня?

– Я хочу выяснить некоторые подробности.

– Я нужен тебе при этом? – спросил Дрейк.

– Конечно, я должен иметь свидетеля.

– Это действует мне на нервы, – заявила Ева Белтер. – Полицейские вчера делали то же самое. Привезли меня в прокуратуру, посадили людей с блокнотами и карандашами. Я не люблю, когда кто-то записывает то, что я говорю.

– Неудивительно, – усмехнулся Мейсон. – Они спрашивали вас о револьвере?

Ева Белтер распахнула свои невинные голубые глаза. Невинный взгляд придавал ей беспомощный девический вид.

– Что вы имеете в виду?

– Вы хорошо знаете. Они спрашивали, каким образом этот револьвер попал в ваши руки?

– Каким образом он попал в мои руки?

– Да. Вам его дал Гаррисон Бурк. Поэтому вы и звонили ему. Вы хотели предупредить его, что ваш муж был убит из этого револьвера.

Карандаш Деллы быстро скользил по бумаге.

– Я не знаю, о чем вы говорите, – с достоинством ответила Ева Белтер.

– Еще как знаете! Вы звонили, чтобы предупредить Бурка, что кто-то стрелял из его револьвера. Он получил револьвер от своего приятеля, некоего мистера Митчелла. Бурк сел в машину, заехал за этим приятелем, и оба куда-то исчезли.

– Что вы! – воскликнула она. – Никогда ничего подобного я не слышала.

– Послушайте, миссис Белтер, запирательство ни к чему не приведет. Я виделся с Гаррисоном Бурком, у меня есть его показания. Письменные.

Она застыла.

– У вас есть его письменные показания? Мне казалось, что вы являетесь моим адвокатом.

– Одно другому не мешает. Разве я не могу быть вашим адвокатом и одновременно иметь показания Бурка?

– Можете. Но это ложь, что он дал мне револьвер. Я его в глаза не видела.

– Это упрощает дело, – заметил Мейсон.

– Что?

– Вы увидите. Пока вернемся к делу. Объясним вначале друг другу несколько мелочей. Когда вы поднялись со мной наверх, ваша сумка была в столе мужа, вы помните?

– О чем вы говорите? – спросила она тихим, осторожным голосом.

– О том, что, когда мы поднялись наверх, вы достали свою сумку из письменного стола.

– Да, припоминаю. Я положила ее туда вечером.

– Прекрасно. А так, между нами, кто, по-вашему, был наверху, когда раздался выстрел?

– Вы, – ответила она прямо.

– Отлично, – сказал Мейсон без энтузиазма. – Теперь послушайте: ваш муж купался до того, как был убит?

Впервые на ее лице появилось беспокойство.

– Этого я не знаю. Это вы там были, а не я.

– Вы знаете. Он вышел из ванной и набросил лишь халат, даже не вытерся.

– Да-а? – спросила она машинально.

– Впрочем, вы хорошо знаете, что на это есть доказательства. А теперь, как вы думаете, откуда я там взялся, если он купался?

– Наверное, вас впустил лакей.

– Лакей тоже так утверждает? – усмехнулся Мейсон.

– Откуда я могу знать. Я знаю только, что слышала ваш голос.

– Вы выходили с Гаррисоном Бурком, – медленно сказал Мейсон. – Вы не брали этой сумки к вечернему платью, правда?

– Конечно нет, – ответила она и прикусила язык.

Мейсон показал зубы в улыбке:

– Тогда каким образом она оказалась в столе мужа?

– Не знаю.

– Вы помните те квитанции, которые я вам дал?

Она кивнула:

– Где они?

– Откуда я знаю, – пожала она плечами. – Я их потеряла.

– Это окончательно решает дело, – заявил Мейсон.

– Какое дело?

– Тот факт, что вы его убили. Вы не хотите сами сказать, что произошло, следовательно, я сам скажу это вам. Вы выходили с Гаррисоном Бурком, потом Бурк проводил вас до дома. Ваш муж услышал, как вы поднимаетесь наверх. Он как раз купался, и все в нем кипело от ярости. Он выскочил из ванной, набросил халат и позвал вас в кабинет. Как только вы вошли, он показал вам квитанции, которые нашел в сумке во время вашего отсутствия. На них стояла моя подпись, а я как раз был в этот день у него с требованием убрать статью из «Пикантных известий». Он сопоставил одно с другим и догадался, от чьего имени я действовал.

– Ничего подобного я не слышала, – сказала Ева Белтер.

– Слышали, слышали, – улыбнулся Мейсон. – Вы сразу же поняли, что это конец, и выстрелили. Он упал на пол, а вы выбежали из комнаты, но, несмотря ни на что, не потеряли хладнокровия. Вы бросили револьвер, зная, что он должен привести полицию к Гаррисону Бурку, зато никто не сможет доказать, что он был у вас. Вы хотели впутать в это дело Бурка, надеясь, что он, в свою очередь, вытащит вас. Вы побежали позвонить Бурку о том, что произошло несчастье и что полиция найдет его револьвер. Вы сказали ему, что будет лучше, если он на какое-то время затаится, и что единственный его шанс – это дать мне как можно больше денег на то, чтобы затушевать это дело. Потом вы позвонили мне и заманили к себе домой. Вы сказали, что узнали меня по голосу, – потому что вам нужна была моя помощь. Вы считали, что если вы впутаете в это дело нас обоих, Бурка и меня, то, защищая себя, мы защитим и вас. Вы были убеждены в том, что я как-то смогу это сделать при финансовой помощи Гаррисона Бурка и дополнительной угрозе собственной жизни. Вы делали вид, что не понимаете, в каком положении меня держали, утверждая, что узнали меня по голосу. Если бы вас стали в какой-то момент припирать к стене, то вы могли свалить все на меня и смотреть со стороны, как мы с Гаррисоном Бурком будем драться.

Она смотрела на него большими глазами на белом как мел лице.

– Вы не имеете права так со мной разговаривать, – заявила она.

– Не имею права? У меня есть на это доказательства.