Мерфи со старшим оперативной группы тут же выработали план действий. И машина закрутилась.

Звонок раздался в тот момент, когда Мерфи решил, что его хитрость не удалась. Он поднял трубку на пятом зуммере. Это был Генри Старк.

Они долго препирались между собой. Старк в разговоре с Мерфи выбрал не лучшую тактику. Стал давить, мол, свалившееся на него дело по всем признакам должно принадлежать Интерполу. Боб доказывал обратное и не заметил, как, распалившись, чуть было не бросил трубку. До этого он «преподнес» Старку пару таких букетов, что, казалось, дальше вести разговор не имело смысла. Старк молчал.

– Боб, – наконец рассудительно сказал он,– я был не прав. Но я просил тебя по-дружески.

Мерфи понял, что переборщил и тут же примирительно отреагировал:

– Я тоже погорячился, Генри. Мы оба увлеклись. Если бы ты сразу сказал: «Старина Боб, мы с тобой давние, добрые друзья – выручай». Разве я бы возражал?..

Старк удовлетворенно крякнул.

– Но, Генри,– продолжал Мерфи, – возьму с одним условием. Чтобы это не просочилось в газеты. Чтобы хотя бы недельку никто не знал.

– О'кей, Боб. Пущу слух, что происшествием заинтересовалось ФБР…

– Отлично. Привози дело сам и как можно скорее.

– Через час я у тебя.

– И еще вот что, Генри. Есть ли в твоей сводке за минувшую ночь убийство молодой женщины?

– Минутку…

Мерфи слышал шуршание переворачиваемых листов…

– Кое-что имеем. Читаю: «Сегодня в 6 часов 45 минут при объезде участка сержант Джонсон на мусорной свалке заметил высокое пламя. Подъехав, сержант увидел догоравший легковой автомобиль марки «кадиллак» зеленого цвета…»

– Погоди, Генри,– перебил Мерфи.– Две последние цифры номера «55»?

– Да… То есть, нет. 65. Уже глаза сдают,– пожаловался комиссар,

«Его тоже, наверное, подвело зрение»,– подумал о Вергилии Боб.

– Читай дальше.

«Автомобиль был пуст, – читал Старк. – Джонсон хотел покинуть место происшествия, но услышал неподалеку слабый стон. Стон доносился со стороны ямы, наполненной мазутом. В ней сержант Томсон обнаружил женщину. На ее теле было два огнестрельных ранения. Имя пострадавшей Зузанна Лонг, 25 лет, преподавательница химического колледжа. Была доставлена в клинику. Придя в сознание, показала, что ее убийца некий Гарри Стюарт, брюнет, высок ростом, карие глаза, черная бородка. Адреса его проживания не знает.

По мнению врачей, смерть пострадавшей неизбежна. Лонг не скончалась на пустыре, потому что вязкий мазут залепил раны…

Записав адрес клиники, где умирала Зузанна Лонг, Мерфи поинтересовался:

– Она жива?

– В час составления донесения была жива.

– Ну, хорошо. Спасибо. Больше мне из твоей сводки ничего не нужно. Жду тебя. Можешь захватить и дело Зузанны Лонг. Тоже возьму. До встречи.

Полчаса спустя, сотрудник, посланный Мерфи в клинику, сообщил:

– Зузанна Лонг в предъявленной ей фотографии признала Гарри Стюарта.

А в 23 часа Гарри Стюарт, он же Август Ксантопуло по прозвищу Рок был снят с трапа самолета, отбывающего в Европу. Его сразу же доставили к умирающей. Зузанне еще днем пообещали привезти этого типа и она, изо всех сил цепляясь за жизнь, ждала.

– Зузанна, – окликнул врач.– К вам пришли.

– Наконец! Я уже измучилась,– пролепетала она.

– Мисс Лонг, вам знаком этот человек? – спросил один из полицейских.

Из ее глаз выкатились две неправдоподобно крупные слезы.

– Да… Мой убийца… Гарри Стюарт. Боже, накажи!..– Пальцы рук ее судорожно вытянулись, и жизнь, за которую она ими цепко держалась, выскользнула из них.

От уверенного в себе и импозантного Ксантопуло, которого Мерфи видел в первую ночь ареста, ничего не осталось. Правда, после этого минуло две ночи, в течение которых, не давая передышки, ребята работали с ним, сменяя друг друга каждые 3-4 часа. Изрядно помятый, не чесанный и небритый, то и дело, поправляя спадавшие брюки, он едва держался на ногах. Воспаленные от бессонницы глаза его ненавистно жгли своих мучителей. Пошатываясь и позвякивая наручниками, Ксантопуло сделал несколько шагов по направлению к Мерфи.

– Сэр, – сказал он сквозь слезы,– пощадите! Они хотят, чтобы я признался в убийстве Векселя.

Горько разрыдавшись, Ксантопуло повалился на колени и, вскинув скованные руки, воскликнул:

– Клянусь богом, моей вины здесь нет!

Открытая человеческая боль, прозвучавшая в отчаянной мольбе гангстера, была так неподдельно искренна, что у Мерфи екнуло сердце. “Боже, что я делаю!– простонал он. – Вергилий же мог ошибиться, как и с последними цифрами автомашины… Я во власти чертовщины, от которой сойду с ума. А нужны доказательства… После такой обработки даже невиновный может на себя наговорить такое, что…”

Мерфи смотрел на трясущиеся в рыданиях обмякшие плечи Рока. С минуту поразмыслив, он тихо произнес:

– Оставьте его в покое. Пусть…

Его на полуслове остановил пискляво занывший зуммер селектора. Сейчас Боб не припомнит, почему он тогда, отказавшись от транслятора, которым обычно пользовался, поднял трубку. Во всяком случае, этот сделанный им непроизвольный выбор спас его от унизительного конфуза перед присутствующими сотрудниками.

– Босс,– докладывал ему один из следователей,– у меня на столе заключение экспертизы. Зузанна Лонг и Вергилий Векслер убиты одним оружием, то есть пистолетом, который мы нашли сегодня в мазутной яме.

Мерфи сел.

– Повторите, – глухо потребовал он.

Следователь зачитал весь абзац заключения.

– Это уже факт, а не чертовщина,– рявкнул в трубку Боб, и дал отбой.

Перед ним, утирая слезы, на коленях стояла хитрая, коварная мразь. Она только и ждала от него человеческого движения души. Жалкий вид – всего-навсего душещипательная маска, за которой скрывался несокрушимый злой дух. Эта маска провела не одного полицейского. Но они, эти полицейские, имели в избытке рвение, но не имели фактов. У него же есть и то, и другое, и кое-что такое, что ни им, ни этому подонку даже не снилось.

– Ксантопуло, – сказал он, не вставая с места,– ты слышал, надеюсь, о семи кругах ада?.. Знаю – слышал. Более того, знаю – тебе кажется, что ты прошел через них и ничто тебя не устрашит… Ты ошибаешься, Ксантопуло. Ты еще не испытывал, каково человеку, когда его, как варежку, выворачивают наизнанку. Если ты мне не расскажешь всей правды, я тебе доставлю такое удовольствие. Проведу тебя по семи кругам ада. Поверь мне.

– Я все им уже рассказал,– загнусавил гангстер.– Мне жаль Зузанну. Я готов, чтобы меня за это изрубили на кусочки. Но в тот вечер, когда я ее увидел с тем парнем в ресторане, у меня в голове все помутилось. Я уже не помнил себя…

– В общем, из заревности, находился в состоянии аффекта. Правильно я понял? – подсказал Боб.

– Да, сэр… Но поверьте, мне тошно жить теперь без нее… В ее убийстве я повинен. Но нет на мне крови Векслера…

Мерфи все понял. От убийства Векслера, не говоря об остальных, Ксантопуло будет отказываться всеми правдами и неправдами. Это его соломинка. Шанс, который он не может упустить. Ведь за одно-единственное убийство, совершенное на почве ревности, ему грозит сравнительно небольшой срок тюрьмы. Признайся он хотя бы еще в одном – его наверняка усадят на электрический стул. Вплотную приблизившись к гангстеру, Мерфи процедил:

– Я не верю тебе. Я точно знаю: Векслера убил ты. Так что и твоих признаний особо не требуется… Я хочу и услышу от тебя другое. За что, и за сколько ты в разное время прикончил восемнадцать человек: в Швеции, Австрии, Италии, Тонго и т. д....

У Ксантопуло глаза моментально высохли. Они затравленно и все с такой же собачьей жалостливостью смотрели на шефа Интерпола.

– Какие восемнадцать? – начал было лепетать он, но Мерфи перебил его.

– Повернись! – потребовал он. – Видишь тот белый клавиш на стене? Подойти к нему и нажать, мне на это потребуется 10 секунд. Ровно столько времени я даю тебе, чтобы ты решился рассказать…