– Жена? Взял и женился на другой женщине? Ой-ой-ой! – закричала она, – Ты меня убил, вот что ты сделал. – Люп прижала руки к груди, и большие черные печальные глаза уставились на Эдди. – Ты вырвала у меня сердце, – драматичным тоном заявила Люп.

– Сожалею, – ответила Эдди, отчаянно пытаясь придать лицу безразличное выражение. – Я не знала.

Внезапно Люп улыбнулась и схватила Эдди за руку:

– Сказать по правде, дорогуша, я боялась, что придется за него выйти. Он годами меня преследовал. Но я уже стара, чтобы глядеть за его кобылами на конюшне. Ты – молодая и сильная. Надеюсь, способна на взбучку. – Она врезала кулаком по ладони. – Время от времени он в этом нуждается.

– Не обращай на нее внимания, Эдди. Я знал Люп, еще когда пешком под стол ходил.

– Ты лучше слушай меня, Джон Пятнистый Лось Толлмен. Ты не мой, ну я и рада. Как тебя зовут, лапочка?

– Эдди.

– Рада за Эдди, что она тебя получила. Будь с ней ласков, а то я тебе по заднице настучу, – дерзила Люп. – Как твоя мамуля?

– Эми в порядке. Теперь, когда война закончилась, она и Рейн могут приехать с визитом.

– Хотела бы повидать их. Ну, рассказывай о жене. Как тебе, старому уроду, удалось подцепить такую красотку?

– Это было нелегко, Люп. Слушай, давай поговорим после, пока не набежали голодные мужчины.

Цыпленок с рисом был великолепен. Джон показал Эдди, как намазывать маслом маисовую лепешку и сворачивать ее в трубочку в виде сигары.

– Тебе понравилось? – спросил Джон, когда она откусила кусочек.

– Очень.

– Мексиканцы едят это с мясом, чили и перцем. Для них лепешки – как для нас хлеб.

Скоро стало слишком шумно, чтобы поддерживать разговор. Столы были заняты, и люди ожидали на крыльце. Люп принесла большие деревянные блюда с едой. Посетители брали тарелки с полок и накладывали себе кушанья, не забывая перекидываться шуточками с веселой хозяйкой.

Когда Джон и Эдди кончили есть, он оставил деньги возле тарелок. Люп проводила их на крыльцо, обняла еще разок Джона, а затем стиснула Эдди:

– Тебе достался хороший мужик. И будь моя воля, я бы живенько окрутила его папашу и бортанула Эми. Но ты им это не говори, мальчик, – обратилась она к Джону.

– Не буду. Позаботься о себе, Люп. Захочешь уехать – грузи вещички в фургон, и добро пожаловать.

– Может быть, так и сделаю. Ладно, идите. Я должна вернуться, а то это мужичье сгрызет ножки у столов.

– Тебе понравился ужин? – спросил Джон по дороге в гостиницу.

– Да, и хозяйка тоже.

– Они с мужем приехали из Техаса после войны за независимость штата. Хотя ее супруг вместе с тамошними мексиканцами сражался под началом Сэма Хьюстона при Сан-Джасинто, многие тут мексиканцев ненавидят.

– Ее муж умер?

– Всего лишь несколько лет назад. Мои парни приглашали ее в Нью-Мексико, но у нее тут непутевый сын, и она не хочет оставлять его.

Они вошли в гостиницу и поднялись к себе на второй этаж. Разные мысли не давали покоя ее уставшей за день голове. Эдди почти привыкла к Джону. Он ей нравился, и о предстоящем она думала уже с меньшей боязнью.

Отперев дверь, Джон вошел в комнату и стал зажигать лампы, а Эдди ожидала на пороге. Когда свет залил комнату, она заметила большую жестяную ванну.

– Никогда такой не видела, – вспыхнула она, – только на картинках.

Эдди коснулась края высокой спинки ванны, затем пощупала мягкое полотенце, мыло и пудру, разложенные на невысокой скамеечке.

– Я слышал, что женщины обожают такое купание. Моя сестра пилила папашу, пока он ей не купил что-то вроде этого.

– Я никогда не пользовалась ничем, кроме умывальника, – смутилась Эдди.

– Воду скоро принесут. Пока ты будешь мыться, я займусь судьей. – Джон обратил ее внимание на толстый шланг, перекинутый через край ванны, и прикрытое отверстие в стене. – Сюда сливают потом воду, так что ее не надо вычерпывать и сносить вниз.

– А это что?

В тот самый момент раздался стук в дверь. Вошли три мальчика, каждый нес по два больших ведра. Когда воду стали заливать в ванну, поднялся густой пар. Одно ведро поставили на пол, и мальчики молча вышли.

– Если ты захочешь вылить ванну до того, как я вернусь, потяни за шнур возле умывальника.

– Джон. Спасибо за сюрприз.

– Желаю удачи. У меня нет опыта в сюрпризах для леди, но не думаю, что я ошибся.

– Это было очень любезно с твоей стороны.

– Я выйду, а ты давай мойся. Запри за мной дверь и повесь ключ на гвоздь. У меня есть другой ключ.

Выйдя из гостиницы, Джон закурил и направился в конец улицы. Мысли были прикованы к оставшейся в комнате женщине. Он не был уверен в том, как именно следует обращаться с женой. При мысли о ней – нежной, теплой и ждущей его в постели – Джона охватило возбуждение. Он, вне всякого сомнения, хотел ее. Но не надо спешить.

«Дьявол, я ведь не назойливый безмозглый козел», – уверял он себя. Джон остановился перед дверью парикмахерской и сунул голову внутрь.

– Буду обратно через полчаса. Есть горячая вода?

– Привет, мистер Толлмен. Рад вас видеть. Воды полно.

Джон кивнул и пересек улицу.

Гостиница, в которой остановился судья, была одна из самых современных в Арканзасе. Джон выбрал для себя менее модный отель, посчитав, что Эдди будет не по себе среди такой роскоши. Что касается его самого, он бывал в разных местах, и его не заботило, воротит ли кто-то нос от его одежды. Джон открыл дверь, украшенную головой оленя. Шум заставил служащего, сидевшего за конторкой, поднять голову.

– В каком номере остановился судья Ван-Винкль? – спросил его Джон.

Молодой человек подозрительно оглядел его:

– Судья обедает.

– Где?

– Ну… в столовой, где же еще?

– Где еще? – отозвался Джон сквозь зубы, стиснувшие сигару. – Думаю, он мог пойти к Люп.

Служащий от ужаса смог только пролепетать что-то невнятное. На секунду Джон оперся спиной о стойку, затем снял шляпу, сунул ее под мышку и направился по коридору в столовую. Когда он вошел туда, рядом с ним мгновенно появился управляющий:

– Сэр?

– Который здесь судья Ван-Винкль?

– Судья? Он стоит возле стола рядом с ян… ах, офицером Соединенных Штатов.

– Спасибо. – Джон остался в коридоре ждать судью.

Ван-Винкль вышел, следуя за юной леди и капитаном-янки. Это была пара, которую Джон видел в магазине Пула. Мужчина одет как на парад – волосы, усы и борода тщательно ухожены. «Гордый никчемный петух», – подумал Джон. На этот раз на женщине было бледно-лиловое платье с кружевами.

Парочка о чем-то беседовала. Во время разговора мужчина и женщина смотрели друг другу в глаза. Затем офицер поцеловал даме руку и, не выпуская ее, заговорил с судьей. Тот хлопнул его по плечу. Потом судья и девушка проводили капитана до двери.

Когда они вернулись в коридор, Джон отошел от стены:

– Судья Ван-Винкль, можно вас на одно слово.

– Да-да, – нетерпеливо отозвался судья, нахмурившись. – Чем могу служить?

– Ничем, – ответил Джон с таким же нетерпением. – Это вы хотите от меня чего-то. Я Джон Толлмен.

– Толлмен? – Судья посмотрел так, как будто не верил Джону.

Ван-Винкль был высоким, дородным человеком с редкими седыми волосами и густой седой бородой. Жилет под темным саржевым сюртуком вышит завитушками. Массивная золотая цепь протянулась поперек его большого живота. Он посмотрел на часы, как будто опаздывал на важную встречу.

– Толлмен, – повторил судья.

– Джон Толлмен. Я кузен Захарии Куилла, – добавил Джон.

– Знаю, знаю. Я просто не ожидал. Ах, да, впрочем, прекрасный джентльмен этот капитан Куилл.

– Согласен, – сухо подтвердил Джон.

– Моя племянница, мисс Синди Рид.

– Мадемуазель. – Джон кивнул головой.

– Здравствуйте. Я вас видела сегодня в магазине. – Большие васильковые глаза девушки смотрели на Джона с интересом.

– Весьма мило с вашей стороны вспомнить меня, – вежливо ответил Джон, прежде чем снова обернуться к судье. – Охотник, которого вы наняли, находится у нас в лагере. Он попросил передать, что через день-другой встретится с вами.