Постоянно усиливавшееся внутреннее недовольство казаков использованием их в качестве полицейской силы нашло красноречивое выражение в многочисленных обращениях и требованиях казаков к властям, а также в так называемом «притворном движении», отмечавшемся как среди армейского, так и среди станичного казачества. Особенно казаки активизировались после созыва I Государственной думы. На имена депутатов от казачьих областей стали поступать многочисленные заявления и «приговоры» казаков, в которых содержались настоятельные просьбы об освобождении их от несения несвойственных и чуждых им полицейских обязанностей. Например, казаки 31-го Донского казачьего полка в письме донским депутатам Думы отмечали, что они «...с радостью пошли на войну (с Японией. – В. Т.)», но их задержали внутри страны и отправили нести полицейскую службу, а это, по мнению казаков, «позор и срам вообще казачьему званию» [104]. С требованием принятия специального закона, запрещающего использование казаков в качестве силы для подавления революционного движения и немедленной демобилизации казачьих частей 2-й и 3-й очередей, обратились в Государственную думу казаки 8-го и 14-го Оренбургских казачьих полков и 7-го Уральского казачьего полка [105]. А в обращении в Думу казаков 1-го Сводно-Донского полка говорилось: «Молим уволить нас от полицейской службы, которая противна нашей совести и которая оскорбляет достоинство нашего славного Донского войска»[17][106]. В Государственной думе группой депутатов был сделан специальный запрос, в котором говорилось о незаконности мобилизации казачьих частей и подразделений льготных очередей для привлечения их к внутренней полицейской службе. При его рассмотрении на заседании Думы 13 июня 1906 года выступило 13 депутатов, большинство из которых возмущалось направлением казаков на ликвидацию массовых народных выступлений, что, по их мнению, делало последних ненавистными для народа [107]. На этом же заседании с большой речью, посвященной «казачьему вопросу» в целом, выступил известный донской литератор и общеизвестный деятель Ф.Д. Крюков. Он высветил истоки легенды об особой жестокости казаков и их якобы баснословных привилегиях. Причем все его утверждения были подкреплены точными цифрами и конкретными фактами [108]. Речь донского депутата вызвала большой общественный резонанс. С категорическим требованием освобождения казаков от выполнения полицейских обязанностей выступили и депутаты от оренбургского казачества М.М. Свешников, Т.И. Сидельников [109] и М.И. Завалишин [110]. По итогам слушаний Дума приняла решение образовать специальную комиссию для рассмотрения данного вопроса, в состав которой вошли 33 депутата [111]. Донские депутаты 1-й Государственной думы Ф.Д. Крюков, М.П. Араканцев и В.А. Харламов выступили инициаторами думского запроса правительству о демобилизации казачьих льготных частей [112]. Значительные масштабы «притворное движение» принимает и в казачьих станицах. Причем его география была очень обширна – от Дальнего Востока до Дона. Широк был и спектр затрагивавшихся в «приговорах» вопросов – от экономических до политических требований. В ноябре 1905 года, например, казаки станицы Титовской Читинского округа Забайкальского казачьего войска приняли «приговор» о необходимости ликвидации владений императорского «Кабинета» в Забайкальской области и передачи принадлежащих ему земель и лесов казачеству. Аналогичные требования содержались и в «приговорах» целого ряда других забайкальских станиц (Макковеевской Читинского округа, Куенгской и Сретенской Нерчинского округа, Кударинской Троицко-Савского округа и др.) [113]. Так, станичный сбор станицы Куенгской решительно потребовал передачи всей «кабинетской» земли «тем казакам и крестьянам, которые ею пользовались раньше, а в настоящее время еще более нуждаются» [114]. В этом же «приговоре» содержался и ряд других социально-экономических и политических требований (созыв Учредительного собрания и др.) [115].
В рассматриваемый период различные оппозиционные политические партии и организации предпринимали попытки ведения среди казачества антиправительственной агитации и пропаганды [116]. Деятельность эта осуществлялась посредством распространения среди казаков листовок и обращений революционного содержания. Осенью 1905 года в рапорте атамана 1-го отдела Астраханского казачьего войска полковника Кондакова прокурору Астраханского окружного суда с большой тревогой сообщалось о распространении таких листовок среди казаков станицы Косиновской [117]. Специальные листовки, обращенные непосредственно к астраханскому казачеству, в ноябре-декабре этого же года выпускали местные социал-демократические организации. В них содержались призывы к казакам поддерживать борьбу народных масс с царским правительством [118].
Недовольство, зревшее во многих станицах практически всех казачьих войск страны, иногда выливалось и в открытые антиправительственные выступления станичного казачества. Одним из них стал съезд представителей казачества Амурского казачьего войска. Первоначально он созывался для рассмотрения сугубо социально-экономических или, как тогда говорили, «практических» вопросов, связанных с конкретными нуждами казаков. Но во время выборов делегатов на казачий съезд станичные сходы одновременно вырабатывали для них различные «приговоры», «наказы», «списки вопросов», «программы», содержание которых существенно выходило за рамки сугубо социально-экономических проблем амурского казачества [119]. Стало очевидным, что готовившийся съезд грозит вылиться в политическое мероприятие. Видимо, именно поэтому по прибытии делегатов (2 человека от каждого из станичных отрядов) в г. Благовещенск Войсковое правление «как бы отказалось от съезда» [120]. В результате делегаты никаких конкретных указаний относительно своей деятельности со стороны официальных войсковых структур не получили. В такой ситуации руководство съездом взяла в свои руки небольшая группа радикально настроенных делегатов, главным образом из числа станичных учителей [121].
Сам съезд проходил в Благовещенске с перерывами с 15 декабря 1905 года до 21 января 1906 года. Он вылился в значительное общественно-политическое мероприятие в области и имел четко выраженную оппозиционную направленность по отношению к официальным властям. В ходе достаточно резких дебатов делегаты обсудили и приняли целый ряд постановлений по наиболее актуальным социально-экономическим и политическим вопросам, касающимся жизни амурского казачества и всего населения Амурской области. В общей сложности было утверждено 71 постановление (!), наиболее важными из которых являлись следующие: постановление № 13 от 19 декабря 1905 года об уничтожении казачьего сословия (при этом было особо оговорено: ввиду того, что многие делегаты не были уполномочены обсуждать данный вопрос, участники съезда решили запросить мнение всех станичников, т.е. вынести на обсуждение всех казаков-амурцев); постановление № 32 от 29 декабря 1905 года об отказе от исполнения лежавших на амурских казаках повинностей по перевозке почты и проезжих должностных лиц, по исправлению почтового тракта, постройке и ремонту дорог, мостов, гатей и т.п.; постановление № 33 также от 29 декабря 1905 года, содержавшее требование к правительству выдачи казакам при их выходе на службу всего обмундирования, снаряжения и лошадей за счет государства; постановление № 53 от 12 января 1906 года, в котором до сведения наказного атамана Амурского казачьего войска доводилось желание всего казачьего населения не назначать амурских казаков для подавления народных движений [122]. Делегаты съезда высказались за создание в Амурской области новой власти в лице избираемого всем населением, как казачьим, так и неказачьим, областного исполнительного комитета, предоставления политических свобод [123]. Все принимаемые постановления сразу же рассылались по амурским станицам для ознакомления, а часть из них – и для исполнения.
Казачий съезд и его решения произвели ошеломляющее впечатление на царскую администрацию [124]. Во время его работы вся деятельность местных гражданских и войсковых властей была практически парализована [125]. Спустя некоторое время опомнившиеся власти в спешном порядке ввели в Благовещенск вернувшийся с фронта из Маньчжурии Амурский казачий полк, однако казаки этого полка отказались выполнять приказы начальства о разгоне съезда и борьбе с местными забастовщиками. Командование вынуждено было выслать полк в Приморье, а в Благовещенск перебросить пехотные части, которые и подавили проходившую в городе забастовку почтово-телеграфных служащих и разогнали казачий съезд [126]. Его наиболее активные участники были арестованы и привлечены к судебной ответственности [127]. Расследование дела об организации, работе и постановлениях казачьего съезда велось военными властями во главе с командующим Приамурского военного округа. После окончания следствия был составлен «Обвинительный акт о лицах казачьего сословия Амурского казачьего войска, в числе 35 человек, преданных Приамурскому военному окружному суду командующим войсками Приамурского военного округа» [128]. В сентябре 1906 года военный суд приговорил 33 участников казачьего съезда к различным срокам заключения и другим наказаниям, из них, по одним данным, 9 человек [129], а по другим 24 [130], были осуждены на каторжные работы.
