– Помещения под Пирамидой? – переспросил Оскар. – Что ж, давайте. Там есть что посмотреть и чем, в случае нужды, воспользоваться. Старая, но очень надежная техника.

– И оружие? – спросил Никита, когда все направились из гостиной к центральному лифту, соединявшему вершину Пирамиды с самым нижним уровнем кубообразного фундамента.

– В том числе и оружие, – подтвердил Оскар. – Хотя, поверьте, воевать здесь не с кем.

– Война – дело такое, – философски заметил Женька. – Сегодня не с кем, а завтра, глядишь, уже со всех сторон враги навалились – только успевай отбиваться.

– Да, наверное, – вздохнул Оскар. – Хотя лично я никогда не мог понять тяги людей к оружию. Под людьми, – пояснил он, – я подразумеваю все разумные гуманоидные расы Вселенной. Хлебом, как говорится, не корми, а дай убить себе подобного.

– Что, не одни мы, значит, такие? – удивился Влад. – Это утешает.

– Не одни, не одни, – заверил Оскар. – Хотя, если быть уж честным до конца, то таких, как вы, по общей агрессивности еще поискать.

– И это нас тоже утешает, – сказал Женька. – Пусть сначала боятся, а уж затем уважают. Так оно надежнее.

Единственный Сын Небесной Глуби молчал, смежив четыре глаза из пяти. И только один, центральный, уставился на Верховного прямо в упор, и веяло от этого немигающего взгляда безжалостным холодом высокогорного ледника.

– Я не верю тому, что слышу, – наконец произнес Единственный скрипучим голосом. – Одиннадцать хорошо обученных ваших бойцов против… Сколько их было?

– Шестеро, – нехотя ответил Верховный. – Четыре самца и две самки. Или четверо мужчин и две женщины. Так как в любом случае это не животные.

– Шестеро, – повторил Сын Небесной Глуби. – Против одиннадцати, не поленюсь еще раз огласить это число. Надеюсь, вы способны сами вычислить соотношение. Скажите, Верховный, на кого бы лично вы поставили при таком раскладе?

– Смотря что ставить… – не успел прикусить язык Верховный.

– Дерзко. Ценю. – Единственный открыл еще два глаза и сфокусировал их на подчиненном. – Жизнь, Верховный, жизнь. Иных ставок я не принимаю.

– Вы знаете ответ, – наклонился вперед и положил руки на колени в ритуальной фигуре почтительности и покорности Верховный. – На своих одиннадцать бойцов. Даже зная заранее результат схватки.

– Хорошо отвечаешь, – Сын Небесной Глуби перешел на «ты», и голос его заметно смягчился. – Можешь встать ровно.

– Спасибо, – Верховный, скрывая облегчение, выпрямился и добавил: – Готов нести ответственность.

– Обязательно, – пообещал Единственный. – Ответственность – это само собой. Можешь не сомневаться. Но на данный момент меня интересует, что ты собираешься предпринять. В этой связи.

– А я могу?

– Одну попытку я тебе дам. Но только одну.

– Тогда – массированную атаку. И чем раньше, тем лучше. Пока они там чувствуют себя победителями.

– Без разведки?

– Не уверен, что разведка нам что-то даст. Завязнем, а враг тем временем накопит силы и укрепит позиции. Бой – вот лучшая разведка.

– Хорошо. Какими силами и когда?

– Лаз откроется через треть периода. Если, конечно, откроется. И будет способен пропустить около четырехсот десантников. Плюс-минус десяток-полтора.

– То есть он может еще не открыться?

– Увы, такая вероятность существует.

– И какова она?

– Семьдесят из ста. Это минимум.

– Очень плохо.

– Здесь я бессилен, Единственный. Но если нам удастся прорыв и захват…

– Без «если», Верховный. Без «если». Потому что в случае неудачи будущего я тебе не обещаю. Никакого. Даже самого никчемного.

– Я понял.

– Можешь идти. И в следующий раз возвращайся только с победой.

Центральный лифт практически ничем не отличался от обычных современных лифтов, к которым привыкли люди. Сверкающая металлом и стеклом просторная кабина, бесшумно летящая сквозь все уровни. Одна из сорока восьми. Различной вместимости и скорости передвижения.

Вообще, по словам Оскара, с приходом в Пирамиду Мартина и его команды ему и Локотку многое здесь пришлось изменить. Начиная от жилых помещений, сработанных по индивидуальному заказу и вкусу каждого из присутствующих (включая мебель и различные предметы быта) и заканчивая терминалами Центрального Мозга, пультами управления, приборами связи, а также внутренним транспортом («живые дорожки», лифты).

– Для вашего же удобства, – пояснил Оскар в первый же день. – Мне показалось, что там, в прототипе, тот же, например, гравитационный невидимый лифт не пришелся вам по сердцу.

– Вообще-то было интересно, – возразил Женька. – И даже где-то прикольно.

– Легко вернем прежний вид, – заверил Оскар. – Хозяева предпочитали минимум стен и видимых опор. Они даже стульями и креслами в вашем понимании не пользовались – сидели на гравитационных подушках.

– Спасибо, не надо, – быстро сказала Маша. – Кому-то, может, и прикольно, – она выразительно покосилась на Женьку, – а мне элементарно страшно. Хочу, чтобы стены. И эти… видимые опоры. Не говоря уж о стульях и креслах.

– Ну, Маша, – снисходительно усмехнулся Никита, – по-моему, твои опасения напрасны. Здешняя техника сверхнадежна. Ее вообще трудно назвать техникой в нашем понимании этого слова.

– У меня не опасения, а предрассудки, – честно заявила Маша. – И я стараюсь с ними бороться. Пока не очень получается, но шансы на победу есть.

– Слава тебе, господи, – сказал Влад.

– И опять же не вижу проблем, – добавил Оскар. – Каждый может устроить себе лифт по вкусу. Впрочем, как и все остальное.

– Интересно, какими они были, Хозяева эти? – задумчиво осведомилась Марта. – Хоть бы вы показали их нам, Оскар. А то, право, неловко. Только и слышим от вас – Хозяева то, Хозяева се… В конце концов, Пирамиду они соорудили, а мы всего лишь явились на готовенькое. Надо бы знать историю вопроса.

– Обязательно, – сказал Оскар. – История вопроса – это обязательно. Что же касается Хозяев, то показать, как они выглядели, могу прямо сейчас. Желаете?

– А как же, – сказал Никита.

– Показывайте, – разрешил Мартин.

Оскар как-то замысловато шевельнул пальцами, и прямо из воздуха рядом с ним соткались две обнаженные человеческие фигуры. Он и она.

– Да это же мы, люди! – воскликнул Женька.

– Ну, не совсем, – сказал Влад, оглядывая неподвижные фигуры со всех сторон. – Мы гораздо ниже ростом.

– Рост – дело десятое, – сказал Женька. – Насколько я помню, он менялся с течением столетий. У римских легионеров был, кажется, порядка 160 сантиметров. Мы уже в среднем на десять-пятнадцать сантиметров выше. А наши потомки, как утверждают некоторые футурологи, и вовсе будут все под два метра и больше.

– Ну, в этих-то два с половиной метра, – заметил Никита. – Как минимум. И сложены идеально.

– Два метра шестьдесят три сантиметра мужчина и два метра сорок восемь сантиметров женщина, – сообщил Оскар. – Что же касается сложения, то это не столько результат генетического отбора, сколько работы над собой. С самого детства.

– Все они красавцы, все они таланты, все они спортсмены, – перефразировал строчку Окуджавы Влад Борисов и похлопал себя по животу. – Даже скучно. И вообще, с учетом того, что во мне всего метр семьдесят два роста и совсем еще недавно было килограммов пятнадцать лишнего веса…

– Ерунда, Владимир Иванович, вы прекрасно выглядите, – заверила Маша. – И вообще, было бы кому завидовать. Где сейчас они и где мы?

– Железный аргумент, – похвалил Мартин. – Не поспоришь. Хотя мы и не знаем, где они. Или знаем, а, Оскар?

Но Оскар предпочел сделать вид, что не услышал вопроса, а Мартин не стал его повторять.

Путь вниз с 49-го уровня занял около семи минут.

– В следующий раз надо будет предусмотреть откидные сиденья, – заметил Женька, когда лифт остановился и все вышли в просторный коридор. – Или увеличить скорость.