С Тоней и Стасей подругами мы не стали. На первом курсе девочек было больше, но к третьему нас осталось трое, Тоня еще в начале учёбы сдружилась со Стасей, а мои подруги перевелись на другой факультет. Да, подругами мы не были, но сейчас мне просто необходима поддержка, и потому я призналась:

– Девочки, да мне же оценки ставят из-за фамилии. Я не то что термодинамику, я даже элементарную физику слабо понимаю!

Уф, сказала, и мир не рухнул.

– Да ты гонишь, – Тоня закатила глаза, пока Стася делала заказ официанту.

– Если бы, – вздохнула я.

Нет, вообще, я умная. Только не во всём и не всегда. В школе я опережала программу, пока у нас не появилась геометрия. Но благодаря хорошему поведению и знаменитой фамилии моих дедушки и папы, красующихся на многих учебниках, мне всегда ставили «отлично». И на родительских собраниях хвалили.

– А ЕГЭ? – округлила глаза Стася.

– Вызубрила, сдала и благополучно забыла всё вызубренное через неделю, – пожала я плечами.

– Так тебя родня заставила на физмех поступать?

– Не совсем, – я наверное сотый раз за день вздохнула, если не тысячный. – Дедушка – учёный, папа – тоже, патенты у них, изобретения, открытия. Мама в НИИ трудится. У родителей нас трое, я – самая младшая. Старший брат не пошел в науку, хоккеистом стал – дедушка расстроился, но пережил, на Айшу, мою старшую сестру понадеялся. А та моделью стала, по подиуму ходит! Если бы еще и я взбрыкнула… – я не договорила, и снова тяжело вздохнула.

Мне так хотелось, чтобы родители гордились мной. И, особенно, дедушка – он всё детство со мной возился, столькому меня научил. Так обидно за него было, когда мои брат и сестра так нехорошо поступили. Айша хоть на бакалавра отучилась, а Тимур вообще университет бросил. Ну как я могла подвести семью?!

– Я понимаю что учёным мне не быть, не дано, но университет закончить, и кандидатскую защитить я обязана. И если меня отчислят с третьего курса – будет позор! А меня отчислят, я эту треклятую термодинамику, кто вообще её придумал, никогда не сдам!

Выговорилась. Выдохнула. Стало легче, но совсем немного.

– Да ладно тебе, – неуверенно брякнула Тоня, – ну походишь к Корнею на пересдачи, рано или поздно поставит он тебе зачёт. Не качеством информации бери, а количеством пересдач. Рано или поздно он устанет, и распишется в зачётке. Или поговори с дедом своим, пусть позвонит на кафедру, и…

– Нельзя, – я замахала руками, – ты что? Вся семья думает что я гениальна. Если узнают, что у меня со второго курса хвост – кошмар будет!

– Кстати о хвостах, – Стася вдруг улыбнулась, – я же на кафедре экономики предприятий подрабатываю. У экономистов целая группа студентов из Африки, и они всей группой ректору на макроэкономичку пожаловались. Знаете за что? За то что она их обезьянами назвала.

– Серьезно? Обезьянами? Она пьяная была? – я против воли улыбнулась.

– Она им сказала, что до конца сентября они должны сдать хвосты, – расхохоталась Стася. – Но иностранцы сленг плохо понимают, и решили что макроэкономичка – расистка. Ишь, обезьянами обзывается.

Мы с девочками переглянулись, и рассмеялись. Вот теперь мне даже полегчало. И почему мы не дружили раньше? Я даже думала, что Тоня и Стася меня недолюбливают, а они-то нормальные.

– И, кстати, у меня по термодинамике тоже хвост, – добавила Стася, отсмеявшись. – Из-за работы учиться не успеваю толком. Но! – подняла она указательный палец, – я порасспрашивала у знакомых про Корнея Андреевича: берёт ли взятки, как ему можно сдать, туда-сюда… и-и-и-и… – протянула девушка интригующе.

– И-и-и-и? – поторопила я.

– Короче, не знаю, может мне и наврали. В общем, я общалась с девчонками, которые к нему на работу устраивались на не особо важные вакансии. Знаете, как он принимал на работу? Красивой девчонке стоило просто показать сиськи – и она принята. Может, это и зачётов касается.

– Врут, – уверенно припечатала я. – Ветрова ректор уговорил у нас преподавать потому что он умный. А умный мужик вряд ли сотрудниц на работу будет брать, посмотрев на их голые груди, сейчас в них недостатка нет, необязательно трудоустраивать. В общем, ректор идиота бы не пригласил преподавать. Не верю.

– Почему сразу идиота? Молодого мужика, облеченного властью, всё логично, – пожала Стася плечами. – Приходят к нему на собеседование пять умных девчонок: четыре отказались показывать сиськи, а одна согласилась, вот он – конкурсный отбор. Может и с зачётом прокатит.

– Стась, ну хватит, – я рассмеялась. – Глупости какие. Либо тебе те девочки, с которыми ты разговаривала, наврали, либо ты нас сейчас разводишь.

– А вот и не развожу. Ты в пятницу на пересдачу пойдешь?

– Да.

– Я тоже.

– И?

– И дам Ветрову то, что он хочет, – Стася выпятила грудь. – Ему мне в кайф показать, и даже дать потрогать, и не только грудь.

– Ну-ну.

Я хихикнула, представив дурынду, которая может возомнить, что с помощью демонстрации груди зачёт получит, и идиота-препода, который за это поставит зачёт, рискуя репутацией. Я, хоть и не гений в термодинамике, но и не дура. Однако, девчонки меня повеселили.

Ладно, буду учить, что еще остаётся.

И я учила. Вернее, пыталась учить. Я честно открывала учебник, честно начинала читать, но через пару абзацев прочитанного смысл от меня ускользал. Тогда я меняла тактику: читала вслух, конспектировала прочитанное на бумаге, и… никак. Нет, что-то, конечно, мне далось, и принцип Кюри у меня от зубов теперь отскакивает, но он мне дался на кураже здоровой злости. А в остальном…

В остальном я больше времени потратила, поминая Николая Федоровича иногда добрым, а иногда и не очень, словом. В Канаду он перебрался, угу! Где, спрашивается, патриотизм?!

Всю пятницу я мандражировала. На лекциях и на обеденном перерыве пыталась зубрить трижды проклятую термодинамику, а затем как на казнь поплелась на кафедру, где у двери стояла Стася и еще один хвостатый должник.

Отряд неудачников.

– Я первая, – вздернула Стася подбородок.

– Дамы вперед, – прогундосил двухметровый Антоша Пятницкий. – Севилька, пропускаю.

А, перед смертью не надышишься! Может, Ветров сжалится, и снова спросит про принцип Кюри. Должно же мне повезти!

Про стратегию «покажи сиськи» я благополучно забыла, и вспомнила лишь когда Стася подмигнула мне, и вошла на кафедру.

Нет, она же не может? Она пошутила, точно! Или её обманули! А если Стаська покажет Ветрову грудь? Этот хлыщ явно много грудей видел, судя по его экстерьеру. Он Стасю с позором из кабинета прогонит… если она не передумала так рисковать. Ох, надеюсь, Стасе хватит ума не делать глупостей.

Одногруппница вышла в коридор через десять минут, одергивая блузочку. Раскрасневшаяся, улыбающаяся… с зачёткой в руке…

Не может быть!

– Стась, – подошла я к ней, – только не говори что…

– Зачёт, детка, – она подмигнула, и открыла её передо мной, а там всё как надо: дата, подпись, божебожебоже! – Я же говорила! Иди, твоя очередь. Удачи. Лифчик, надеюсь, секси?

Я не ответила. Медленно пошла к кабинету, клянясь, что ни за что… никогда… это же за гранью добра и зла: ради спокойствия дедули преподавателю грудь демонстрировать, кошмар какой! Нет, мне обязательно повезёт с вопросом, я отвечу, получу зачёт, куплю себе синнабончик и поеду домой.

Да я и не решусь на подобное – предложить показать грудь…

Но, сама не понимаю, как так вышло, в итоге я именно это и сделала – предложила.

А день, кстати, начался вполне мирно. Ничего не предвещало беды.

Проснулась я с книгой на животе – перед сном я читала свою «любимую» термодинамику, и она оказалась отличным снотворным. Затем была зарядка, тропический душ, под которым я стояла и мечтала…

… а вот как войду на кафедру сегодня! И на Корнея Андреевича взгляну серьезно, улыбаться ему не стану, вот еще. Обойдётся! Улыбки нужно дарить хорошим людям. А он – ну ни капельки не хороший тип. Иначе не стал бы так наседать с несчастным зачётом.