Кинг резко сел.

- Потрясающе. Он может показать мне блюдо из лосося, которое готовил вчера вечером, а я могу показать ему свой новый термометр для мяса.

Я кивнул.

- Эм, да, конечно, здорово.

Кинг выбрался из постели и поспешил в ванную.

- Давай, ленивая задница, я хочу почистить гриль до прихода Луки.

Я практически закатил глаза от такого комментария, но когда Кинг снова повернулся, мне открылся великолепный вид на его аппетитный зад, и я забыл, о чем вообще думал. Я как раз вставал с кровати, когда услышал, как в соседней комнате что-то грохнуло.

- Похоже на кухню, - сказал я Кингу.

Прежде чем я успел сказать ему, что проверю, как там дела, и чтобы он начинал без меня, Кинг, совершенно голый, пронесся мимо кровати и исчез из комнаты.

- Я забыл свои кексы! Если Стелла съест хотя бы один...

Я не расслышал, что он сказал дальше, но был уверен, что слова «мошенник» и «сукин сын» употреблялись в непосредственной близости друг от друга. Я улыбнулся и плюхнулся обратно на кровать, слушая, как Кинг отчитывает преступника - настоящего преступника. Я не сомневался, что Феттучини слушает каждое слово... и каждое игнорирует. И я был совершенно уверен, что, когда односторонний разговор закончится, Феттучини уйдет, по крайней мере, с двумя кексами.

Мой мужчина был таким мягким в душе. И это нежное сердце принадлежало только мне.

Отныне и навсегда, и, будь моя воля, еще целую вечность.

Услышав, что Кинг возвращается в спальню, я быстро вскочил с кровати, схватил то, что днем положил на комод со своей стороны, и бросился в ванную. Я закрыл за собой дверь и включил душ, но не стал в него входить. Вместо этого я натянул очень тонкое, очень розовое нижнее белье, которое купил в надежде привлечь внимание Кинга вскоре после того, как он настоял на том, чтобы остаться со мной.

Как только дверь открылась, я наклонился, выставив задницу на обозрение, и притворился, что ищу что-то под раковиной.

- О, эй, нам, наверное, пора шевелиться, - сказал я, делая движение, чтобы снять нижнее белье и встать под душ. - Папа и Реми скоро будут здесь.

Кинг схватил меня за руку, прежде чем я успел стянуть нижнее белье. Его глаза горели от голода, но, конечно, не из-за лосося.

Ну, может, лососевого нижнего белья…

Кинг притянул меня к себе и крепко поцеловал. Его руки скользнули по моей заднице, прежде чем обхватить ее своими большими ладонями.

- Папа и Реми, - прошептал я, когда он начал дразнить мои губы.

- Хм? - Спросил Кинг, опуская глаза и изучая красивое нижнее белье. - Что? - спросил он, совершенно сбитый с толку.

- Папа. Реми. Едут сюда.

- О, да, это, - сказал Кинг, посмотрев на меня, а затем на душ. Ему потребовалась всего доля секунды, чтобы дотянуться до душа и выключить его. Затем он потащил меня обратно в спальню и подвел к кровати.

- Они будут здесь через несколько минут, - сказал я, хотя ни капельки не волновался.

- Твой папа поймет, - вот и все, что сказал Кинг, прежде чем закрыть дверь и запереть ее на ключ. Затем он забрался на кровать и накрыл меня своим телом. Я растворился в его поцелуе, но прежде, чем я успел ответить ему взаимностью, со стороны кухни донесся еще один грохот.

- О черт, кексы, - сказал я.

- Я приготовлю тебе еще.

- Нет, я не это имел в виду. Нехорошо для Феттучини.

- Они все натуральные. Думаю, в них есть пробиотики.

- Ты просто выдумал это, да?

Кинг в ответ провел рукой по моему члену через гладкую ткань нижнего белья.

- Да, ты прав. С ним все будет в порядке, - сказал я. - Но, с другой стороны, я с нетерпением ждал твоих кексов.

Кинг зарычал и внезапно потянулся, чтобы взять свой телефон с прикроватной тумбочки. Я прикрыл рот рукой, чтобы сдержать смех, пока он ждал, когда на другом конце провода возьмут трубку.

- Да, Лука? Привет, я хочу, чтобы ты оказал мне услугу и испек несколько кексов, когда вы с Реми приедете. Рецепт на холодильнике. О, и не мог бы ты выгулять Феттучини? Возможно, ему это понадобится, - объяснил Кинг, прежде чем повесить трубку и выключить телефон.

- Мой герой, - драматично произнес я.

- Верно, - сказал Кинг, прежде чем поцеловать меня. - И не забывай об этом.

Я растворился в его следующем поцелуе, но мозг сумел ответить на его приказ одним словом, которое могло сорваться с моих уже занятых губ, а могло и не сорваться.

Никогда.