Раз разведка — акт политический, то, очевидно, нельзя считать добычу разведками «чужих» секретов обычным воровством. И не следует присовокуплять к этой деятельности все те нравственные и этические следствия, что тянутся за таким обыденным нарушением законов, как воровство, хищения.

Итак, арест супругов Эймсов, Олдрича Хайзена и Марии дель Росарио Касос вызвал в США шумную кампанию против разнузданного шпионажа России. При этом пресса создавала видимость нарушения внешней разведкой какой-то договоренности (конечно же несуществующей) не вербовать видных чиновников.

В то же время американское общество не информировали, что ЦРУ вербовало и вербует в России агентов любого служебного положения. Уже упоминалось о вербовке американской разведкой в 1989 году полковника ГРУ Вячеслава Баранова, передававшего американцам информацию военного и оперативного характера.

По своему служебному положению Баранов вполне сопоставим с Эймсом, однако российская сторона не делала из этого провала шума, хотя Эймс был завербован внешней разведкой еще в то время, когда за нами числилось определение «империи зла» — в 1985 году, а Баранова ЦРУ вербовало уже в конце 1989 года. Так о каком согласии, пусть только молчаливом, может идти речь, кто его нарушает?

В своих комментариях по делу Эймса американская пресса и отдельные американские руководители договорились до абсурда: «Следить за друзьями и шпионить за соперниками — разные вещи, Россия не союзник… В лучшем случае — потенциальный партнер, но через много лет»; «Сейчас это соперник с иными, чем у нас, интересами»; «У России есть свои национальные интересы» (За рубежом. 1994, № 9) и т. д. Получается, что у Германии, Франции, Италии нет своих национальных интересов? А ведь они союзники США!

В общем, если Россия не будет послушной и не будет плясать под дудку США, то ату ее!

Шум вокруг дела Эймсов отнюдь не следует воспринимать только как претензию к нашей внешней разведке. Такие же примерно кампании сопровождали массовую высылку советских сотрудников в 1971 году из Англии, в 1983 году из Франции, позже — из США. Эти внешние действия были только предлогами для выражения недовольства по более основательным причинам.

Если же говорить об американских спецслужбах, то, упрекая Россию за активизацию разведывательной деятельности в США, они сами вели ее во все возрастающем объеме против нашего государства, и не только на его территории, но и в других независимых странах-членах СНГ.

На слушаниях комитета по разведке конгресса США в начале 1992 года представитель ЦРУ докладывал, что эта служба все больший упор в своей работе будет делать на человеческий фактор, то есть на работу с агентами. В конце того года американская газета со ссылкой на официальное лицо в руководстве США радостно сообщала, что ЦРУ ведет шпионскую деятельность против России «с помощью стран Восточной Европы и бывших республик Прибалтики». Благодаря усилиям ЦРУ, «Вашингтон уже имеет в своем распоряжении советские баллистические ракеты и новейшие боевые самолеты» (Бостон глоб. 1992. 16 ноября).

Уже в начале 1994 года на слушании все в том же комитете по разведке конгресса США тогдашний директор ЦРУ Джеймс Вулси фактически подтвердил, что его служба ведет чрезвычайно важную для США разведку в России. ЦРУ дает американской администрации исключительно ценные, а порою и уникальные данные политического и экономического характера, добываемые в России. При этом он излагал ряд основных задач, которые ЦРУ решает в своей шпионской деятельности в России. Среди них упоминались и поддержка российских политиков, способствующих созданию благоприятных условий для обеспечения интересов США в России, наблюдение за состоянием российской армии и обороны, за отношениями России с новыми независимыми соседями — бывшими советскими республиками.

В аспекте этого заявления Вулси у меня особый интерес вызвало явно прозвучавшее у него сожаление об уходе из российского правительства «двух главных реформаторов» — Гайдара и Федорова. Не их ли имел в виду шеф ЦРУ, говоря о поддержке российских политиков?

Подытоживая размышления об активизации разведывательной деятельности ЦРУ, а также подрывной провокационной работы американской контрразведки — ФБР — на территории США против российских учреждений и граждан, хочу сказать, что не следует этим спецслужбам и их покровителям в американской администрации при каждом случае, когда они считают это выгодным, вытаскивать на передний план наших отношений какие-то эпизоды из разведывательного противостояния как аргумент в пользу прежних представлений об «империи зла», как это произошло с делом Эймса. При чем здесь государственные интересы, когда то же ЦРУ, не считаясь с государственными интересами какого бы то ни было государства, вербует его граждан, если они нужны американцам, или проникает в чужое посольство и похищает шифры, как это, например, совершили совместно ЦРУ и ФБР в посольстве Франции в Вашингтоне. Достаточно вспомнить похищение ЦРУ сотрудника КГБ В. Шеймова и вербовку советского генерала Д. Полякова.

В данном случае ЦРУ лишний раз продемонстрировало свои претензии играть главную роль в американской администрации, в результате США оказались, хорошо что только на короткое время, в плену представлений эпохи «холодной войны».

Читатель легко заметит, что, когда я начинаю писать об американцах, их спецслужбах и вообще о Соединенных Штатах, проявляется моя повышенная заинтересованность, причастность, но никак не предвзятость. И это не случайно.

Свою разведывательную службу я начинал как раз на американском направлении работы внешней разведки. В конце 1938 года я был направлен стажером в тогдашнее И НО — иностранный отдел ГУГБ НКВД, а в начале следующего года уже был назначен заместителем начальника американского отделения ИНО, ставшего потом 5-м отделом ГУГБ. На этой должности я приобщился к курированию разведывательной работы нашей службы на всем Американском континенте, от Канады до Аргентины. С тех пор англо-американская направленность моей работы во внешней разведке продолжалась до 1966 года, когда судьба направила меня на немецко-австрийский плацдарм — резидентом в Вену. Но и там я много внимания уделял противодействию враждебной нам деятельности ЦРУ. Вот почему так ярко выражен мой интерес ко всему американскому, в самом широком смысле этого слова.