Здания вокруг были разрушены и горели, но это — двухэтажная мастерская рядом со скалами — не пострадало. Она выделялась как оазис среди моря огня и обломков. Эйми подключилась к силе браслета, и линии ожили, ведя прямо к этому зданию.

Она сделала круг над ним, удерживая Джесс высоко над его остроконечной крышей. Малгерус и Блэк присоединились к ним, и три дракона летали круг за кругом.

— Там? — спросила Дайренна, указывая на мастерскую.

Эйми кивнула, прикидывая, как лучше войти.

Натин посмотрела на разрушения вокруг них, затем снова на единственное нетронутое здание.

— Ты ведь знаешь, что это ловушка, верно?

— Да, это определённо ловушка, — согласилась Эйми, — но у нас мало времени, — Пагрин показал ей, где он находится, зная, что она придёт за ним, но какой у неё был выбор? Но остальные… у них был выбор. Образы Аранати промелькнули в её голове. Она не могла спокойно смотреть, как гаснет искра в сердце подруги.

— Вам не обязательно идти со мной, — сказала она им.

Даже сквозь хлопанье крыльев и треск пламени она услышала фырканье Натин.

— Как будто я могу бросить тебя сейчас.

Эйми посмотрела на Дайренну, и старшая Всадница просто кивнула. Эйми почувствовала прилив благодарности к ним обеим. Они приземлились на остроконечную крышу мастерской, и драконьи когти заскребли по черепице. Здание было высоким и узким. Пагрин выбрал удачно, потому что это было не то место, куда они могли бы втиснуть своих драконов. Им пришлось бы оставить их здесь.

В потолке было окно, стекло которого было покрыто паутиной. Натин спрыгнула с Малгеруса и наступила на стекло каблуком ботинка. Стекло треснуло, и осколки со звоном посыпались в мастерскую.

— Он наверняка это слышал, — заметила Эйми.

Натин пожала плечами.

— Ты сказала, он всё равно знает, что мы здесь.

Но Натин всё же остановилась перед стеклянной крышей, прислушиваясь к движению в комнате внизу, прежде чем осторожно пролезть в неё. Эйми пошла следом, стараясь не задеть зазубренные осколки стёкла, всё ещё застрявшие в раме, а Дайренна последовала за ней.

Они находились на верхнем этаже мастерской — нескольких комнатах, где жил владелец. Держа по ятагану в каждой руке, Эйми кралась по комнатам, вздрагивая каждый раз, когда под ней скрипела половица.

— Они пусты, — сказала Натин, возвращаясь в гостиную из спальни.

В одном углу была деревянная лестница. Когда Эйми направилась к ним, её взору предстала картина семейного счастья. В углу у окна стояло старое зелёное кресло с мягкими подушками. На маленьком столике рядом с ним кто-то оставил недопитую чашку чая и раскрытый дневник, страницы которого были исписаны аккуратными строчками. Был ли ещё жив человек, который свернулся калачиком в этом кресле со своим чаем и дневником?

Поднявшись по лестнице, Эйми ничего не услышала снизу. Она шла впереди, Натин и Дайренна следовали сразу за ней. Они ступали тихо, но ступеньки скрипели в тишине мастерской. На первом этаже все ставни были закрыты, что создавало полумрак на открытом пространстве.

На полпути вниз Эйми остановилась и присела на корточки, чтобы стать меньшей мишенью на случай, если в мастерской окажутся Воины Пустоты. Она бы не услышала их, если бы они молча ждали её. Рыболовные сети свисали со стропил потолка, как белье из прачечной. Некоторые из них ждали ремонта, другие были новыми и сотканы только наполовину, но все вместе они закрывали Эйми обзор мастерской. Она попыталась заглянуть сквозь них, стараясь уловить хоть какое-то движение, а слух — любой звук.

— Я не понимаю смертных. Вы всегда так охотно рискуете своими жизнями.

Голос Пагрина донёсся из дальнего конца мастерской, и Эйми застыла в двух шагах от подножия лестницы. Она жестом велела остальным тоже замереть. Натин сделала колющий жест лезвием в сторону Пагрина, но Эйми подняла руку, приказывая ей подождать. Натин закатила глаза.

— В вас есть искра, и вы все это знаете, это не секрет. И всё же вы подвергаете себя опасности.

— Чтобы защитить других.

Именно Дайренна отправила ответ через всю мастерскую Пагрину.

— Это не ваше дело, — прорычал Пагрин, его слова грохотали от переполнявшего его гнева. — Мы, Квореллы, те, кто защищал вас. Мы построили Киереллатту для вас. Красивые города, развитые торговые сети, отрасли промышленности, на которых вы могли бы разбогатеть.

— И Воины Пустоты, чтобы убивать всех подряд! — его прервал крик Натин.

— Я этого не делал!

Пагрин выстрелил в ответ. Эйми не могла видеть его сквозь сетку. Она тихо спустилась с лестницы в мастерскую, двое других Всадниц последовали за ней, их шаги были тихими.

— Там, на Киереллатте, я никогда не использовал ни одной из своих искр для создания рабочего или Воина Пустоты. Это делал мой отец. Это делала Кьелли. Теперь они не выглядят такими уж славными спасителями, не так ли?

Эйми приподняла край рыболовной сети одним ятаганом, но всё, что она увидела за ней, была другая сеть, свисавшая со следующей балки.

— Из них всех только я был невиновен в разрушениях, которые они причинили, и она бросила меня! — продолжал Пагрин, его голос был искажён гневом, который он лелеял в течение трёх столетий. — Этот город, новый дом, который они с отцом нашли, с его горами и драконами, должен был принадлежать мне.

Эйми обошла сеть и направилась к следующей. Параллельно с ней, на другом конце мастерской, Натин и Дайренна делали то же самое.

— Я подумал, что было бы уместно заставить Кьелли наблюдать, как я разрушаю город, который она построила без меня, но когда я увидел её, то понял, что больше не хочу о ней думать. Я хотел, чтобы она умерла.

Слова Пагрина проскользнули сквозь натянутые сети, неся с собой гнев и горе. Эйми могла понять эти эмоции — если бы её семья оставила её умирать, она, вероятно, чувствовала бы то же самое. Но от того, что заставило все волоски на её руках встать дыбом, так это от абсолютной уверенности во всём, что говорил Пагрин. Он верил, что поступает правильно.

На мгновение Эйми задумалась, а если бы она не рискнула подняться и не нашла дом у Небесных Всадниц, если бы она проводила свои дни в одиночестве, отверженная, стала бы она такой же озлобленной, как Пагрин? Могло ли её одиночество искривить её, как старое дерево, одиноко стоящее в тундре?

Тихое «тссс» Натин прервало размышления Эйми, и на мгновение на её лице промелькнула улыбка. Она была не одна. У неё были подруги, другие женщины, которые боролись бы за неё.

Натин размахивала своим ятаганом в передней части мастерской, пробираясь сквозь сети, и пожимала плечами при каждом движении лезвием. Она спрашивала Эйми, где Пагрин. Эйми задействовала силу браслета и наблюдала, как вокруг неё появляются тёмные линии связи. Они потянулись к дальнему правому углу, ближайшему к тому месту, где стояла Дайренна, и Эйми указала в ту сторону. Остальные кивнули, мягко и непринуждённо проходя между сетями.

— Я чувствую, как ты им пользуешься, — голос Пагрина был полон отвращения. — Браслеты предназначались только для Квореллов, а не для кого-то вроде тебя.

— А почему не для меня? — отозвалась Эйми. — Потому что я не считаю себя достойной и лучше других? Или потому что я понимаю, что никто и никогда не должен обладать такой силой, как эта?

Натин и Дайренна достигли дальней стены мастерской. Эйми видела, как их искры светились ярким зеленовато-белым светом, резко контрастируя с чёрными линиями, ведущими к Пагрину. Эйми нырнула за другую сеть и тихо направилась к ним, когда следующие слова Пагрина наполнили мастерскую.

— Убить их всех!

Эйми услышала топот сапог по доскам пола за секунду до того, как меч рассёк висевшую рядом с ней сетку. Она разошлась, и в неё ворвались три Воина Пустоты. Эйми инстинктивно отскочила назад, скрестив клинки перед лицом, чтобы блокировать удар воина. Воздух в мастерской завибрировал от лязга мечей. Эйми рубила и парировала, отражая атаку Воина Пустоты. Но другой воин скользнул по ней сбоку, и ей пришлось пригнуться и перекатиться, чтобы избежать его клинка.