– Я с тобой, – Рома быстро оказался возле меня, как только я поднялся со стула. – Во избежание, как говорится.

– Не бойся, не сбегу, – саркастически заметил я и покачнулся, схватившись руками за край стола, чтобы не завалиться.

– Я не боюсь, – Роман протянул пакет, который всё ещё держал в руках Ванде. – Будь добра, отнеси вот это в лабораторию. Нужно определить, кто трогал эту вещь, и кто из неё пил, – Ванда сдержанно кивнула, забрала злосчастный стакан и первой вышла из допросной.

Пока я дошёл до выхода, меня совсем развезло, настолько, что даже не вздрогнул, выйдя на крыльцо и увидев толпу людей, заполнивших всю площадь Правосудия.

– Марк! – взвизгнула какая-то экзальтированная девица и попыталась прорваться сквозь оцепление, оперативно выставленное Ваней. А может быть, ей просто захотелось прижаться к Эдуарду, и она воспользовалась случаем, кто этих девиц разберёт.

– Всё хорошо, вы можете расходиться, – прокричал я, приложив руки ко рту, своеобразным рупором. Каким бы пьяным я ни был, но всё ещё понимал: показывать, что я маг, не стоит.

– Марк, тебя удерживают силой? – крикнул какой-то мужик.

– Нет, я обсуждаю с Дмитрием Наумовым наше будущее сотрудничество. Дмитрий Александрович покупает телеканал, так что… – когда я это сказал, Эд резко развернулся и посмотрел на меня удивлённым взглядом. – Да, канал будет называться «Ника».

– Что? – прошипел Эдуард, а я только пьяно улыбнулся. Да, вот такой я, не гнушаюсь мелких пакостей.

– Если тебя не удерживают, то почему рядом с тобой стоит Гаранин? – крикнул ещё один мужик.

Я повернулся и долго смотрел на стиснувшего зубы, но старающегося выглядеть невозмутимым Ромку.

– Действительно, Гаранин, – наконец протянул я, а потом повернулся к толпе. – Роман Георгиевич просто следит, чтобы я не заблудился. Здесь много секретных объектов, ну, вы понимаете, – и я развязно подмигнул. – Мне нужно, эм, контракт подписывать, так что, прошу меня извинить. Расходитесь и ждите следующий репортаж. Это будет бомба, я гарантирую, – и, показав большой палец выдохнувшим с облегчением людям, я повернулся к Ромке. – Что-то мне нехорошо.

– Пошли, болезный, полечимся, – хмыкнул Гаранин и обхватил меня за талию, не давая упасть. Повиснув на нём, я дал увести себя с крыльца, краем уха услышав, как мгновенно сориентировавшийся Эдуард отвечает на вопросы. Мимо меня к нему проскочила Литвинова, и они на пару принялись закреплять достигнутый мною эффект.

После того как Ромка помог мне подняться на второй этаж, я догадался спросить:

– А куда ты меня ведёшь?

– В тюрьму, куда же ещё. Там прекрасные камеры, и можно применить отличную терапию в виде ледяного душа Шарко, – Ромка перехватил меня поудобнее, потому что я постоянно пытался сползти на пол.

– Ага, с электрофорезом, – я глупо хихикнул, и в этот момент Рома втолкнул меня в какую-то дверь без опознавательных знаков.

– Принимайте пациента, – крикнул он, сгрузив меня на кровать.

Я приподнялся на локтях, с удивлением оглядывая ту самую палату, из которой вчера сбежал. Снаружи целительское крыло я видел впервые, поэтому решил уточнить?

– Где мы?

– На Марсе! – рявкнул Ромка и повернулся к кому-то, кого я пока не видел. – Видишь? Его нужно вернуть подчинённым через три часа в полностью работоспособном состоянии. Это реально?

– М-да, задачка, – раздавшийся в ответ голос Ахметовой заставил меня вздрогнуть. – Но нет ничего невозможного, тебе ли, Ромочка, не знать об этом.

– Отлично, тогда приступай, а нам ещё нужно что-то с пресс-конференцией решить.

Гаранин исчез из поля зрения, зато появилась Ахметова. Оценив выражение её лица, я икнул и понял, что уже начинаю трезветь без каких-либо манипуляций.

– А почему я всё ещё не помню, чтобы утверждал вас на должность, кстати, на какую должность? – проблеял я, с опаской наблюдая, как Ольга Николаевна ко мне подходит.

– Начальника мед части, – любезно просветила меня белокурая нимфа с замашками самого отмороженного Тёмного Князя. – И в отделе кадров сообщили, что моя должность не нуждается в личном утверждении начальника СБ.

– Где Лис? – я осмотрелся по сторонам, отметив, что соседняя кровать пустая. – Снова на реабилитации?

– В соседней палате, – Ахметова посторонилась, чтобы пропустить медсестру, начавшую настраивать какие-то капельницы. – Я не могла допустить, чтобы Бойко снова ушёл в кому, надышавшись вашими миазмами. А целительское крыло всё равно нужно расширять. Вы сами разденетесь, или мне помочь? У меня очень мало времени, всего три часа, чтобы вернуть вас обществу человеком. Мне даже некогда будет вспомнить, что вы постыдно сбежали от меня, не долечившись.

– Сам, – я тут же потянул футболку, снимая через голову. Три часа, целых три часа! Ужас, который выказал Клещёв передо мной, не шёл ни в какие сравнения с тем, что я испытывал перед Ахметовой.

Стянув футболку, я упал на кровать и зажмурился. Это будут очень долгие три часа. Зато потом я отыграюсь на моих, так называемых подчинённых. Я вздрогнул, почувствовав, как холодная игла проткнула кожу и вошла в вену. Пора уже начинать отдавать приказы жёстко и бескомпромиссно, как и положено главе Семьи. И начну я это делать на сегодняшней летучке. Вот будет сюрприз для некоторых.

То, что потекло по вене, приятно холодило, в голове прояснялось, и я решил, что проведу эти три часа с пользой, и продумаю, наконец, то, о чём буду говорить. Наши противники, к моему величайшему сожалению, не идиоты. Ставки сделаны, мой отчаянный, совершенно необдуманный порыв сработал как надо, и теперь нужно просчитывать каждый шаг, чтобы не остаться в очередной раз на сгоревших руинах, потому что мы вышли на очень тонкий лёд, который вполне может под нами провалиться.

***

– Ну что? – Рома остановился возле служебного входа в конференц-зал и посмотрел на Рокотова, задавшего вопрос.

– Три часа, – Гаранин поморщился. – С чего бы он так нажрался? Дима же не пьёт.

– Трудный день, – Рокотов приоткрыл дверь, и до них донёсся равномерный гул, раздавшийся из зала. – Рома, у нас нет этих трёх часов. Они и так ждут уже полчаса, нельзя дальше затягивать.

Они прислушались, пытаясь уловить, о чём говорят собравшиеся в зале журналисты. Пресс-конференция затягивалась, но Рома в этот момент поблагодарил всех богов скопом, даже Вертумна, что нашёл этих двоих чуть позже, чем журналистов впустили в зал.

Таким образом митинг по освобождению Марка Шелепова прошёл мимо вездесущих камер. Даже если кто-то что-то и услышал, то выйти всё равно не мог. По правилам второй раз идентификацию никто им пройти не позволил бы. СБ же впервые делало заявление на своей территории после восстановления, и пропустить такой момент ради какого-то Шелепова… Да многие из собравшихся только порадовались бы за блестящих офицеров Службы Безопасности, сумевших арестовать эту гниду, так стремительно взлетевшую, всего лишь оказавшись в нужном месте в нужное время.

– Что будем делать? – к ним подбежала Литвинова, кусая губы. – Я не могу делать заявления по кафе. Кто-то должен выйти к ним и продержаться первые пять минут, а потом уже и я могу подключиться. Моих полномочий вполне хватит, чтобы завершить пресс-конференцию и ответить на вопросы.

– Рома… – Рокотов повернулся к Гаранину, и тот мгновенно понял, что Иван имеет в виду.

– Нет, – Роман поднял руки и сделал шаг назад. – Нет-нет-нет-нет. Ни за что! Я не публичная личность. Я не…

Он наткнулся на кого-то спиной, а в следующее мгновение почувствовал, как с него срывают привычную чёрную футболку и надевают рубашку. Рома попытался бороться, но против пятерых волков во главе с Рокотовым что-то сделать даже ему было проблематично. Он не успел опомниться, как Ваня, ласково улыбаясь, затянул на его шее галстук, чуть не придушив, и одёрнул новенький парадный китель. У всех сотрудников были подобные, даже у Димы висела парадная форма в шкафу в кабинете, но надевали её разве что на примерке. В СБ не было строгого дресс-кода, чем все и пользовались.