Что с нее взять? Актриса! Творческий человек с тонкой душевной организацией…

После очередной безуспешной попытки наладить контакт с родительницей, я сосредоточился на приготовлении ужина. Повар, блин! Но так как Леха, мой друг, разрешил какое-то время пожить у него, я взял на себя поварские обязанности. Тем более, мне всегда нравилось готовить.

Хлебом не корми – а корми роллами «Калифорния» – дай протестировать какой-нибудь необычный рецепт. Кстати, суши и роллы тоже были в списке моих кулинарных достижений, не говоря уже о десятке рецептов разнообразных пицц и паст.

Леха, например, боготворил мою «Карбонару». Хотя готовить ее было проще простого – прожариваешь как следует бекон, потом добавляешь в пасту чеснок, сливки, и Гордон Рамзи[2] отчаливает на пенсию.

– М-м… Запах отвал…

Я обернулся на голос хозяина квартиры.

Лениво улыбаясь, Леха прошелся пятерней по своим платиновым волосам. Драко Малфой на минималках. Из-за блондинистой шевелюры девчонки в школе только так и величали Леху, намекая на его сходство с одним знаменитым студентом Слизерина.

Уже пару недель мы с ним делили жилье – после очередного скандала с сожителем матери я съехал из дома, и друг предложил перекантоваться у него. Это была квартира Лехиного старшего брата Святослава. Сам Свят из-за постоянных разъездов вернулся в родительский дом, а вот мой товарищ, устав от чрезмерного контроля со стороны предков, сбежал в пустующие апартаменты.

Семья Жаровых – представители известной спортивной династии. Олег Сергеевич много лет играл в составе популярных футбольных клубов нашей страны, а после завершения спортивной карьеры ушел в тренерство. Святу с Лехой сам бог велел пойти по стопам звездного родителя. Так, собственно, и вышло: Свят уже выбил себе место в высшей лиге, а Леха пока играл в молодежке.

– Долго еще? – озираясь голодными глазами, поинтересовался мой товарищ.

– Часа полтора.

– А можно как-то побыстрее? – проворчал он.

– Закажи из ресторана. – Я пожал плечами.

– Ой, Макс, не душни! – Леха упал на стул рядом со мной. – Как первый день? Колись!

– Он вполне мог стать последним, – философски заметил я, вспоминая досадный разговор с директрисой.

Из-за этой мегеры – училки по русскому – я получил первое и последнее предупреждение. Хотя эта стерва сама ко мне прицепилась, могла бы в виде исключения и закрыть глаза на мой неподобающий внешний вид.

После получасовой лекции, посвященной уставу школы, директриса буквально за ручку отвела меня к завхозу, где мне торжественно вручили ставшую яблоком раздора форму: темно-красный пиджак, брюки и галстук, на котором тут же захотелось повеситься.

Осталось только оплатить сие роскошество, а вот с деньгами после того, как я отказался от материнского «финансирования» и перестал получать спортивную стипендию, было не особо радужно, поэтому я находился в активном поиске подработки.

– Макс, попридержи-ка лошадей. – Вздохнул Леха. – Мы почти уломали Михалыча разрешить тебе вернуться в команду. Хоть пару месяцев-то можешь прожить без приключений на пятую точку?

– Тренер готов сменить гнев на милость? Серьезно? – Я подпер подбородок кулаком. – Лед тронулся? Или пока только моя нервная система?

Леха усмехнулся, закидывая руки за голову.

– Инфа сотка. Ромыч уже замучился за всех отдуваться. Как капитан, я каждую тренировку капаю Михалычу на мозг. Новый год – это крайний срок, надеюсь, ты вернешься раньше. Без тебя команда – не команда.

– От души, Лех.

Я постарался прогнать неприятные мысли, потому что загибался без нашей банды. В каком-то смысле ребята из футбольной команды стали мне как братья.

Наш разговор прервал звонок домофона.

– Я писал Ромке, чтобы раньше восьми не приезжал.

– А это не Рома. – Леха подмигнул. – Соседка зашла… за солью!

Из коридора послышался тоненький женский смех, а затем хлопнула дверь Лехиной спальни. Понятно, что ничего не понятно. Но на всякий случай я прибавил громкость на плазме, вновь топая к духовке.

Свиданка Жарова оказалось недолгой. Вскоре после того, как я достал жаркое, в коридоре послышались приглушенные голоса и шаги. С улыбкой кота, обожравшегося сметаны, Леха вернулся в кухню.

– Проводил свою ненаглядную? – поинтересовался я, занимаясь сервировкой.

Леха кивнул.

– Что-то вы быстро, – с целью поддеть его, заметил я.

– Надо было ей весь вечер петь песни Киркорова? – Жаров склонил голову. – На днях после тренировки подвезли с Ромычем двух подружек. Оказалось, одна из них живет в соседнем подъезде.

– Вчера «дружили» у нее дома, а сегодня мать Леры вернулась со смены, так что пришлось мне выступить принимающей стороной, – нехотя пояснил он, переключая спортивные каналы.

– А как же Дарина?

В лицее «Созвездие» все знали о неразделенной любви Лехи к нашей скромнице-гимнастке.

– Все под контролем, Макс. Я ее застолбил. – Взгляд Жарова ожесточился. – Просто она еще маленькая… – Он закинул ноги на один из стульев.

– А ты вон какой взрослый! – я заржал.

– Сам-то где вчера гулял, шутник? Вернее, с кем? – он попытался съехать с темы.

Заметил значит, что я вернулся от Эльки под утро.

Элина училась с нами в лицее «Созвездие», однако «сдружились» мы с ней только этим летом. Корчагина была типичной пташкой, взращенной в золотой клетке. Прекрасная внешне, одинокая и сломленная внутри.

Как-то раз Элина сама мне написала. Спросила, как я поживаю после всей этой канители с исключением. И закрутилось. Мы оба понимали, что ничего серьезного не выйдет, однако стабильно пару раз в неделю устраивали свиданки. Элина была слишком увлечена построением своей блогерской карьеры, чтобы выносить мне мозг вопросами о статусе наших отношений. Умная девочка. Аллилуйя.

– Что замолчал?

– Ничего интересного, – сухо выдал я.

Парни знали, что в вопросах личной жизни я – могила. Тем более, я до сих пор не решил, рассказывать им про нас с Элькой или нет.

– Макс, у тебя кто-то появился? Колись! – не унимался он.

– Не гони, Лех. Кому я нужен?

– По-моему, это ты гонишь.

Я неопределенно пожал плечами.

– Значит, ты перестал сохнуть по географичке? – осторожно поинтересовался Леха после небольшой паузы, избегая смотреть мне в глаза.

Мои плечи напряглись, но я постарался ответить ровным голосом:

– Это был спортивный интерес. Не более. Та история в прошлом.

Ну, почти.

Сам не знаю, почему несколько дней назад не удержался и просмотрел ее социальные сети.

Любопытство взыграло: вместе они или нет?

Закончив накрывать на стол, я подошел к распахнутому окну и полной грудью вдохнул вечерний воздух. Солнце почти скрылось за верхушками деревьев. Несмотря на летнюю погоду, уже чувствовалось дыхание осени.

Взглянув вниз, я увидел черный «Мерседес», агрессивно паркующийся в кармане около подъезда. За рулем пафосной тачки находился еще один мой близкий друг – Роман Галицкий.

– Бешеный как раз к ужину. – Усмехнулся я, глядя в спину удалявшемуся в коридор Жарову.

Вскоре на кухне появился Ромка. Обменявшись со мной крепким рукопожатием, Галицкий упал на стул, с привычным хмурым видом откинувшись на спинку. Его серые глаза излучали холод и равнодушие.

Со стороны Галицкий казался самовлюбленным заносчивым козлом, и люди частенько начинали теряться в его присутствии. Еще бы, мой товарищ выглядел устрашающе – эдакая раскачанная машина под два метра ростом, забитая татуировками, с выражением лица серийного маньяка.

И это при условии, что Ромкины предки принадлежали к дворянскому сословию. У Галицких даже имелись документы, заверенные федеральными архивами, которые подтверждали аристократическое происхождение их семьи.

Мать Ромы – одна из самых влиятельных женщин нашего города – мечтала, чтобы сын пошел по ее стопам, занимаясь семейным бизнесом и меценатством, а не гонял с утра до ночи мяч по полю. В понимании Елены Александровны увлечение сына футболом – не что иное как блажь.