– И что скажете? – спросил кто-то из боевиков. – Зачем вы пришли? Смерти ищете? Ну, так здесь вы ее и найдете!
Модибо Тумани спокойно оглядел окруживших его боевиков. Все это были не чернокожие люди, это были туареги. Их пронзительные зеленые глаза, казалось, прожигали Модибо Тумани насквозь.
– Вы ищете Амулу? – спросил Модибо Тумани. – Не ищите, потому что его здесь нет. Он у нас.
– Как это – у вас? – раздалось сразу несколько голосов.
– У нас, – повторил Модибо Тумани. – Ночью мы его похитили.
– Как это – похитили? – на этот раз угрожающие голоса перемешались с голосами удивленными.
– Из шатра, – спокойно произнес Модибо Тумани. – Ликвидировали троих охранников и увели вашего командира.
– А, так это вы!.. Что ж, готовьтесь к смерти!
Сразу добрый десяток автоматов был наставлен на Модибо Тумани и его товарищей. Клацнули затворы.
– Убьете нас – мои люди убьют Амулу, – все тем же спокойным голосом произнес Модибо Тумани.
Модибо Тумани рассчитывал, что такие слова произведут должный эффект. Они и произвели. Автоматы в руках боевиков дрогнули.
– Ты врешь! – не слишком уверенно произнес кто-то из боевиков. – Чем ты докажешь, что Амулу у вас?
И этот вопрос также ожидал Модибо Тумани. Более того – он прекрасно понимал, какой страх испытывают сейчас боевики. Это был страх за свои жизни. Если бы они вернулись восвояси без Амулу – им бы не поздоровилось. Амулу был в их среде личностью известной, уважаемой и значимой, и потерять его так бездарно и опрометчиво, как это случилось, – это являлось для боевиков смертным приговором. Оттого Модибо Тумани и не опасался ни за свою жизнь, ни за жизни трех своих подчиненных. Если бы боевики их всех убили, то, таким образом, и сами погибли бы. Их смерти неминуемо последовали бы за смертями Модибо Тумани и трех его товарищей.
Модибо Тумани усмехнулся и протянул разжатую руку. На его ладони лежал кулон на золотой цепочке.
– Это его вещь! – прозвучали голоса. – Точно, его! Амулу! Это его талисман!
– Хватит с вас доказательств? – спросил Модибо Тумани.
– А может, ты снял кулон с мертвого Амулу? – спросил кто-то.
На это Модибо Тумани лишь презрительно усмехнулся.
– Что тебе надо? – спросил кто-то из боевиков.
– Мне надо, чтобы вы убрались из Тауденни, – спокойно произнес Модибо Тумани. – Немедленно. И тогда мы отпустим Амулу. Вернем ему его талисман и отпустим – живым.
Слова, сказанные Модибо Тумани, были простыми и понятными. И все-таки боевики в них усомнились.
– А если ты Амулу не отпустишь? – раздались голоса. – Если ты нас обманешь?
Иногда молчание бывает куда как красноречивее и убедительнее, чем самые решительные и правильные слова. Так было и на этот раз. Модибо Тумани ничего не сказал, лишь состроил презрительную гримасу. Это означало, что больше говорить ему не о чем, он сказал все, что должен был сказать. И еще – что он презирает боевиков, усомнившихся в его словах.
Конечно же, боевики эту гримасу истолковали правильно. Как бы там ни было, а судьба их вожака Амулу, а значит, и их самих сейчас находилась в руках Модибо Тумани. И все, что боевикам оставалось, – так это поверить Модибо Тумани. Или, иначе говоря, играть по его правилам.
– Ну хорошо, – с расстановкой произнес один из боевиков. – Мы уйдем. Но смотри, Модибо Тумани! Горе тебе будет, если ты нас обманул!
– Отпустите их, – спокойно произнес Модибо Тумани и указал рукой на столпившихся посреди площади испуганных людей. И добавил презрительно: – Называете себя воинами, а воюете с мирными людьми. Какие же вы после этого воины? Гиены вы, а не воины…
И это оскорбление боевики проглотили также – а что еще им оставалось делать? Сейчас они были в полной власти Модибо Тумани. Лишь злобные огоньки зажглись в их зеленых глазах, но тотчас же потухли. Один из боевиков сделал знак рукой: это означало, что мирные люди могли расходиться. И люди стали расходиться: неуверенно, с оглядкой, будто опасались, что вот прямо сейчас, когда они расходятся, им начнут стрелять в спину.
– Не бойтесь! – крикнул им Модибо Тумани. – Идите спокойно по домам! Никто в вас не станет стрелять!
Люди ускорили шаги, и вскоре площадь опустела.
– Еще что тебе надо? – спросил кто-то из боевиков у Модибо Тумани. – Почему ты не уходишь?
– Я хочу видеть, как вы уберетесь из города, – сказал Модибо Тумани. – Я хочу всех вас сосчитать и посмотреть вам вслед. Я хочу проводить вас.
– Ну смотри, считай и провожай… – сказал боевик, и в его голосе ощущалась неприкрытая угроза.
Модибо Тумани отнесся к этой угрозе спокойно. Он понимал, что все так и должно быть. Скрытая ярость боевиков, которые сейчас пребывали в его полной власти, угрозы… Понятно было и то, что потом, завтра или послезавтра, гордые туареги попытаются осуществить свои угрозы. Обязательно попытаются – чтобы таким способом одержать верх над Модибо Тумани. Боевики-туареги всегда мстили за свои обиды. Но это будет завтра или послезавтра. А сейчас Модибо Тумани должен был играть в свою игру. Он должен был выжать из этой ситуации все, что только было возможно.
– Это еще не все, – сказал он. – Вы должны покинуть Тауденни, оставив оружие. Сложите все ваше оружие на площади и уходите.
Среди боевиков послышался яростный ропот. Взгляд яростных зеленых глаз готов был прожечь Модибо Тумани насквозь. Он понимал эту ярость. Туареги были воинами. Одно дело – отступить воину с оружием. И совсем другое – без оружия. Отдать оружие врагу было бесчестьем. Несмываемым позором. Такое туареги не могли простить никому – ни своим врагам, ни самим себе. Но, опять же, выбора у них не было. Сейчас на карту была поставлена жизнь их предводителя – Амулу. А значит, и их жизни тоже.
Модибо Тумани все это прекрасно понимал. И вел он себя соответственно тому, как полагается вести себя человеку, владеющему ситуацией и диктующему правила игры. Он нарочито лениво потянулся, усмехнулся и уселся на камень, вросший в землю. То же самое сделали и три его бойца.
Ну а что же боевики? А они пребывали в смятении. Никто из них не решался первым расстаться с оружием. Каждый ожидал, что это сделает кто-то другой. Они топтались и злобно поглядывали друг на друга. Сейчас они не были сплоченным боевым отрядом, они были друг для друга врагами.
– Я жду, – сказал Модибо Тумани. – Имейте в виду: если хоть кто-то один из вас не сложит оружие, то мы Амулу не отпустим. Вы хорошо поняли мои слова?
– Мы сами найдем Амулу! – выкрикнул кто-то из боевиков. – Он где-то поблизости! Вы не могли за ночь уйти далеко! Нападем на его след и отыщем!
– Может, и нападете, – спокойно парировал Модибо Тумани. – Но лучше вам этого не делать. Потому что тогда мы убьем Амулу. Я вам об этом уже говорил, так что для чего повторяться?
– А тогда мы убьем вас!
– Наверно, – спокойно согласился Модибо Тумани. – Но вслед за нами убьют и вас. Без Амулу вы не можете вернуться в свои шатры. Разве не так? Свое условие я назвал. Вы складываете оружие и покидаете Тауденни. А мы отпускаем Амулу. Больше нам не о чем говорить.
Оружие боевики складывали так, будто отрывали сами от себя что-то родное, что-то такое, что было им дороже собственной руки, ноги или даже самой жизни. Будто бы они сами себя разрывали на две половины. Вскоре огнестрельное оружие было свалено в кучу. Куча получилась внушительной.
– Ножи оставляйте тоже, – произнес Модибо Тумани. – Вы слышали, что я сказал? Ножи тоже.
Любой туарег мужского пола с детства владеет ножом. Поэтому расставаться с ножами боевикам было особенно тяжело. Хорошие у них были ножи, надежные, доставшиеся, может быть, от дедов и прадедов. И вот – сейчас с такими-то ножами приходилось расставаться. Модибо Тумани прекрасно понимал чувства боевиков. Но он продолжал свою рискованную игру, он во что бы то ни стало хотел доиграть до конца, и в этой своей игре он был беспощаден, как бывает беспощадным любой игрок, почуявший победу.
– Если хотите, можете перерезать своими ножами друг дружку, – сказал он и усмехнулся. – Я не возражаю. Или зарезать сами себя. Как хотите, так и поступайте. Мне все равно. А вот проливать слезы над ножами не надо. Вы меня этими слезами не проймете.
