Над ведьмовским котлом клубился пар, по ночной поляне растекался едкий запах травяного зелья. Яга, помешивая посохом варево, удовлетворенно кивнула:

— Получилось. Теперь остался последний шаг — и здравствуй, свобода.

Тысячи лет провела она, первая красавица Дивногорья, заточенная в это ненавистное дряхлое старушечье тело. А всему виной одна единственная ошибка: надо было сразу сказать «Нет!». Но она пожалела влюбленного молодого княжича Кощея и взяла время на раздумья. Знала, что в ночь на Купалу уйдет в мир Нави просить силы у Чернобога. Мечта у Ядвиги была давняя: стать самой сильной ведуньей на свете. Вот и решилась она на отчаянный шаг, не подумала, что княжич отправится ее вызволять. Потому как, чтобы силу обрести, надобно в услужении срок большой провести. Сильно прогневался Чернобог и покарал обоих. Ядвиге силы дал да молодость забрал, на веки вечные оставив древней старухой. А Кощея, раз так радеет за смертных, привратником мира Нави и Яви поставил, наказав ему стеречь покой богов, чтобы не шастали тут все, кому ни попадя. А коли проберется кто, тот навсегда рассудка лишится. И суждено бродить ему до конца жизни по чаще лесной, пока зверь дикий не разорвет на куски. Только Яга станет проводником между мирами и сможет провести человека. А чтобы не казалось, что Кощей легко отделался, лик свой человеческий в землях людских он потерял навсегда. Стал чудовищем страшным, ни одна девица не полюбит нечисть такую. Лишь в мире Нави он, как и прежде, княжич молодой. Да только не больно девицы на тот берег реки Смородины ходят, уж слишком дурная слава о тех местах.

Бабка положила посох на траву и достала из кармана мошну. Да только не монеты звонкие, а травы особые хранила там ведьма. Цены нет тому, что внутри: редкая травка, вырастает она на Голом камне раз в тысячу лет. Горецветом зовется, потому как от любого горя помогает, способна исполнить самое заветное желание. Страстно желала Яга в другой мир отправиться и врата открыть, вот только на ее место нужна замена. И она, кажется, уже нашлась.

Пыль травы взметнулась над зельем и плавно пустилась в котел, окрашивая его содержимое в молочный цвет. Забурлило, закипело внутри, и повалил густой туман из котла, окутывая поляну.

Где-то рядом закашлялся домовой Митрофанушка, наблюдавший за стараниями Яги. Он не верил в то, что на этот раз все получится. Сколько их было, попыток-то? Яга и сама сбилась со счету. Но в этот раз все будет иначе. Она разорвет связь с мирами, уйдет и вернет свою молодость. Привяжет к Кощею другую деву, пусть она займет ее место навечно.

Старуха попятилась от котла, шепча слова заклинания:

Нашу связь долой,

Мир иной открой,

Туманом путь укажи,

Навсегда привяжи.

Солнца луч над землей,

Расстояние долой,

Только вместе заря,

Ты забудь про меня.

А затем побрела в самую чащу в полной уверенности, что, когда туман рассеется, она увидит чужой мир. Повинуясь легкому взмаху руки старухи, с крыльца спикировала ступа и поплыла за своей хозяйкой.

— Всегда так, — ворчал домовой, приводя поляну в порядок, — Бабка мусорит, а я прибираю. Ни стыда ни совести. А может, оно и к лучшему, что она сгинет?

Произнеся это, он опасливо оглянулся. А вдруг Яга рядом и все слышит. Характер у нее вздорный, рука тяжелая. Чем только не был бит Митрофанушка, от веника до чугунка, всем доставалось за годы службы.

— Наварила-то, наварила, — сливая в канаву вонючую зеленую жижу, бормотал он, — Теперь тут ни одна былинка не вырастет. Вот вернется Яга, все выскажу.

Хорохорился Митрофанушка, хотя прекрасно знал, что никогда на то не решится.

Темная и тихая майская ночь. Только слышно, как за окном выводят трели цикады в полной тишине. Ощущение безмятежности, спокойствия и… возбуждения? Потому что кто-то беспардонно поглаживает мне живот, лежа за моей спиной. Хорошо так поглаживает, со знанием дела, обостряя у моего тела инстинкт размножения.

Я поерзала ягодицами и ощутила, что намерения соседа полностью совпадают с моими желаниями. Вторая рука наглеца легла на грудь, намекая на то, что останавливаться он не собирается. Скорее, даже наоборот.

В моей постели так вести себя мог только мой жених, Ванька, больше некому. Но вот только есть одна проблемка: вчера вечером я застала его с подругой в весьма щекотливой ситуации.

Я потрясла головой, сбрасывая остатки сна, и попыталась отодвинуться. Какого, спрашивается, хрена он приперся? Мало вчера досталось?

— Убирайся к черту! — уперевшись ногами в стену, я спихнула изменника на пол.

— Кикимора, спятила совсем? — услышала я возмущенный, а главное, абсолютно незнакомый голос из-за кровати, — Ты сама вчера пришла.

— Кикимора? Кикимору, Ванечка, ты вчера лапал! — припомнила я ему Ирку, все еще продолжая считать, что рядом мой жених.

— Ванечка? — прорычал, поднимаясь из-за кровати, совершенно неизвестный мне мужчина.

В темноте рассмотреть его было сложно. Угадывались лишь очертания фигуры, красивой, явно натренированной. И то, что это не мой козел-бывший, стало ясно как божий день. А еще то, что его назвали чужим именем, мужчине явно не понравилось. Но оно-то и понятно, кому понравится такое после ночи любви? Вот только у меня с ним ничего не было, так ведь?

На какой-то миг я поймала себя на мысли, что залюбовалась широкоплечим красавцем. Пока он не выпрямился полностью. Ведь из одежды на нем было… Ничего на нем не было. Я поспешила отвернуться, чтобы не пялиться на то, что оказалось на уровне моих глаз. Он же в свою очередь тоже рассматривал меня. Осознав сей факт, я приподняла простыню, прикрывающую мое тело, и обнаружила, что, собственно, моя одежда немногим отличается от его наряда.

Это что получается, я вчера приперлась к незнакомому мужику отомстить Ивану за измену? И у нас все-таки что-то было? Я совсем ку-ку? И где я такого красавца нашла-то? А главное, он-то во мне что нашел? Внешность у меня самая обычная, ничего особо выдающегося ни спереди, ни сзади. Росту тоже метр с кепкой в прыжке. Единственное, чем я могла гордиться — это ярко-зеленые глаза и темно-рыжие длинные волосы, моей толстой косе завидовали все подружки. Так что зацепить такого мужика модельной внешности шансов у меня, казалось, ровно ноль. И вообще, откуда он взялся в лесу? Я же вчера, как лось, через лес чесала, не разбирая дороги.

— Ты кто? — выдали мы одновременно.

— Яга, — почему-то назвалась я детским прозвищем, хотя сейчас в мои двадцать три уже мало кто меня так звал.

— Кощей, — так же одновременно со мной представился мужчина.

От неожиданности я отпустила прикрывающую мою наготу простыню, и та предательски поползла вниз. Еле успела я ее перехватить и натянуть обратно.

— Хор-р-рошенькая, — раздался странный скрипучий голос.

Мы оба повернулись на звук. На изголовье кровати сидела огромная черная птица.

— Сгинь! — махнул на нее Кощей.

Но птица, увернувшись от его движения, продолжила:

— Ср-р-работало! — порадовался птиц, похожий на ворона, — Добр-р-ро пожаловать!

Я икнула от неожиданности, потому что птиц склонил голову в знак приветствия.

— Здрасьте, — машинально ответила я пернатому, — Пожалуй, я пойду.

Прикрываясь простыней, я поднялась с кровати и принялась осматриваться на предмет одежды, раскиданной в пылу страсти. Но не обнаружила вокруг ничего похожего ни на мои джинсы, ни на футболку, да черт возьми, даже трусов не было! Вот как мне голышом домой идти?

Интересно, а далеко ли вообще меня угораздило забраться? Судя по обстановке, дом деревенский. Спальня, если быть более точным в определении этого помещения. Стены из тесаного бревна, деревянная мебель: кровать, небольшой столик у окна, пара стульев. Длинная скамья вдоль стены напротив, на которой аккуратной стопкой лежала мужская одежда, а рядом стояли огромного размера черные сапоги.