Красивая, конечно, резиденция у австрийского монарха. Но, как по мне, Петергоф не хуже. А после перестройки и добавления украшательств станет ещё лучше. И Царское Село наверняка преобразится так, что как бы с Версалем не стало спорить за первенство.

Между тем, пауза затягивалась.

— Ваше Императорское Величество, с чего вы решили, что канцлер Российской империи на аудиенции будет выдавать все планы внешней политики своего Отечества? — сказал я, будто бы отчитал императора.

Мой тон мог бы показаться вызывающим, однако я, и та страна, которую я представляю, австрийцам нужны намного больше, чем они нам, России.

— Ну всё же вы в моём государстве. Я так предполагаю, что договориться возможность есть. Иначе зачем приехали? — явно подавив в себе желание отчитать меня или вовсе прогнать, сказал император.

— Возможность договориться есть всегда и почти со всеми. Россия только лишь не торгует душой своей, национальными интересами, людьми, — сказал я.

— Да, мне сообщали о том, что вы провозгласили доктрину внешних сношений Российской империи. Честно, более чем откровенно, там изложено многое из того, что я сейчас вижу и в вашем поведении, и слышу в ваших словах, — сказав это, Карл взял новую паузу.

Он постукивал пальцами о подлокотник кресла, старался смотреть на меня пронзительным и волевым взглядом. Но было видно, что старику это делать не так-то и легко. Старость, болезни, усталость от жизни — всё это в нём читалось.

А еще, не имея наследника по мужской линии, Карл сделал все, чтобы наследовали его дочери. Но именно это, подписанные им, так называемые, «санкции» и станут поводом к общей европейской войне.

— Что хочет Россия для того, чтобы наш союз сохранился? — явно нехотя, но откровенно и напрямую спросил меня император.

Вот такой диалог мне уже больше нравится. Можно высказать и претензии, и прощупать линии, определить ту красную черту, за которую не стоит переступать.

— В общем, Императорское Величество, нам нужно, договориться о Балканах. И такой разговор должен состояться, но, конечно же, после того, как вы официально заверите Российскую империю, что больше не будете посылать серебро и золото Блистательной Порте для того, чтобы турки воевали против русских и убивали моих соотечественников, — сказал я и принялся изучать реакцию императора.

— Вы что, всерьёз считаете, что Австрия признается в том, что помогает своим извечным врагам туркам? С чего вы взяли, что это так и есть? — стараясь говорить грозно и уверенно, повышая тон разговора, высказался Карл.

— Ваше Императорское Величество, я ещё не потратил ни одного серебряного рубля русской чеканки или какой-либо другой страны. Я за свой постой и за постой своих людей расплачиваюсь исключительно серебром австрийским. И таких талеров у меня хватает. Знаете, я взял их у турок.

И еще один пинок австрийцам. Мне и моим людям не обеспечили должного приема. Ну и я, конечно, куражился, отказывался от приглашений. Пока не пригласили в императорский дворец.

— Это не «взял», это называется мародёрство, — всё-таки не выдержал старик и съязвил, нарушая правила игры.

Ведь пока мы говорили об очень сложных вопросах, но при этом сдержанно, словно бы речь шла о погоде.

— Ваше Императорское Величество, а нет ли у вас определения для того, чтобы обозначить подлое предательство? Когда заключаются тайные соглашения с врагами союзников, и когда этих врагов снабжают вооружением и деньгами. И в моём распоряжении есть тот офицер, который знает точно, что произошло под Белградом. Ваши войска не бежали трусливо, они отступили согласно приказу. Отступили, чтобы оставить горы вооружения. Тех ружей и того пороха, которые сейчас используют турки против моего Отечества. Поэтому я настаивал бы, в силу уважения к вам и к родовому престолу Габсбургов… — я позволил себе жёстко посмотреть на монарха. — Что может предложить Австрия? Как вы видите проблему Балкан?

Мне кажется, что своими переговорами непосредственно с императором я все же уменьшил ему срок жизни. Больше трёх часов мы вели переговоры, после пообедали и ещё разговаривали часа четыре. Для старика, который уже готовится к отбытию на тот свет, подобная работа просто немыслима.

Конечно, все эти вопросы нужно было бы решать с министром иностранных дел или другим австрийским чиновником. Но я наотрез отказался будь с кем разговаривать. Мало того, русское посольство приостанавливает свою деятельность на территории Священной Римской империи.

И делал я это преднамеренно. Именно Россия сейчас ускоряет события, и война в Европе может состояться лет на пять раньше. Российская империя уже кажется несокрушимым исполином. Вот только мы, так может показаться, завязли в войне с Османской империей. У нас ещё не решён вопрос о Швеции, и обязательно будет активизация и на том направлении.

По сути, именно сейчас самый что ни на есть шанс для Пруссии и Франции напасть на Священную Римскую империю. Все просто ждут, когда умрёт Карл. Но, во-первых, он может умереть и раньше, во-вторых, мы будем подталкивать Европу к войне.

России война выгодна именно сейчас. Пока не расквартированы войска, когда налажены поставки в армию. Мы сейчас получаем колоссальный опыт и с этими солдатами и офицерами можем действительно горы свернуть. И у нас уже огромная армия. Нам не нужно тратить средства для того, чтобы собирать по всем уголкам Российской империи рекрутов.

А еще скоро новые пули появятся в европейских армиях относительно массово. И мы лишимся своего преимущества. Так что нужно ускорять события, иначе получим совсем иную войну, более сложную для нас. До изобретения унитарного патрона пока далеко. По моим подсчетам нужно еще год, не меньше. Так что только к следующей войне мы получим еще одно преимущество, но не скоро.

— Мы договорились насчёт Балкан? — спрашивал у меня австрийский император, когда мы уже решили, что через полчаса нужно обязательно заканчивать переговоры.

— Да, об этом мы с вами договорились. И я просил бы вас явить свою волю вашим военачальникам, чтобы они уже начали работать в этом направлении, — сказал я.

— Но решение этого вопроса не является залогом сохранения союзных отношений, — было видно, что практически из последних сил, но император решил всё-таки настаивать на том, чтобы я сегодня признал сохранение союза.

Ведь в процессе наших весьма ожесточённых бесед я скорее намекал на то, что этому союзу не суждено остаться. И сейчас даже особо и не знал, нужен ли нам такой союз.

— Ваше Императорское Величество, по нашим сведениям, около двух с половиной миллионов серебром и золотом отошли османам. Российская империя не отказалась бы от такой же суммы. Мы не против, чтобы вы выплатили, пускай тоже тайно, схожую сумму России. Согласитесь, это будет справедливо, и тогда можно несколько иначе посмотреть на ваши договорённости с турками и на то, чем всё-таки вы нам помогаете. Ведь не может быть союза, когда Россия помогает своим союзникам, а союзники только лишь благосклонно принимают помощь, сами не стремясь оставаться верными друзьями, — говорил я, но этот вопрос Карл уже был не в состоянии решать.

Император предлагал мне остаться в его дворце. Я не отказался. Солдат и офицеров расположили рядом — в казармах и в трактирах. Ну а мне почему бы и не поспать в комфорте? Когда еще в императорских дворцах спать буду? Ну если только не в постели с русской государыней. Но эту практику пора забывать.

Да и спокойно здесь. Не думаю, что могут отравить или ещё каким-то образом навредить. Соседние комнаты были заняты Кашиным и его десятком. А это такие волкодавы, что и охрану целого дворца положить могут. А я, если что, и помогу в этом. Вот будет потеха!

Так что я пришёл в то крыло большого дворца в Шёнбрунне, где мне выделили комнаты. Стал самостоятельно раздеваться, хотя мне предоставили слуг.

Стук в дверь. Несмотря на то, что я всё-таки чувствовал себя, скорее, в безопасности, отреагировал быстро и взял в руки револьвер.