Ё-моё! Жесть какая…

Тётя Акихико рассказывала, что лицо её мужа представляло собой одну сплошную гематому, но с того момента прошло много времени — и нынче, на лице Ичиго не было даже намёка на след от ударов. Вот только, остальное…

Ичиго висел распятый на стене с ампутированными ладонями и стопами. Голый, голова свешена. Понять, что он живой — получилось только потому, что грудная клетка мужчины поднималась и опускалась в такт с дыханием.

Японский принц бросился к своему дяде, поднял его лицо ладонями и заглянул тому в глаза:

— Ичиго-семпай!

Но в ответ на него смотрел лишь пустой, ничего не выражающий взгляд. Не было даже намёка на узнавание.

Похоже, Ичиго не выдержал пыток и сошёл с ума…

Я окинул клубок души мужчины духовным зрением.

Ага… клубок стал рыхлым, некоторые нити обвисли и торчали из клубка наружу.

Как и ожидалось — ведь это в прямом смысле, душевное расстройство.

Дверь в камеру внезапно открылась, и внутрь зашёл сотрудник тюрьмы с миской в руке. Увидев нас, он застыл на месте, но Акихико провёл рукой, как джедай:

— Ты нас не видишь. Продолжай свою работу….

Ну, нет! Ну, принц не мог ведь видеть фильмы этой франшизы — они ведь из другого мира! Что, впрочем, не помешало ему сделать чисто джедайский жест…

Тюремщик встряхнул головой, огляделся по сторонам и, прикрыв за собой дверь, подошёл к распятому пленнику. На его роже при этом появилась гаденькая ухмылка.

Лишь он подошёл, как со всей дури ударил пленника ногой в пах. Ичиго выгнулся дугой и раскрыл рот в немом крике. И тут я заметил, шрамы на шее пленника.

Ему что, голосовые связки повредили или, хрен знает, удалили — раз он не может издать ни звука?

Тюремщик же ухмыльнулся:

— Ну, вот видишь — каждый раз работает, а то, на еду он не реагирует, рот не открывает…

И начал ложкой закидывать в рот пленника какую-то баланду. Именно ей и воняло, когда мы проходили мимо кухни.

Глянул на Японского принца.

Ну всё… нет там больше никакого скромного мальчика. А ведь ещё недавно, я встретил его именно таким. Теперь, там лишь решимость мужчины, и взгляд, обещающий смерть всем тем, кто обидел его близких.

Акихико подошёл к тюремщику, и прямо во время процесса кормления зарядил тому в пах.

В голову невольно пришла мысль: «моя школа!». Вот-вот, а у тюремщика был лишь косплей…

Представитель тюремной системы Императорского дворца завизжал, как свинья, и рухнул на пол. Акихико подошёл вплотную и… похоже, хотел свернуть тому шею, но тут я запищал о том, чтобы он остановился.

Я, блин, хомяком бегаю — а тут, желающий безвозмездно отдать мне своё тело нарисовался, вообще-то!

Мой писк сработал. Акихико остановился.

Ну, а я провернул то, что и хотел: выдрав душу тюремщика, я «выбросил» её в ветер душ. И даже секунды эту тварь не было жалко!

Затем, покинул тело хомяка и в следующее мгновение, очнулся в опустевшем сосуде.

И это — я зря…

В этот самый момент, я на своей шкуре ощутил последствия недавнего удара в пах.

Как же это больно!!!

Пришлось выкрутить эйфорию сильно вверх, и то пару секунд после этого испытывал фантомные боли…

Но эйфория практически сразу вскружила мне голову — так что я посмотрел в глаза Акихико, в которых всё ещё читалось желание убивать, и подмигнул ему:

— Опоздал! Я уже сам его кокнул. Хе-хе! — Встав, я кивнул на распятое тело дяди Японского принца. — Тащи сюда лекарей! Они же должны быть во дворце. Пусть, латают твоего дядю физически. Ну, а я… — Скрепив пальцы в замок, вывернул ладони наружу и хорошенько хрустнул суставами. — А я пока залатаю ему душу…

Акихико нахмурился, смотря на меня, и через пару секунд уточнил, правда несколько неуверенно:

— Владимир?

Я же покачал головой:

— Нет, Марфа Петровна Мендельштамп! — Но тут же развёл руки в стороны. — Конечно, Владимир, кто ж ещё⁉ Давай, давай! — Похлопав Акихико по плечу, указал ему на выход из камеры. — Тащи сюда лекарей. Их же мы возьмём с собой к твоей тётке. Не вечно же ей в теле соседки гулять!

В отличие от проклятья Акихико, лечить душевное здоровье было гораздо-гораздо проще — душу до нити разматывать не было необходимости. Просто обычное уплотнение.

Я вытащил клубок души из тела Ичиго, потому что тот странно дёргался при лечении, и принялся за работу.

Мало того, спрятавший тушку хомяка к себе в карман, Бранибор помогал мне. Я прямо физически чувствовал насколько податливей становился клубок души при уплотнении, когда над ним работали два черномага.

Акихико же, действительно притащил в камеру трёх «трёхколодцевых» лекарей и одного «четырёхколодцевого», которые тут же начали лечить тело Ичиго.

Уж не знаю, чем Япоский принц запудрил им мозги, но они вели себя, будто лекцию студентам проводили. Постоянно комментируя свои действия.

Всего час потребовался для того, чтобы Ичиго стал полностью здоров — и в физическом, и в психологическом плане.

Так что я поместил клубок души мужчины на место, и тот ожил, вздрогнув…

Первым делом, он обвёл окружающих каким-то диким взглядом, но «споткнулся» на лице принца. Его глаза расширились:

— Акихико⁉

— Да, Ичиго-семпай… Как ты⁈

Мужик сделал задумчивое лицо и по нему тут же прошла тень:

— Касуми…

— С ней всё в порядке!! — Пацан обнял дядю, и похлопал его по спине. — Мы спасли её! — Затем, распрямился, повернул голову ко мне и посмотрел на меня долгим взглядом.

И я даже хрен его знает, что в этом взгляде было… Благодарность точно, но и что-то ещё — трудно идентифицируемое.

Затем, принц чуть ли не сложился пополам, настолько низко поклонился. И прямо в таком положении прокричал:

— Прости!! Но сначала мы закончим с Касуми-семпай, а всё остальное — потом! Прошу!

Я же усмехнулся и шутливо поднял руки вверх:

— Ладно-ладно, как скажешь!

Покинули дворец мы без особых эксцессов. Акихико — со своей волевой мордой наперевес просто не оставил никому шансов. Абсолютно все во дворце попавшие под его ментальную магию, просто нас не замечали. Ну, кроме лекарей — те шли с нами, обсуждая между собой будущую практику, на которую они, якобы, сейчас и ехали.

Принц, кстати, решил, что люксовый фургон из дворцового парка нам подойдёт лучше и отжал его у улыбающейся и махающей нам гаражной охраны.

Опять без понятия, что он им там внушил, но работало это безотказно — как и все ментальные воздействия «свежеявленного» Японского архимага.

С полуразложившимся трупом Касуми лекари провозились где-то час, и лишь после того, как тело женщины было полностью восстановлено и в него была помещена её же душа, воссоединение состоялось.

Обычно японцы достаточно неэмоциональный народ, но наблюдая за тем, как воссоединённые супруги стоя на коленях, обнимались и заливали друг друга слезами, я понимал, что всегда существуют исключения…

Мы, не сговариваясь, дали супругам полчаса на то, чтобы насладиться воссоединением, тихо покинув комнату на втором этаже. И лишь после этого Акихико робко постучал в дверь.

Изнутри донёсся голос Ичиго:

— Да!

Принц отворил дверь и заглянул внутрь:

— Вы… как?

Вряд ли супруги сговаривались, но они почти синхронно упали на колени и уткнулись лицами в пол.

Я, видящий всё это через дверь, закатил глаза. Ох уж эти японцы — со своими поклонами да вставаниями на колени…

Ичиго, прямо из этой позы, крикнул:

— Акихико-кун! Как нам благодарить за то, что ты сделал?

Пацан прошёл вперёд и присел перед княжеской четой:

— Ну…. моей заслуги в этом мало… Настоящее чудо совершил он! — Принц указал пальцем на меня.

Приподнявший от пола голову Ичиго, уставился на меня:

— Господин! Наши жизни отныне в ваших руках! Как нам отблагодарить вас?

И снова уткнулся лбом в пол… На этот раз — аж с характерным таким «дудухом».

Я сделал пару шагов вперёд: