Он тогда осмотрел всё в округе дикими, расширенными глазами, будто, всё это впервые видел. Но когда я с ним заговорил, выяснилось, что помнит Акихико абсолютно всё. В том числе и эйфорию с секундной своей «окончательной» смертью, как только я его клубок полностью до нити раскрутил.

Когда он рассказывал про это — поёжился и даже схватил себя за плечи ладонями.

В общем, приятного в окончательной смерти явно ничего нет…

Ну так вот, несмотря на то, что мы успели за этот месяц адаптироваться к этому миру — пора и честь знать!

У меня там Марья, фактически, в плену у отца Акихико, надо выбираться отсюда как-то!

Кстати, сам Акихико спокойно перенёс новость, что я — не Венгерский принц Отто Мессарош, а князь из Российской Империи, и прибыл сюда за Марьей. У него даже ни один мускул на лице не дрогнул, когда я решился это ему рассказать. И, с таким же каменным, ничего не выражающим лицом, Японский принц попросил у меня обещание — что я помогу ему убить его отца, когда буду освобождать свою невесту. И хоть на его лице и правда не дрогнул ни один мускул, но глаза…

Я уж не стал лезть к принцу в душу и расспрашивать из-за чего он так ненавидит своего отца, но то, что это было так — я даже сомнению не подвергал. Это был просто факт, ну, либо Акихико лучший актёр в мире из всех, что я видел.

Пока я предавался воспоминаниям, где-то вдали прозвучал гром, а воздух… будто бы плотнее стал.

Группа обезьяноподобных тварей, что копалась в земле впереди от нас метрах в двухстах, вдруг задрали головы вверх в небо и, даже не переглядываясь между собой, синхронно рванули в правую сторону — в ущелье, что опускалось вниз.

Мы переглянулись с Акихико, и тот произнёс:

— У меня дурное предчувствие.

Прислушался к себе.

Да, у меня тоже где-то внутри моей души было неспокойно.

Проследил взглядом за «обезьянами» — те лишь набирали скорость в своём бегстве.

Задал себе вопрос — отчего бегут звери. Либо от хищника, либо… от пожара. И хоть пожара тут нет, но сути это не меняет — звери бегут от чего-то страшного.

Скосил взгляд на принца:

— За ними?

Акихико, видимо, думал примерно о том же, о чём и я, так как коротко кивнул:

— Да.

И мы рванули вслед за тварями.

Чем дольше мы бежали, тем плотнее становился воздух — он словно потихоньку превращался в кисель. Через километр мы замедлились настолько, что по ощущениям стали бежать под водой. Как бы сильно ты не спешил вперёд, вместо десятка метров, ты делал всего два шага. Обезьяны между тем спустились вниз, на дно ущелья и забежали за голубоватый купол.

Да, на дне ущелья нашёлся точно такой же купол, в котором мы появились в этом мире…

Мы, в поисках храма, шли на холм, а, похоже, нашли искомое случайно по пути. Вот только, была одна проблема — до купола было ещё сотня метров, а донельзя сгустившаяся атмосфера, налившись серым цветом, заставляла предчувствие вопить диким кабаном о том, что мы опаздываем.

Сзади сверкнуло, а через секунду в спину ударилась воздушная волна, параллельно хлопнув и по ушам.

Мы ещё ускорились, хотя, казалось, куда уже? Но всё равно не успели…

Мне на макушку упала холодная капля, которая тут же закипела, и от которой сразу пошёл дымок.

Больновато!

Я тут же выкрутил эйфорию ещё сильнее вверх.

Следом, капля упала на тыльную сторону правой ладони, и я смог рассмотреть, что за хрень тут происходит.

Капля реально вскипела, параллельно сжигая под собой мою кожу. Та частично начала слезать, а частично обуглилась.

Это что, кислотный дождь? Только не та профанация, которая была в моём первом мире… Тут кислота, похоже, была концентрированная.

Сбоку взвизгнул Акихико.

Похоже, тоже каплю словил.

Я снял с себя пиджак и кинул его принцу:

— Скрой голову с ладонями.

Это я вовремя.

Только я бросил Акихико свой пиджак, как капли концентрированной кислоты стали падать с неба гораздо чаще.

Я сунул ладони себе подмышки, а вот голова осталась под «дождём» и сильно задымила.

До купола, за которым укрылись «обезьяны» оставалось метров десять, но за те пять секунд, что мы их преодолевали, даже не знаю, что осталось от моей головы, потому что залило её полностью…

Только мы пересекли голубоватую пелену барьера, как капли перестали падать с неба. Да, «обезьяны» не зря спешили сюда в укрытие, барьер, действительно, отсекал собой кислотный дождь.

— Аа, ау!

Акихико незамедлительно скинул на землю мой дымящийся пиджак и затряс ладонями. Видать, сколько-то капель попали ему на руки и сквозь ткань и сквозь плотную подкладку.

Ну да… с правой ладони за мизинцем сантиметров пять кожи слезло.

Но зато хоть голова целая — в отличие от моей…

У меня от головы до сих пор пар шёл. Или, скорее, дым.

У меня из-за пазухи вылез хомяк и, спрыгнув на землю, тут же начал по ней кататься. С его мохнатой задницы тоже шёл маленький дымок. Похоже какая-то капля всё-таки умудрилась залететь мне за пазуху — прямо на хомяка.

Ко мне подошёл Акихико и положил здоровую ладонь на моё правое плечо. В его глазах плескался страх, если не сказвть, ужас. Он спросил тихим голосом:

— Ты… как?

Усмехнулся про себя. Принц просто не в курсе, что я вполне комфортно находиться даже в трупе. Мне всё равно. Но мне самому стало интересно, что же стало с моей головой, раз Японский принц так ужаснулся.

Достав планшет, благо,на него ни одной капли не попало, посмотрелся в тёмном отражении выключенного экрана.

Мда…

Волос на макушке не осталось совсем, а кое-где кожу прожгло до кости черепа на широком участке.

Рожа тоже пострадала: вся в волдырях, кожа облезла, одной ноздри совсем нет — сожгло нафиг. Одно веко перекошено. От ушей остались лишь впадины в черепе. В общем, Отто Мессарош и раньше не был красавцем, а теперь уж и подавно…

Криво усмехнулся принцу:

— Ерунда. Тут есть реально важный вопрос. — Я указал большим пальцем себе за спину. — Там стая «обезьян», и вместо того, чтобы атаковать, они друг к дружке мнутся. Поведение совсем необычное. Раньше они всегда атаковали. Может, попробуем наладить как-то контакт? Ну, и с руинами… — Я перевёл палец влево, на развалины пагоды. — Разберёмся. Может, отсюда получится вернуться домой?

Твари реально не реагировали на нас агрессивно, вместо этого по-прежнему в страхе жались друг к другу. Мало того, когда чуть более пристально осмотрелся по сторонам, оказалось, что тут кроме «обезьян» засело ещё много разной живности — и «грызуны» и «лягушки» и пара «минотавров». Часть кучковалась справа и слева, часть залегла на землю, а часть засела в развалинах пагоды.

В общем, купол над храмом, на время кислотного дождя превращался в некую мирную зону. Потому что в любое другое время те же «лягушки» и «минотавры» рвали друг друга почём зря.

С земли требовательно запищал хомяк.

Он уже потушил свою мохнатую жопку и просто натирал лапкой пораненное место.

Ну, а пищит — наверное, обратно за пазуху хочет. Я не обновлял заклинание понимания языка в последнее время, так что для меня писк хомяка, как и для Акихико, был просто писком.

Но зная черномага… у него сейчас было только две темы, которые его волновали — сидеть у меня за пазухой и медитировать, работая со своим клубком души… А также, жрать.

Вот это он любил — совсем уже жирным стал! Но стоит признать, что в критические моменты он всегда помогал, да и эту самую еду, которую он любил трескать — в основном, сам нам и доставал из норок…

Присел перед черномагом на корточки и протянул к нему ладонь.

Хомяк запрыгнул на неё и, пробежав по моей руке вверх, юркнул ко мне за пазуху.

— Бранибор!

Я стряхнул со своего рукава четыре маленьких какашечных зёрнышка.

Совсем, блин, древний архимаг в тело грызуна вжился! Бежит, блин, и гадит прямо на ходу — не обращая внимания, где он это делает!

Благо, хоть за пазухой мне ни разу не нагадил… Наверное… Надеюсь…