Чтобы обосновать это свое положение, Гегель выясняет особенность своей позиции по сравнению с философскими системами Спинозы, с одной стороны, и Канта – с другой. Он правильно указывает, что, поскольку, по учению Спинозы, мышление есть атрибут единой бесконечной субстанции, в ней отсутствует познающий субъект и мышление трактуется чисто объективистски. В философии же Канта, наоборот, познающий субъект является всеохватывающим началом: пространство и время суть субъективные априорные формы чувственного созерцания, рассудок человека превращен в законодателя природы, причинность признается категорией рассудка, не существующей объективно. Гегель критикует как объективистскую позицию Спинозы, так и субъективистскую позицию Канта. Он называет философию Канта психологическим идеализмом. Но если у Канта рассудок создает природу, то у Гегеля созидает природу абсолютная идея.
Противопоставляя свою точку зрения кантовской, Гегель пишет, что «понятие следует рассматривать не как акт самосознательного рассудка, не как субъективный рассудок, но как понятие в себе и для себя, образующее СТУПЕНЬ КАК ПРИРОДЫ, ТАК И ДУХА. ЖИЗНЬ, ИЛИ ОРГАНИЧЕСКАЯ ПРИРОДА, ЕСТЬ ТА СТУПЕНЬ ПРИРОДЫ, НА КОТОРОЙ ВЫСТУПАЕТ ПОНЯТИЕ»[145].
Говоря об абстрагирующей деятельности мышления, Гегель подчеркивает познавательное значение научных абстракций. По этому поводу В. И. Ленин пишет: «Гегель вполне прав по существу против Канта. Мышление, восходя от конкретного к абстрактному, не отходит – если оно правильное (NB) (а Кант, как и все философы, говорит о правильном мышлении) – от истины, а подходит к ней. Абстракция материи, закона природы, абстракция стоимости и т. д., одним словом, все научные (правильные, серьезные, не вздорные) абстракции отражают природу глубже, вернее, полнее-»[146].
Несмотря на то, что до Гегеля была обширная литература по логике (в частности, обилие немецких учебников по логике), Гегель находит, что только Аристотель и Кант до него внесли существенный вклад в эту науку (это заблуждение, очевидно, было следствием двух причин – неосведомленности Гегеля в логике и его постоянного тяготения к мистике).
Гегель считает, что нельзя ограничиваться только описанием форм мышления, надо идти дальше в их исследовании – необходимо вскрыть их соответствие с истиной. Он считает главным вопросом логики вопрос об истине, т. е. вопрос об отношении форм мышления к самой действительности. В. И. Ленин отмечает, что в таком понимании логика совпадает с теорией познания и указывает на важное значение такой точки зрения на логику[147].
Новым и весьма ценным в гегелевском учении о понятии, суждении и умозаключении является то, что Гегель впервые рассматривает эти формы мышления в плане их развития, перехода от низших форм к высшим. Недостаток же его рассуждений об этом заключается в том, что подход у него идеалистический, с чем связана значительная примесь мистики.
Основными моментами развития понятия Гегель признает переход понятия сперва в суждение, потом в умозаключение и, наконец, в идею. Развиваясь, понятие достигает той ступени, когда оно становится «адекватным понятием», и на этой ступени оно превращается в идею. В идее субъективность понятия переходит в объективность.
Приступая к определению понятия, Гегель в качестве Отличительного его признака признает всеобщность. Вместе с тем он признает неразрывную связь всеобщей, особой и отдельной, указывает переходы их одного в другое и не только переходы, но и тождество противоположностей[148].
Как указывает В. И. Ленин, для Гегеля главное – вскрыть диалектику всеобщего, особенного и отдельного в понятии, Я& это им сделано в крайне туманной форме, эта диалектика лишь «просвечивает» сквозь туман гегелевских рассуждений о понятии[149]. В этих рассуждениях Гегеля В. И. Ленин особо выделяет «знаменитое» его высказывание, заключающее в себе глубокую мысль: «Все вещи суть умозаключение», т. е. каждая вещь есть некоторое общее, связанное через частность с единичностью, но, разумеется, вещь не есть состоящее из трех предложений целое. Здесь у Гегеля высказана та глубокая мысль, что «все опосредствовано», все находится во взаимосвязи и взаимообусловленности. В связи с этим В. И. Ленин освещает вопрос об истинном значении логики Гегеля:
«Образование (абстрактных) понятий и операции с ними уже включают в себе представление, убеждение, сознание закономерности объективной связи мира. Выделять каузальность из этой связи нелепо. Отрицать объективность понятий, объективность общего в отдельном и в особом невозможно. Гегель много глубже, следовательно, чем Кант и другие, прослеживая отражение в движении понятий движения объективного мира…уже самое простое обобщение, первое и простейшее образование понятий (суждений, заключений etc.) означает познание человека все более и более глубокой объективной связи мира. Здесь надо искать истинного смысла, значения и роли гегелевской Логики»[150]. Гегель показывает «связь и перехо-д ы всех и всяких понятий»[151].
Далее В. И. Ленин отмечает, что у Гегеля имеется уже в зародыше положение о практике как критерии истины и что Маркс, включая критерии практики в основу теории познания, непосредственно примыкает к Гегелю[152]. Заслугу Гегеля В. И. Ленин видит и в том, что он «гениально угадал», что «логические формы и законы не пустая оболочка, а отражение объективного мира»[153].
Гегель выступает против обычной логики, которая формалистически отрывает мышление от объективности и в которой мышление признается лишь субъективной и формальной деятельностью, и противопоставляет субъективному объективное как нечто устойчивое, данное само по себе. Такой дуализм объективного и субъективного Гегель считает неистинным и бессмысленным. Он говорит, что надо исследовать вопрос об их происхождении и тогда окажется, что субъективность есть лишь дальнейшая ступень в развитии объективности, она развивается из бытия и сущности, и затем в процессе своего развития субъективность переходит в объективность, свой предел, разрывая субъективность (понятие); субъективность и объективность тождественны и не тождественны. В этой диалектической форме Гегель выражает их взаимоотношение.
Главная задача субъективной логики у Гегеля заключается в учении о развитии понятий. Понятие заключает в себе ряд моментов, которые находятся в определенной связи между собой. В своем развитии понятие принимает более развернутую форму, переходя в суждение, в котором два момента (субъект и предикат) сочетаются связкой. Гегеля не удовлетворяет принятое в формальной логике учение о признаках понятия, он не видит в этом учении ничего ценного для науки.
Суждение, как и понятие, развитием которого оно является, есть не только субъективная категория мышления, но и объективная категория бытия или сущности вещей, и поэтому оно должно рассматриваться в двояком плане. В форме суждения вещь раскрывается в своих свойствах.
Гегель впервые ввел идею развития в учение о суждении и дал классификацию суждений, построенную на принципе не координации, а субординации, т. е. дал такую классификацию, в которой гиды суждений расположены по месту, занимаемому ими по ступеням развития от низших к высшим. Руководствуясь общей схемой развития, установленной в его «Науке логики», Гегель делит суждения на суждения бытия, сущности и понятия, причем суждения сущности разделяются на две ступени: суждения рефлексии и суждения необходимости. Таким образом, в даваемой Гегелем классификации суждения делятся на четыре основных вида: суждения наличного бытия, суждения рефлексии, суждения необходимости и суждения понятия.
