Спустя сутки в разграбленном и растоптанном городе начались инквизиторские казни иноверцев. Толпа монахов в компании со светоносцами хватали каждого попавшегося под горячую руку горожанина и безжалостно отправляли на костёр. По их воле, все имевшиеся в Минее молитвенные дома были стёрты с лица земли и разгромлены до основания. Разрушение и сожжение во имя господня стали тем орудием, каким церковь считала служить господу выполняя волю свою.

После этого запах дыма, гари и пепла, не мог выветриться из измученного города долгое время, настолько сильно огонь овладел им.

За этим пристально и неустанно следил личный представитель папы, которому подчинялись все монахи, какие только имелись в войске светоносцев. Высокий, худой мужчина лет пятидесяти, наблюдал затем, как рыцари связывали руки десяти человекам, среди которых находились старики с детьми. Другие сносили дрова к установленному деревянному столбу, то были гермийские светоносцы, на их накидках и щитах кроме солнц присутствовало ещё изображение красного орла с раскинутыми крыльями. Они отвлеклись от дела, при виде приближающего на лошади статного незнакомца с ясными голубыми глазами и короткой русой бородкой на худом лице.

Лишь немного позже, когда всадник подъехал совсем близко, в нём узнали предводителя сенийских светоносцев. Он давно сменил окровавленную кольчугу с налатной накидкой на чистую, не забыв о новом шлеме, скрывавшем лицо. Теперь ни что не напоминало в его облике о прошедшей недавно бойне.

– Что тебе надобно, сын мой? – обратился к Снегиану аббат, чья малиновая мантия с широкой золотой линией по краям, едва колыхалась на слабом ветру.

– Давно хотел познакомиться с вами, святой отец, тем более, что остановились вы в моём лагере, – ответил герцог.

– Я думаю, сейчас не самое подходящее время для знакомства, – возразил аббат Барез.

– Почему это? – не понял полководец и, обратив внимание на связанных дрожащих людей, спросил. – А чем это вы тут заняты?

Вид тощего лица священника принял недовольный оттенок.

– Я что, обязан отчитываться перед вами? – проговорил он надменно.

– Вы со всеми святыми братьями живёте под моей крышей и едите мой хлеб. Вы обязаны отвечать мне на все вопросы, если хотите и дальше оставаться у меня, – спокойно заявил Снегиан, не слезая с коня.

Отцу Барезу это очень не понравилось, но взвесив все доводы молодого герцога и стараясь не выдавать вспыхнувшего гнева, он как можно миролюбивее произнёс:

– Тебе ли, сын мой, не знать чем всегда занимается святая церковь? Мы её хранители, непреклонно боролись и будем бороться со всеми слугами и пособниками дьявола огнём неугасимым. Вот эти нечестивцы стали его пособниками, предав истинную веру, – аббат указал на связанных. – Их ждёт огонь очищающий.

– Да ладно? – воскликнул Снегиан с усмешкой. – В городе таких тысячи, а провинились только эти? Что-то не похожи они на прислужников сатаны!

– Они истинные слуги дьявола! Продолжайте! – горячо провозгласил инквизитор двум стоявшим без движения гермийцам. Те потянулись к пленникам желая отправить их к столбу.

– А ну стоять! – приказал им магистр, выхватив меч из-за пояса, рыцари остолбенели, старый аббат тоже взирал на блеснувшую сталь.

– Думается мне, вы жестоко ошиблись, святой отец, – бросил с коня герцог, велев гермийцам разрезать узлы верёвок на руках приговорённых.

Что те и сделали.

– Я своей волей объявляю этих людей свободными, ибо никаких свидетельств их сговора с дьяволом не нахожу, – произнёс Снегиан. Его слова просто взбесили отца Бареза, он начал протестовать так громко, что едва не перешёл на крик:

– Как вы смеете вмешиваться в дела святой церкви? Кто вам позволил? Это святотатство! Всё что хотим делать мы, хочет делать Бог! Идти против воли церкви, значит идти против воли Божьей!!! Именем Господним, я очищаю эту землю от порождений сатаны, его демонов, его слуг. А вы не имеете права мешать мне!

Прозвучавшая грозная тирада только рассердила человека, который привык к тому, чтобы все его приказы выполнялись быстро и беспрекословно.

– Во-первых, вы ошибаетесь, святой отец, я имею полное право мешать вам, если того захочу! Потому как сам папа, Его Святейшество Раш второй, возложил на меня миссию освобождения Гроба Господня и святой земли, дав право везде поступать по усмотрению своему! А я желаю, чтобы этих людей отпустили по домам, ведь здесь одни только женщины и старики с детьми. Вам не кажется, что дьявол слишком поторопился принять в слуги не крепких воинов, а самых беззащитных созданий? А может быть, он просто поглупел? К тому же полагаю, что я прав как никогда! Ведь не далее как вчера, я лично видел истинных поклонников сатаны, отбивая этот город у них шаг за шагом. Они же постоянно пытались проломить мне голову или перерубить шею да так что меня спасало лишь чудо. Посему приказываю отпустить этих мирных людей и это моё последнее слово!!! Или вы будете спорить со мной? – выпалил Снегиан, грозно взирая на священника, тоже не дружелюбно смотревшего на него снизу. Наступила минута гнетущего молчания, правая рука папы и магистр светоносцев сверлили друг друга глазами, пока, наконец, аббат не сдался, желчно велев гермийцам отпустить перепуганных пленных. Они сразу разбежались, затем не прощаясь со священником ускакал их спаситель, оставив того скрежетать зубами от обиды, злости и бессилия. Очень жаль, но благородный Снегиан не мог спасти всех несчастных, кого святая церковь сочла виновными в сговоре с дьяволом. Инквизиция свирепствовала в захваченной Мине. В итоге её богоугодных казней сотни ни в чём не повинных людей приняли мученическую смерть на кострах во имя господня…

Ночь окутала чёрным покрывалом всё вокруг, к её приходу серое небо очистилось от беспроглядных туч, что царили весь день. Стала видна яркая похожая на кусок белого льда луна. По всему лагерю светоносцев полыхали огни, выбрасывающие в ночное небо снопы красных искр. Где-то возле костров не было не единой живой души, а где-то сидели люди.

– Вот ведь заварушка выдалась… Сколько народа полегло! – задумчиво проговорил Анрис, потерев свои чёрные усы здоровой правой рукой омытой кровью. Левая, вскользь задетая бутарской саблей не двигалась и была перевязана под дельтовидной мышцей самой обыкновенной тряпкой для остановки крови. Перед ним сидело четверо сослуживцев доедавших свой ужин из баранины.