Я дёрнул гарпию за лапу, подтянув к себе, а второй рукой схватил за шею и одним резким движением сломал ей хребет. Вторая атака пришла слева: птерос ударил меня клювом по рёбрам. Ощущения были такие, как будто в меня врезался груженый грузовик. А ещё адаптивный доспех треснул, но чешуйчатая кожа из жопы василиска меня спасла. Было больно, но не смертельно.

В последний момент я сжал кисти. Послышался хруст, костяной клюв твари развалился на части, обнажив длинный слюнявый язык. Птерос резко отпрянул в сторону и с жуткими воплями помчался прочь, позволив мне вернуться к свободному падению.

Земля приближалась с катастрофической скоростью, внизу была толпа заражённых, готовых разорвать меня на куски, как только я приземлюсь. И я приземлился. На каменный столб, вырвавшийся из-под ног зараженных. Столб подхватил меня в воздухе, и я заметил, что на нём лежит десяток камешков. Улыбка появилась на моём лице сама собой.

Схватив горсть камней, я тут же швырнул вдаль один из них и активировал пространственный обмен. Мир вокруг меня размылся, превратился в калейдоскоп цветов и форм, а затем снова сфокусировался, и я обнаружил себя в воздухе, на том самом месте, куда только что летел камень.

Обернувшись, я увидел, как птерос, не успев затормозить, врезался в каменную платформу, на которой я только что стоял, и раздробил себе череп. Я тут же бросил вперёд новый камень, совершил обмен и переместился ещё дальше. Потом ещё один, и ещё, прыгая по воздуху, как кузнечик, я с каждым броском приближался к чёртовому Биг Бену.

Когда до крыши Биг Бена осталось жалких двадцать метров, я услышал звук, от которого сердце на секунду замерло. Оглушительный выстрел, эхом отразившийся от стен разрушенных зданий и прокатившийся по всему Лондону. Звук снайперской винтовки. Резкий обжигающий удар врезался в мой бок, выбив весь воздух из лёгких

— Твою… мать… — прохрипел я, чувствуя резкую боль, от которой перед глазами всё поплыло.

Но отключаться я не планировал. Уж точно не здесь. Всё же я в гостях, а спать, не поприветствовав хозяина, как минимум невежливо. Я стиснул зубы и изо всех сил швырнул последний камешек. Увы, пришлось отказаться от полёта на крышу Биг Бена, вместо этого я выбрал крышу ближайшего здания.

Мир снова размылся, и я переместился на покатый скат крыши, рухнул на холодную черепицу и закашлялся, выплёвывая кровь. И тут моё нутро скрутило, тошнота подступила к горлу, и меня вырвало. Чем? Правильно. Кровью.

— Видать, так и не восстановился, — улыбнулся я, с трудом поднимаясь на ноги.

Я огляделся по сторонам, пытаясь оценить ситуацию и понять, откуда прилетела пуля. Десятки фигур, расставленных на крышах окружающих зданий с математической точностью, словно кто-то специально расчертил карту города и отметил на ней оптимальные позиции для снайперов. Каждый из них держал в руках винтовку, направленную в мою сторону.

— Весело, — рыкнул я сквозь стиснутые зубы.

Король Червей куда умнее, чем та же Дама Пик. Не думал, что у меня возникнет столько проблем на пути к нему. Лондон превратился в одну гигантскую западню, сконструированную так, чтобы я не мог пройти и метра без сражений.

Это была шахматная партия, в которой он контролировал всю доску. А я был всего лишь одинокой пешкой, пытающейся пробиться через армию противника к королю.

В очередной раз передохнуть не получилось. Со всех сторон на крышу полезли зараженные, а сверху на меня стали пикировать гарпии одна за другой. Что ж, спасибо Королю Червей. Ведь у меня закончились камешки. На лету я поймал одну из гарпий, оторвал ей голову и зашвырнул окровавленную черепушку в сторону Биг Бена. Использовал пространственный обмен, следом создал под ногами воздушную подушку выбросившую меня ещё выше, а после ударил себя ветром в спину.

А пока я летел в сторону крыши Биг-Бена, снайперы Короля Червей угостили меня свинцом. Пули не могли пробить мой адаптивный доспех, усиленный чешуёй василиска, однако боль причиняли жуткую. Особенно мне не понравилось, когда какой-то умник шмальнул мне промеж глаз. От этого выстрела я кувыркнулся в воздухе и упал на узкую площадку у основания часового механизма.

Отсюда открывался панорамный вид на весь Лондон, простиравшийся во все стороны до самого горизонта. Прекрасное зрелище, если бы не орды зараженных, вопящих, как стадо баранов на выгуле.

Я рухнул на колени, тяжело дыша и чувствуя, как по лицу стекает пот. Что и говорить? Пришлось потрудиться на славу, чтобы добраться сюда. А вот и он. Король Червей стоял в трёх метрах от меня, у самого края площадки, раскинув руки в стороны, как актёр на сцене.

Красные глаза Александра, нет, скорее, иномирной твари, кричали об опасности, которую представлял Король Червей. Они были налитыми кровью, без зрачков и радужки, просто сплошное алое полотно, светящееся изнутри нездоровым светом. А когда он улыбнулся, я увидел, что между зубами шевелятся тонкие красные черви, копошатся в дёснах, выползают из уголков рта, словно передо мной не человек, а гниющий труп, кишащий паразитами.

— А вот и ты, братишка, — произнёс Червовый Король голосом Александра, с металлическим призвуком, как будто говорило сразу несколько голосов, наложенных друг на друга. — Я так долго ждал этой встречи, так долго мечтал преподнести твоё тело господину. Оно станет идеальным сосудом. Отдашь своё тело добровольно или мне придётся переломать тебе все кости и заставить молить о том, чтобы я позволил тебе стать сосудом?

Я собрал остатки сил, поднялся на ноги, пошатываясь, и потянулся к мане, готовясь атаковать эту тварь. Но в этот момент снова грянули выстрелы, два почти одновременных хлопка, и мои колени пронзила боль. Ноги предательски подогнулись, и я рухнул вперёд, упав на четвереньки, не в силах подняться.

Король Червей торжествующе расхохотался, запрокинув голову, и смеялся так заливисто, так самозабвенно, что его смех эхом прокатился по всему Лондону. Он наслаждался этим моментом.

— О, как же это прекрасно! — выдавил он сквозь смех, вытирая несуществующие слёзы. — Видеть тебя на коленях, сломленного, неспособного даже встать! Это лучший подарок, который я только мог себе преподнести!

Я поднял голову, посмотрел на него сквозь пелену боли и ярости, застилавшую сознание, и прохрипел,:

— Хорошо, что ты глист поганый, в очередной раз раззявил свою пасть. Мне будет проще засыпать в неё глистогонный препарат…

Король Червей перестал смеяться, склонил голову набок, словно удивляясь моей дерзости, а затем снова улыбнулся, на этот раз более холодно и жестоко.

— Глист? — переспросил он, поигрывая бровями. — Очень грубо, Михаил Константинович, очень. Но твой ответ мне ясен. Ты выбрал путь, полный страданий и боли. Однако он приведёт тебя к тому же результату, просто это займёт чуть больше времени.

Он щёлкнул пальцами, и по лестнице, ведущей на вершину Биг-Бена, начали подниматься заражённые. Десятки фигур карабкались вверх, цепляясь за перила и толкая друг друга, чтобы поскорее добраться до меня. Они заполнили площадку за считаные секунды, окружив меня плотным кольцом и перекрыв все пути к отступлению, оставив лишь узкий коридор между мной и Королём Червей.

А потом он сделал шаг назад и растворился в толпе заражённых, у которых были лица Александра. Все они одинаково смотрели на меня, одинаково улыбались, двигались синхронно, как единое существо, управляемое одним сознанием. Я видел, как алый силуэт Короля Червей спускается по лестнице вниз. Он неумолимо ускользал, а я понимал, что моих запасов маны может и не хватить для его устранения… Да что там устранения? Даже для поимки…

Лаборатория Преображенского.

Стерильная белизна стен, ровный гул вентиляции, тихое жужжание приборов и атмосфера всепоглощающего ужаса, в которой было сложно дышать.

— Мне нужна ваша помощь.

Преображенский невольно отступил на шаг, держась рукой за край стола и чувствуя, как бешено колотится сердце, а инстинкт самосохранения вопит, требуя бежать из лаборатории. Звать охрану, делать что угодно, лишь бы не оставаться наедине с этим существом.