Я не баловень судьбы, а тысячекратно оплёванная и обруганная жертва. Однако не отчаиваюсь. Не боюсь белое называть белым, а чёрное чёрным. Не боюсь вещи называть своими именами. Пишу книги, не заглядывая ни в какие святцы. Знаю, что не увижу плоды своих трудов, но ведь совесть тоже чего-то стоит, она долговечнее жизни. Хорошо сказано у Тютчева:

Мужайтесь, о други мои, боритесь прилежно,

Хоть бой и неравен, борьба безнадёжна.

Растленные души. Сколько их в моём Карабахе. Людей раздвоенных, говорящих одно, думающих другое. Людей-флюгеров, людей «что вам угодно?». Оказывается, всё с человеком можно сделать, вить из него верёвки, имея в руке примитивную приманку – кусок хлеба.

Будь ты проклят, кусок хлеба, без которого человеку не обойтись, способный поставить его на колени перед любым лжеидолом.

Призывают нас, писателей, изучать жизнь. Вот я и изучил, понял в каком почёте у нас ложь. Когда-то ложь наказывалась, несправедливость считалась злом. Теперь им зелёная улица.

Правда, истина. А есть ли она, эта истина? Кто-нибудь видел её вчера, позавчера? Кто видел её в последний раз? Может, она в каталажке, в сыром подвале, ждёт, чтобы её вызволили оттуда?

Как помочь бедняжке?

“Война” за Карабах – лучшее доказательство блистательного отсутствия этой правды. В этом расписалась сама «Правда», взяв под защиту Неправду Кеворкова, Неправду Алиева, вдохновителя Кеворкова. (См. Передовую «Правды» от 29 мая 1975 года.)

Не обошлось и без курьёза. Многие письма, отправленные в Москву с жалобой на всё то, что происходит в Карабахе, приходят в ЦК КП Армении для принятия мер. Так в Москве понимают нашу боль.

Всё прогрессивное человечество оплакивало резню армян турецкими башибузуками. Эптон Синклер писал: «Армяне в Париже требовали освобождения от турок, а турки у себя дома торопились перебить армян всех до единого..».

Нечто похожее на это происходит и сейчас, в наши дни. Мы плачем, говорим о гонениях на армян в Баку, в Нагорном Карабахе, Кировабаде, в Нахчиванской АССР, а алиевы преспокойно продолжают свой неослабный нажим на армян. Смело можно сказать, что трагический день 24 апреля продолжается в этих местах. Он длиною в 60 лет.

Журнал «Коммунист»?6 1963 г. писал: «Дашнакское правительство Армении 24 сентября 1920 года объявило войну Турции с целью создания «Великой Армении» с включением в её состав почти половины Малой Азии».

Здесь товарищи из «Коммуниста» выступают не столько в роли комментаторов, сколько фальсификаторов. По Севрскому договору к Армении отходили все утраченные районы Западной Армении. Зачем врать: армяне хотели не половину Малой Азии, а возвращения исконно армянских земель, насильственно захваченных турками. И к чему этот иронический, неуважительный тон по отношению к народу, который истекал кровью, но достоинства своего не ронял?

Я часто спрашиваю: стал бы я и многие, многие карабахцы так властно и ревностно любить свой край, если бы его не пинали на каждом шагу, не обижали. Как не вспомнить Омара Хайяма:

Ты обойдён наградой -

позабудь.

Дни вереницей мчатся -

позабудь!

Небрежен ветер: в вечной книге жизни

Мог не той страницей шевельнуть…

Наивный Омар Хайям! Он не знал, что небрежный ветер может разрастись в шквал и уже не шевельнуть страницей, а вырвать ее с мясом, и самую жизнь вымарать.

Есть люди, перед памятью которых хочется снять шляпу. Бертольд Брехт, мой почивший бог, писал:

Так формируется человек -

Когда говорит «да», когда говорит «нет»,

Когда он бьёт, когда бьют его,

Когда он присоединяется к этим,

Так формируется человек, так он изменяет себя,

Так является нам его образ,

Когда он с нами схож и когда он не схож.

Ну как не склонить голову перед человеком, который говорит с тобой, словно читая твои мысли.

Да, есть ещё чему порадоваться. Вселяет надежду то, что ещё не всё потеряно, что можно ещё сказать праведное слово. Приходится только удивляться тому, как эти стихи могли незамеченными проскочить через железный цензурный кардон:

Время моё не щадило героев,

Не разбирало, кто прав, кто неправ.

Время моё хоронило героев,

Воинских почестей им не воздав.

Время кружило, родство обнаружив

С птицей, которая храбрых от трусов

Не отличает, глаза им клюёт.

Расул Гамзатов.

Обещаю не сборщиком податей

Быть у трудового века,

А сыном ему достойным,

Если даже удары и боль от него

Мне придётся принять…

… И если я сегодня отступаю,

То отступаю, чтобы начаться снова.

Паруйр Севак

Постоять за свой Карабах против корыстолюбивых, близоруких и бесстыдных политиканов, каких бы высоких рангов они ни были – моя святая обязанность, мой долг, к которому обязывает меня моя совесть, совесть гражданина и писателя.

Пробил мой час. Я обнажил шпагу, которая долго ржавела от безделья. Смерть в этом бою я предоставляю врагам. Сам я умру бесславно и всё-таки не совсем бесполезно. Опасно, очень опасно, когда власть в руках невежд… Разговоры о дружбе и упорное, стабильное разрушение её изнутри. Сколько тратится на это слов, бумаг, а на деле… Постоянно раздуваем потухшие угли национализма. Может быть здесь скрытый замысл снова потопить нас в море крови?

В одном только Трапезунде во время резни в Западной Армении турки вырезали 120 тысяч армян. Рыли колодцы, отрезали армянам головы, выпускали кровь в колодцы и купались в ней, чтобы попасть в мусульманский рай. Красивых женщин брали в неволю, имущество забирали.

Всё это было потом проделано в Шуше. Сгоняли молодых армянок на майдан и заставляли их танцевать раздетыми под дикий хохот озверевшей толпы убийц. Потом насиловали и умерщвляли. Всё здесь было предано огню, мечу. Сгорела красавица Шуша, подожжённая со всех сторон.

Какая приеемственность, какое разительное сходство в навыках убивать людей!

Я думаю, день и ночь думаю: то, что делается в Гадруте, во всех районах Азербайджана с армянским населением, уж не является ли репетицией событий на подобие тех, которые произошли на наших глазах совсем недавно, в тихом Ливане, ставшем ареной кровавых столкновений между арабами христианского и мусульманского происхождения. Для таких опасений имеются основания. По переписи последних лет из 17 миллионов прироста населения в СССР – 15 миллинов выпадает на долю населения мусульманского вероисповедания. Это уже беспокоит весь мир, но не беспокоит нас. У нас есть готовые формулы на все случаи жизни.

Вали Гейдар Алиев, никто не видит похода твоих янычаров. Ты защищён дымовой завесой догм и формул достаточно надёжно.

Гётеeвский дьявол-искуситель Мефистофель, ослепивший доктора Фауста, поселился в Азербайджане. Он полон чувства мести, неизвестно сколько ещё карабахских фаустов он ослепит.

Диссидент Сергей Паликанов, лауреат Ленинской премии, академик, сказал западным корреспондентам, что у нас в стране легче бороться за свободу Анжелы Девис, чем за собственную свободу.

Крыть нечем. Всё правильно. Мы только и ждём малейшего зова, чтобы очертя голову броситься на помощь, протянуть руку любому, попавшему в беду, но при одном только условии, если зовущий живёт по ту сторону наших границ, в любом конце света. Совсем не то, когда этот зов раздается в своём доме. Даже не голос, а крик о помощи целого народа. На такой вопль у нас уши ватой заложены, а глаза слепнут. Ну, откуда появилось у нас такое «чужелюбие» и такая нелюбовь к самим себе? Боль палестинцев, мечтающих создать свою автономию, мы поддерживаем, сочувсвуем им, болеем за них, помогаем. Но почему мы делаемся глухими и слепыми, когда речь идёт о Карабахе, Абхазии или Осетии, где люди стонут от постоянных гонений, оскорблений их чести, достоинства, национальных чувств, когда затаптывается в грязь суверенность целого народа?

Мой друг, замечательный дагестанский писатель Эффенди Капиев эпиграфом для главной своей книги «Поэт» взял слова А.М. Горького: «Эй, вы, люди! Да здравствует ваше будущее!» А за полгода до своей смерти рядовой военный корреспондент Капиев записал в своём дневнике: «Здравствуй, человек! Благославенны твои будни и земля, вскормившая тебя!».