— Выстрел! — прокомментировал офицер связи, и на карте появились четыре пунктирные линии, ведущие за стену. Естественно, ни на одной из схем или камер не было заметно движение снарядов. — Удар!

А вот это было видно сразу. Огненные шары вспыхнули далеко под брюхом самолёта, окутались поднимающимся дымом, а через несколько секунд мы почувствовали удар. Словно прошло землетрясение в пару баллов.

— Выстрел! — раздался голос оператора, и пунктирные линии чуть сместились.

— Радиус поражения Акации около километра. Дальность стрельбы — семнадцать, — увидев, как я нахмурился, прокомментировал Сергей. — Чтобы зачистить всю зону прорыва, понадобится около ста снарядов.

— Или? — поняв, в чём дело, проговорил я.

— Верно. Или пара зарядов мегатонного класса, но ими нельзя бить вблизи стены. Вначале откинем противника от наших границ, — кивнул представитель СИБ. — Продолжаем по схеме, не отвлекаться.

— Есть! — тут же взял под козырёк офицер, не переставая раздавать приказы. Огненные шары ядерных взрывов один за другим загорались на экране, пол и стены ощутимо сотрясались. И вскоре на обычной камере было уже невозможно различить, что именно происходит внизу. Да и в инфракрасном спектре ситуация была не лучше. Жар, огненные столбы, помехи от радиации.

И только схема радостно рапортовала об очередном выстреле дальнобойной артиллерии. Карта постепенно закрашивалась красными кружочками, между которыми оставались только небольшие области, в которых не могло выжить ничего живого. Да и мёртвое вряд ли бы уцелело.

— Они переходят ко второй фазе, — отчитался связист, повернувшись к нам. — Требуется подтверждение.

— Какое? — посмотрел я на Сергея, но тот уже вновь открыл чемодан, и мне ничего не оставалось, кроме как вжать кнопку. Правда, на этом операция не закончилась, из того же кейса был извлечён конверт, и, сверившись с датой, Волков зачитал хранившийся на бумажке код.

— Пароль передан, подтверждение получено, — довольно отрапортовал офицер. — Удар через сорок секунд.

На схеме появилась параболическая траектория, идущая далеко за пределами Аркаима. В принципе логично, если радиус атаки больше сотни километров, то держать такие установки в пределах столицы нет никакого смысла. Но стянули же артиллерию? Впрочем, меньше чем через минуту это стало совершенно неважно.

Даже на видео с самолёта-разведчика ракета появилась всего на секунду или две, так быстро она влетела в разлом. А затем произошёл взрыв, и все изображения мгновенно исчезли. Остались лишь помехи и схема. Потом пришла ударная волна и землетрясение, в этот раз раскачивающее замок почти минуту.

— Расчётное восстановление связи через пять минут, — отчитался связист, откинувшись в кресле.

— Подождём, — кивнул я, сцепив пальцы в замок.

— Ждать? — удивлённо посмотрел на меня Сергей. — Это мегатонный боеприпас, после него ничего живого там не останется в радиусе двадцати километров. Без вариантов.

— Согласен, вот только нам и так противостоят мертвецы. Они могут двигаться, даже если все кости переломаны, а тела разорваны, — ответил я. — А ещё среди них есть сверхсильные создатели заклятий, которые вполне могли выдержать даже такое.

— Ну нет. Всё же прямо в эпицентре ядерного взрыва, даже небольшого, личи не выживут, — возразил мне Тимофей. — Там света хватит, чтобы превратить их в выжженные тени. Даже если ударная волна…

— И сколько из них попали в эпицентр? — спросил я, и товарищ замолчал нахмурившись. — То-то и оно. Мы не знаем. Обычные мертвецы никогда не представляли особой опасности. Рабы, даже воины — их и обычным оружием убить можно. С любым из погонщиков справится десяток даже не самых сильных одарённых. Личи — другое дело, особенное. Нужны ударные отряды, которые смогут прочесать местность после того, как восстановится связь.

— У нас осталось наследство прошлого. Танки, предназначенные для работы в условиях ядерной войны. С системой фильтрации воздуха и избыточным давлением, не позволяющим частицам радиации проникать внутрь, — немного подумав, сказал Волков. — Кроме того, есть костюмы химзащиты нового поколения, с бронированием.

— Для начала подождём результатов. Возможно, стоит ударить ещё пару раз, — покачав головой, ответил я. — С этим врагом так просто не справиться.

— Значит, подождём. — не стал спорить Сергей. — Дежурный, проводная связь работает?

— Так точно! — бодро ответил офицер.

— Свяжите меня с аэропортом, — сказал Волков, а когда связь установили, взял с панели управления трубку. — Леонидыч, здравствуй. Да, я. Ситуация такая, ну что поделать. Можешь послать своих орлов проверить, что там внизу творится? Да, нет, десант не нужен, пусть просто пролетят и посмотрят. Потом сообщите. Ага, удачи им.

К моменту, когда связь с самолётом-разведчиком и спутниками более-менее восстановилась, а помехи сошли на нет, десятки вертолётов уже прочёсывали местность и расстреливали из авиационных пушек всё, что шевелилось. Не всегда помогало, к сожалению, но таким образом выявлялись очаги сопротивления, и у нас появилась более точная картина происходящего.

— Триста пятьдесят точек сопротивления, одиночных целей около тысячи, — бесстрастно констатировал дежурный.

— Многовато… — нехотя признал Сергей.

— Из портала появляются новые цели. Множество, — подтвердил мои самые худшие опасения офицер. — По крайней мере, несколько тысяч.

— Нужно нанести удары по скоплениям противника. Не жалейте боеприпасов, с последствиями разберёмся позже, — приказал я, и теперь уже никто не стал спорить. Очередное подтверждение через кнопку, и ядерные снаряды полетели как по оставшимся личам на нашей стороне, так и по тем, кто только появлялся в прорыве между мирами.

Серия ударов, конкретизация позиций, корректировка и вновь работа по цели. Там, где обычные снаряды не справлялись даже тысячами штук, ядерные отлично исполняли своё предназначение. Пока не произошёл сбой.

— В чём дело? — спросил я, заметив беспокойство военных.

— Снаряд не сработал. Сейчас будет повторный удар, — очевидно нервничая, ответил офицер и повторил координаты для артиллерии. Пунктирная линия бодро прочертилась по схеме к центру портала, но ударной волны не последовало.

— Ещё раз! — приказал я, невольно подавшись вперёд. — Пусть все орудия стреляют в одну точку одновременно.

— Думаешь, это он? — спросил Тим, и напряжения в его голосе хватило, чтобы это почувствовал Сергей, внимательно посмотрев на нас.

— Будем надеяться, что нет, — ответил я. — Максимальное увеличение на цели.

Приказ был выполнен немедленно, и мне даже удалось заметить, как снаряды оставляют в клубах дыма след, разрывая воздух. Они подлетели почти одновременно. С разницей, может, секунд в пять, но ни один из них не взорвался. Вместо этого перед контактом в воздухе раз за разом появлялись несколько переплетённых в сферы золотых цепей.

— Ты тоже это видишь? — проглотив вставший в горле ком, спросил я.

— Наше начертание. Цепи сансары, — глухо проговорил Тимофей. — Но… это же наши учёные его разработали. Его не существовало в лексиконе древних! Как он мог его узнать⁈

— Так же, как и мы, — ответил я, не отрывая взгляда от экрана. — Если переместился при последнем заклятье.

— Если он знает… Это конец, — сказал Тимофей выпрямившись.

— Нет. Ещё нет, — не согласился я. — Покажите мне радиус взрыва мегатонной бомбы, наложите его так, чтобы стена и всё, что за ней, не попадало в поражение. Нет, слишком близко… перенесите за пределы. В портал. Боеголовка должна гарантированно уничтожить нашу цель и при этом быть не опасна для наших укреплений.

— Что там такое? — спросил Волков, посмотрев мне прямо в глаза.

— Бог смерти. По крайней мере, он сам себя таковым считает.

— Когда всё закончится, у нас будет очень длинный разговор, — поджав губы, сказал Сергей. — Подтверждение.

Я не споря вжал кнопку, но в этот раз процедура оказалась куда сложнее. К кнопке приложился сам Волков, затем достал ещё один конверт. Проговорил код, состоящий из сорока букв и цифр, в совершенно безумном сочетании, затем отдал приказ двум командующим на местах, те также передали свои коды. И только после этого мы получили подтверждение запуска.