— Эроис, — обратилась к мужчине, когда тот вернулся вечером и стянул с себя рубаху, покрытую корочкой льда. Мне аж холодно стало от одной только мысли какой же там дубарь. В последнее время Лан стал чаще оставлять меня дома и возвращаться под вечер.

— Да, моя хорошая? — сразу же оказался возле кровати, на которой я восседала.

— У меня есть просьба, — замялась и тяжело сглотнула. Просить других всегда для меня было тем ещё испытанием.

— Всё что-угодно, кроме улицы, — взял меня за пальцы и нежно поцеловал костяшки, вновь смущая до невозможности. Я поджала губы и втянула тяжело воздух, а вместе с ним и крупицы храбрости.

— Я хочу читать, изучать вашу культуру и прочее. Мне здесь жить как ни как.

Эроис замер и нахмурил свои широкие брови. Зелёные глаза помрачнели и мелькнула в них какая-то тоска. — Мне скучно, — надулась, ведь он слишком долго молчал, наверняка придумывая причины отказа. Я даже попыталась отжать свою конечность, но он легко сжал подушечками пальцев, не отпуская.

— Ты уверена, что тебе не будет плохо? — наконец-то заговорил он, снова целуя, но уже с внутренней стороны кисти. Зараза отвлекающая от важного.

— Буду всё делать постепенно и умеренно, — попыталась контролировать голос, чтобы он не дрожал и не хрип от его действий.

— А если снова станет плохо, м? — его большие ладони оказались у меня на талии и легко подтянули к нему. Такому большому, горячему и соблазнительному.

И змеюка во мне радостно зашипела.

— А если не позволю к себе прикасаться, м? — вторила ему и улыбнулась так сладко, как только умела. Что же, мой дорогой валькиец, не только ты умеешь манипулировать, чтобы получить желаемое. Лан тут же снова застыл (и как я его еще в статую не превратила?) и прищурился, словно пытаясь понять не шучу ли я.

— Маленькая, — уже более жалобно выдохнул он.

— Да, Эроис, — встала на колени, чтобы наши лица хоть чуток были на одном уровне. — Я тебя внимательно слушаю, — обвила руки вокруг его мощной шеи. — Что ты хочешь мне сказать? — и прижалась к нему, задав последний вопрос ему прямо в губы, щекоча своей близостью. Он же затаил дыхание и не шевелился, словно боялся меня спугнуть.

— Я не хочу, чтобы ты потом страдала, — его ладони стали поглаживать мою спину, но ниже приличного он не позволял себе опуститься.

— Я страдаю от скуки, — парировала я, вновь замечая, что глаза стали светиться ярче. — И могу заставить страдать и тебя, — добавила ядовито, улыбаясь холодно и расчётливо. Ну а что, я вела себя хорошо лишь потому, что он меня не бесил и не угнетал. Если же решит сделать из меня птичку в клетке, я могу не только ядом плеваться или кусать, но и душить. И хотя самой неприятно будет такое делать, но для своей защиты я готова пользоваться его привязанностью к себе, чтобы добывать свободу.

— Как же я рад, что у тебя такой сильный характер, — вдруг он мурлыкнул самодовольно, словно воистину гордился тем, что я давила на него из-за своих желаний. — Тебя будет обучать Алира, — погладил шрам на шее, который почти затянулся и хрипло выпустил воздух из легких, когда я сама вжалась в него довольная, обнимая покрепче.

— Спасибо, — выдохнула ему в шею, радуясь тому, что и в этот раз он не разочаровал, не став гнуть своё.

— Но за это хочу побольше твоих объятий, — добавил чуть погодя, когда я от него отстранилась. Что же, это было логично и справедливо, да и чудно, что попросил не нечто большее. Поэтому я легко согласилась, уже предвкушая, как завалю Алиру вопросами.

Лан, покидая меня утром, выглядел мрачным и недовольным, Алира даже боялась поднять на него взгляд. Я на него за такое цыкнула, напомнив, что это женщину он не должен обижать никоим образом. На что он обреченно вздохнул и всё же ушел.

— Итак, кто такая ваша Сия? — религия здесь была важной, ведь не раз они упоминали её в приветствиях, посему решила начать именно с этого вопроса. Да и самая верхняя книга из стопки, которую принесла помощница, гласила о легендах Валькии. Поэтому я и задала этот вопрос первым, как только дверь за генералом закрылась, впустив в дом чуток морозного воздуха.

— Сия — это наша главная богиня. Она считается как защитницей планеты, так и семьи. По легендам — именно она соединяет души, которые смогут сделать друг друга счастливыми, а потом и благословляет на детей, — Алира сделала паузу и поставила мне чашку с отваром. Поморщившись, залпом выпила.

— У неё есть какой-то облик? — мне было странно, что у таких здоровяков главной была богиня женского пола, а не какой-то викинг-воитель.

— Она является некоторым в форме зелёной змеи.

Я даже подвисла и пару раз кашлянула. Змея — добрая богиня защитница семьи? Такое не укладывалось в голове, ведь у нас называли змеями коварных и эгоистичных людей.

— Что-то не так? — женщина заметила моё замешательство и сразу забеспокоилась. Но я лишь отмахнулась. Она не так давно стала выглядеть нормально и в целом отошла от моего обморока. Лан оправился быстрее. Но снова заставлять их так переживать не хотелось.

— У нас змеи это плохие и опасные животные, поэтому услышать противоположное для меня странно. Не более того, — натянула улыбку, хотя на душе было неспокойно. Мать всю жизнь твердила о том, какая я ужасная змеюка, ведь не сочувствую больной сестре должным образом. И я тогда правда не понимала почему Марианна была столь особенной — она могла ходить, кушать и играть. Просто легко заболевала, но никогда — серьезно. Ну и имела аллергию на шерсть.

Только вот матушка сделала из этого трагедию, Марианну боготворила и выполняла любой каприз. А из меня сделала прислугу. И как на родное дитя не смотрела никогда — лишь как на хладнокровную тварь, которая может причинить вред её сокровищу.

— Сия жестока с теми, кто сам лезет к ней со злом. И Сия не терпить и не прощает тех, кто пытается навредить семье, — Алира явно заметила моё тяжелое молчание, но вопросов задавать не стала. — Конечно же, для тех, кому она дает отпор — Сия ужасная тварь. Но нас с детства учат смотреть на вещи более обширно и не судить кого-то услышав лишь версию одной стороны.

У меня почему-то защипало глаза и пришлось проморгаться, чтобы прогнать нахлынувшую печаль. Вот бы и на Земле учили такому с малых лет. Тогда было бы куда меньше израненных душ.

— Ладно, с Сией разобрались, — вымученно улыбнулась, не желая углубляться в болезненные воспоминания снова. — Теперь расскажи о магии.

Да, возможно, стоило бы придерживаться какого-то определенного плана урока и изучения нового, но меня кое-что волновало больше остального, и сдерживаться я пока не собиралась.

— С магией рождаются все, но контролировать её выходит мало у кого. Чаще всего удается мужчинам, но и то далеко не всем. Поэтому такие воины ценны и уважаемы. У господина Лана магия особенно сильна, он умеет ею пользоваться гораздо лучше остальных.

— И потому стал генералом? — полюбопытствовала я, но Алира лишь улыбнулась и отрицательно качнула головой.

— В первую очередь его стали уважать за холодный ум, рациональность и умение держать эмоции под контролем. Он всегда непреклонен и упрям. О том, что он отличный воин — все знали ещё с его подросткового возраста, когда он стал показывать удивительные способности.

Я же снова задумалась. Она описывала словно совершенно другого человека. И да, я замечала разницу того, как он вёл себя с другими, и как со мной. Но не думала, что всё аж так…

— Он нежен только с вами, моя госпожа, — поняла моё молчание Алира. — Но с вашим появлением стал спокойнее и с другими.

Пришлось закусить губу, чтобы не заулыбаться. И хотя страх повторения истории с Чернышем всё ещё клубился на задворках разума, я его душила, как могла.

— Но ты кажется говорила, что Белиа обладает даром исцеления. Значит, не только мужчины могут использовать магию? — вспомнила мать Моры невольно и в очередной раз порадовалась, что ту крикунью всё же кто-то да забрал. Подробности я не расспрашивала, они мне были ни к чему.