И Яшина мама удивляется:

— Чего козлёнок за мной увязался? Чего ему надо?

Оттолкнула козлёнка и дальше пошла, Яшу своего искать.

А Витя-мартышка повис хвостом на ветке и с папы своего　шляпу сдёрнул.

— Смотрите! Смотрите! — закричал Витин папа. — Обезьянка из зоопарка убежала!

— Кыш-кыш отсюда! — закричала Петина мама на петушишку.

— Почему тут собак держат? — рассердилась Стёпина бабушка и прогнала от себя собачонку-дворняжку.

Увидела всё Таня и пожалела мальчишек нехороших.

Подозвала к себе поросёнка, козлёнка, петушишку, мартышку и собачонку-дворняжку тоже. Говорит им:

— Пойдём к дедушке. Он опять вас в мальчиков превратит.

Прибежали они на полянку. А там старичок стоит. Тот самый, с кривой палочкой.

— Ну, что? — спрашивает он. — Будете ещё обижать старых да малых?

Закачали, замотали головами поросёнок, мартышка, козлёнок, петушишка и собачонка-дворняжка. Просят старичка каждый по-своему. Поросёнок верещит, мартышка визжит, козлёнок бебекает, петушишка кукарекает, а собачонка-дворняжка скулит.

— То-то, — пригрозил пальцем старичок. — Так и быть, скажу слово.

Живо повернулся старичок кругом, слово своё сказал, палочкой кривой помахал. И, никто глазом моргнуть не успел, стали мальчики мальчиками.

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

Четверо братьев

⠀⠀ ⠀⠀

Было у отца с матерью четверо сыновей. Подросли они в родительском доме, окрепли и надумали по земле походить — людей посмотреть, себя показать.

Не хотелось матери сыновей от себя отпускать. И так и сяк она их отговаривала. Плакала даже. Только от отца украдкой. Потому что не любил он ни слёз, ни болтовни жалостливой.

— Пускай идут дети, пускай на людей посмотрят и себя покажут, — сказал отец.

Вот собрались братья в дорогу. Стали с родителями прощаться. Отец им и говорит:

— Надо вам из дому на счастье что-нибудь с собой взять. Выбирайте сами.

Взял с собой старший сын топор. Второй сын — лопату большую. Третий сын молоток выбрал с крепкой рукояткой. А младший мамкиным баловнем был. Сунула ему мать в руки пуховую подушку.

Старший сын на север отправился. Второй пошёл на восток. Третий путь выбрал на запад. А младшенького мать за локоток к южной сторонке подтолкнула. И отправился он в тёплые края.

Вот идёт старший сын всё дальше на север. В густые леса забрёл. То дорогой идёт, то узенькой тропкой. Шёл он через горы высокие, плыл через реки широкие — везде люди живут.

Видит раз: артель лесорубов лес рубит. Да, видно, приустали лесорубы. То один пот вытрет со лба, то другой. Подошёл старший сын к лесорубам и стал помогать: как махнёт топором — вздрогнет дерево, а как ударит — оно и повалится. Только гул по лесу идёт. Подивились лесорубы на такую силищу и говорят:

— Добрый из тебя товарищ будет. Оставайся с нами.

Обрадовался старший сын. Надоело ходить по земле без настоящего дела. Остался он жить с лесорубами.

Второй сын что ни дальше шагал на восток — было ему всё любопытнее. Поля и леса проходил напрямик. Шёл через горы высокие, плыл через реки широкие — и везде люди живут.

Шёл, шёл — дорога в скалу упёрлась. Нет дальше ходу. А перед самой скалой народу видимо-невидимо.

— Что вы здесь собрались? — спросил второй сын.

— Дорогу строить будем. Через лес, через высокую гору. Оставайся с нами.

Обрадовался он. Надоело ходить по земле без дела.

Тут все шапки побросали, лопаты в руки — и пошла работа! Машины рычат, лес стонет, гора трясётся. Смотреть — и то любо-дорого.

Третий сын что ни дальше на запад шёл — городов да сёл всё прибавлялось. Что ни шаг шагнёт, то завод или фабрика. И куда глазом ни кинь, везде люди живут.

Проходил он раз мимо большого завода. Видит: из ворот машина новенькая выкатилась. Рядом люди бегут.

— Гляди, какую машину мы сделали. Нравится?

— Как не нравится! Вот бы мне так-то уметь.

— Оставайся жить с нами. Научишься!

Обрадовался третий сын. Надоело ходить по земле без настоящего дела. Пошёл он на завод работать.

А тем временем младший сын, мамкин баловень, всё на юг шагал. Чем ни дальше идёт, всё теплее. Что ни больше глядит, всё милее кругом. В степь пришёл. Вся в цветах степь да в хлебах. И везде люди живут.

Видит младший сын: на бахче арбузы собирают и дыни. Большие они уродились, тяжёлые. Притомились, видать, люди. Спины мокрые у всех.

— Что, добрые люди, делаете? Зачем потом обливаетесь? — спросил младший сын.

— Чем пустое спрашивать, ты помог бы!

— Ладно, — сказал мамкин баловень, — так и быть, помогу вам арбузы есть. Позовите меня, как с работой управитесь.

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

Бросил он на траву подушку и лёг, дожидается. Но никто его не позвал. И в другой раз так было, и в третий. Подвело у младшего сына живот от голода. Не в радость ему ни солнышко, ни цветочки, ни сам тёплый край.

Много ли, мало ли времени прошло — неизвестно, а только получили отец с матерью сразу четыре письма.

В одном письме, от старшего сына, они прочитали:

«Хорошо мне живётся. Помог топор моему счастью. Низко кланяюсь вам, отец с матушкой».

«Хорошо мне живётся, — написал второй сын. — Помогла лопата моему счастью. Низко кланяюсь вам».

«Хорошо мне живётся, — писал третий сын. — Помогает молоток моему счастью. Низко кланяюсь вам, отец с матушкой».

А в четвёртом письме, от младшего сына, от мамкина баловня, написано: «Пирогов напеките. Домой еду».

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

Ёрш — рыба кунгурская

⠀⠀ ⠀⠀

⠀Знаменит уральский город Кунгур тем, что он с давних времён стоит, а ещё больше мастерами своими славится. Не последним в Кунгуре мастером был резчик Иван Лёгкая Рука.

Что ни выходило из его рук — всё словно не каменное и не костяное. Цветок сделает — как живой горит и будто пахнет. Оленя сработает — вот-вот затопочет олень копытами. Птицу вырежет — из рук выпустить страшно: улетит!

Так однажды сидел он и ерша из бараньего рога вырезывал. Работа как работа. Только замечает Иван: костяной ёрш вроде шевельнулся в руке. И лишь кончил Иван работу — ёрш плавники растопорщил и жабрами повёл. Глазом живым взглянул на Ивана и выговорил:

— Отпусти меня, мастер, в реку!

Иван так и ахнул! Виданное ли дело, чтобы рыба говорила, да ещё не простая, а костяная?

А ёрш как ни в чём не бывало речь свою дальше ведёт:

— Не дивись, мастер, что заговорил я. Ничего в том мудрёного нет. А дивись мастерству своему. Я ведь у тебя живым удался. Отпусти меня в реку.

— Не пущу, — молвил Иван. — Не было ещё мне такой удачи.

А ёрш одно твердит:

— Сделал рыбой — пусти в реку.

Согласился тогда Иван отпустить ерша на малый срок. А ёрш слово дал своё нерушимое вернуться через месяц и один день.

— Мне бы только кругом осмотреться, с другими ершами подраться да помириться. Я на дело скорый, — сказал ёрш.

Положил его Иван в фуражку и к реке отправился.

Все встречные-поперечные, прохожие-проезжие с мастером Иваном здоровались. Любопытствовали:

— Куда, Иван Лёгкая Рука, идёшь? Чего в фуражке несёшь?

Всем он отвечал:

— Иду на реку, несу рыбу в воду пустить.

Смеялись люди. Думали, шутит мастер. А того не видели, как Иван, к реке подойдя, бросил костяного ерша в воду — только булькнуло.

Очутился ёрш в воде. Обрадовался. Туда-сюда плавает. Рот открывает да покрикивает неслышным рыбьим криком: