Надо же, он, оказывается, живой человек. А так и не скажешь!

– И все равно давайте его сюда, – командует босс, который, судя по длинному рваному выдоху, очень старается взять себя в руки.

– Это бессмысленно.

– Давайте телефон, я сказал!

– Вы всегда такой грубый?

– А вы всегда такая упрямая?

– Нет здесь сети! Вы мне не верите?

– Да хрен с ней с этой сетью, там как минимум есть фонарик, – рявкает он, уже не сдерживаясь. – Можно будет хотя бы на кнопки посветить, глупая вы женщина!

Мне становится обидно и стыдно одновременно. Как же я не подумала про фонарик!

– Все равно это не поможет, – сварливо говорю я исключительно из чувства противоречия. Но тем не менее сую руку в сумку, нашариваю там в кармашке телефон и жму на кнопку разблокировки: экран приветливо вспыхивает (оказывается, так радостно видеть хоть какой-то источник света в этой непроглядной темноте!), но сразу же резко гаснет. Я едва успеваю заметить красную тонкую полосочку на батарейке и угрожающую надпись «2% заряда».

Черт…

– Вы дадите мне телефон или нет? Что вы там копаетесь? – не выдерживает Владислав Сергеевич.

– Вытяните руку, – со вздохом говорю я.

На ощупь нахожу его ладонь – неожиданно теплую и сильную – и впихиваю в нее свой старенький телефончик.

– Вот.

– А где он у вас включается? Что это вообще за модель?

– Ну уж точно не айфон, – с некоторым оттенком злорадства сообщаю я.

– Я уже на все кнопки тут понажимал. Ничего не происходит.

– И не произойдет, – немного виновато вздыхаю я. – Он разрядился.

Повисает зловещая пауза.

– Вы издеваетесь?

– Если бы.

– Какой идиот может прийти утром на работу с разряженным телефоном?

– А какой идиот может забыть телефон в машине на парковке? – тут же парирую я.

Мне не очень хочется рассказывать идеальному боссу, который наверняка использует только самую дорогую и новую технику, что моему телефону уже шесть лет. Ровно столько, сколько моей сестре. И да, по факту лучше всего этот телефон себя чувствует, когда он включен в розетку, потому что иначе разряжается за считанные минуты. Ну и что теперь? Старость, между прочим, надо уважать! И телефонов это тоже касается!

В лифте снова наступает тишина, которую внезапно прерывают звуки ударов. Первоначальный испуг сменяется надеждой: внутри все вспыхивает от радости при мысли, что это нас кто-то пришел вытаскивать. Но я очень быстро понимаю, что надежды напрасны, потому что звуки идут изнутри. И объясняются они просто: это разъяренный босс колотит кулаком по стенам лифта и дверям.

– Не надо! – в панике вскрикиваю я. – Вы сейчас все еще сильнее сломаете, и нас вообще не смогут вытащить! Представляете, если мы тут на целый день застрянем?

Одно дело просидеть в лифте полчаса или час. Это еще терпимо. Но провести последний рабочий день в этом году в замкнутом пространстве без еды, воды, а главное без туалета, да еще и в компании босса… Это уже что-то близкое к пыткам. Такого я бы точно не хотела. От одной только мысли о том, что мне придется справлять нужду в двух шагах от идеального Владислава Сергеевича, меня охватывает такой ужас, что я бросаюсь к его едва различимой в темноте фигуре и хватаюсь за него.

Это такое странное ощущение: у него очень твердое и теплое плечо, а ткань пиджака такая гладкая и приятная, что хочется ее трогать снова и снова.

– Что вы делаете?

Испугавшись, что я перешла границу, я тут же отдергиваю руку и быстро тараторю, пытаясь его успокоить:

– Не переживайте вы так, Владислав Сергеевич. Ну подумаешь, китайцы! На них свет клином не сошелся.

– С ума сошли? – цедит он. – Это многомиллионная сделка вообще-то. Мы как раз планируем ею закрыть этот год.

Хм. Ладно, меняем аргументы.

– Значит, вы на нее точно успеете! – продолжаю я убеждать его. – Раз она такая важная, вас быстро отсюда достанут. А, может, лифт и сам скоро починится. Я слышала, что такое бывает. Главное его не трогать!

– А если не починится?

– Даже если не починится, вас же все равно будут искать, правда? – говорю я с бодростью и оптимизмом, которых на самом деле совсем не ощущаю. – И найдут. Обязательно найдут.

– Обязательно… – раздраженно бормочет босс, но по стенам больше не колотит. Уже неплохо.

А потом он вдруг вздыхает и, кажется, разворачивается ко мне.

– Слушайте, – выдает он с внезапным интересам. – А кто вы, собственно, такая? Я вас по голосу не узнаю.

Я сдерживаю вырывающийся у меня нервный смешок. Ну еще бы! С чего бы он меня узнал? Я всего лишь стажерка, которую он видел два раза и которая оба раза перед ним грандиозно опозорилась. А когда я зашла в лифт, он на меня даже не посмотрел, потому что изучал свои бумаги.

Я уже открываю рот, чтобы сказать «Вы меня не помните, я Маша – стажерка из отдела бизнес-аналитики», как вдруг босс оказывается ко мне очень близко. Так близко, что я чувствую горьковатый запах его одеколона и свежие нотки шампуня, и это меня очень смущает.

Владислав Сергеевич задумчиво тянет:

– А вы вкусно пахнете…

Это он что, нюхает меня?

Я едва не ляпаю, что это, наверное, котлетами пахнет, которых я с утра успела нажарить целую сковородку, а потом до меня доходит. Я же в торговом центре пшикнулась дорогущими духами! Вот он, наверное, и думает теперь, что я кто-нибудь типа Инны. Бизнес-леди, у которой парфюм стоимостью в полторы моих зарплаты.

И мне вдруг так сильно хочется продлить эту иллюзию и побыть кем-то, кто хоть немножко равен боссу, что я, вместо того чтобы себя назвать, загадочно тяну:

– А с чего вы решили, что обязательно должны меня знать?

– Потому что я знаю всех, кто у меня работает, – обрубает он. Но, подумав, добавляет: – Почти всех. В лицо точно.

– А почему вы решили, что я у вас работаю? – продолжаю я держать интригу. – Здесь десять этажей, а ваша фирма занимает только четыре.

Вот так, Владислав Сергеевич! Шах и мат!

Пусть думает, что я какой-нибудь руководитель отдела продаж или начальница турфирмы.

Я гордо приосаниваюсь, но в ответ слышу такое задорное мальчишеское фырканье, которое абсолютно у меня не вяжется с образом сурового и холодного Владислава Сергеевича.

– Что? – обиженно спрашиваю я.

– Если вы у меня не работаете, загадочная незнакомка, то откуда тогда знаете, что наша фирма занимает четыре этажа? – весело спрашивает он.

Упс.

– Вообще-то у вас очень известная фирма! – быстро нахожусь я. – А я очень внимательная!

– Если вы такая внимательная, то уже бы заметили, что вы меня несколько раз назвали по имени и отчеству. Что как бы странно для человека, не работающего в моей компании, не правда ли?

Дважды упс.

– Так из какого вы отдела? – напирает Владислав Сергеевич.

– А угадайте! – выворачиваюсь я.

– Мы здесь с вами в игры собрались играть или что? – возмущается он.

– Мы здесь с вами, Владислав Сергеевич, застряли, – вздыхаю я. – Неизвестно на сколько. Почему бы и не поиграть? Все равно ведь больше заняться нечем. Опять же последний рабочий день в этом году, можно и расслабиться немного.

– Хм. Ну ладно, допустим, – вдруг соглашается он и, кажется, действительно принимает правила моей игры. Потом через паузу задумчиво тянет: – Так, ну вы точно не из программистов, там женщин нет. Отдел тестирования?

– Может быть, – загадочно отзываюсь я.

– Но для обычной тестировщицы вы слишком наглая, – продолжает вслух размышлять он.

Я мысленно фыркаю.

И вовсе я не наглая! Просто.. просто мне гораздо проще общаться с боссом, когда я его не вижу. Меня не сбивает с ног его красота и не отвлекает укоризненный взгляд синих глаз, а он не видит моей скромной внешности. Поэтому он ведет себя как нормальный человек, а я не заикаюсь от страха. Бинго! Сплошные плюсы! Оказывается, я могу нормально разговаривать с начальниками, мне для этого просто надо застрять с ними в темном лифте.