– Послушай, – сказала Лиза, – если это насчет того, что я видела сегодня вечером в нашей комнате, то можешь забыть об этом. Я не возражаю. Если хочешь, ты можешь пользоваться моими вещами в любое время.

– Но это не…

– Не имеет значения. – Лиза легко прикоснулась к руке Эви. – Мир фей такой огромный и удивительный, Эви. Ты понимаешь, как нам повезло? Мы можем получить все, что захотим. И они могут помочь моему отцу. Разве не ясно? Я хочу быть частью этого. А если Сэмми прав, и никаких фей не существует, и Тейло не придет, то я покончу с этим. Обещаю. – Лиза потянулась, взяла кузину за руку и переплела их указательные пальцы. – Мы с тобой связаны вот так. И ничто не изменит этого.

Эви кивнула.

– Теперь можешь идти. – Лиза мягко оттолкнула ее. – Возвращайся домой, а я брошу наши листки в яму.

Эви начала подниматься по склону, шаркая тяжелыми ботинками.

Лиза сразу же направилась к подвальной яме и достала из кармана бумаги. Ее листок был первым, и она посмотрела на него.

Она немного помешкала над другими посланиями, потом не удержалась и развернула их, решив, что Тейло не будет возражать. Записка Сэма была простой:

Сэм в своем репертуаре. Лиза свернула его листок и открыла записку Эви.

Желание Эви послало слабый электрический импульс, пробежавший по телу Лизы. Там корявым детским почерком было написано:

Несколько часов спустя Лиза узнала правду: Король фей не пришел за ней. Она полночи прождала в подвальной яме со своими бумажками, взывая к Тейло, как влюбленная школьница. Как глупо. Она сделала все, что полагалось: пообещала Королю фей своего первенца и даже убедила остальных сделать то же самое. Но он не пришел. Возможно, феи просто заглянули в ее душу и сочли ее недостойной. Лиза вцепилась в волосы и грубо дернула выступающую прядь.

– Идиотка!

Возможно, следовало подождать еще, но она не могла себя заставить. Каждая лишняя минута была доказательством правоты Сэма: Тейло не придет. Может быть, его вообще не существует.

Продрогшая, усталая и совершенно разбитая, она была вынуждена вернуться домой и сдержать свое обещание. Она должна вести себя так, будто фей не существует. Ей не разрешалось снова упоминать о них или спускаться по склону холма в Рилаэнс.

Хуже того, ей придется услышать от Сэма его вечную присказку: «Я же говорил!»

Уверенная в том, что все спят, Лиза тихо вошла на кухню. Она кралась вверх по лестнице, когда что-то остановило ее. Голоса. Она замерла и прислушалась.

Один из голосов принадлежал ее отцу.

Но за последние две недели он не произнес ни слова.

Лиза прислушалась. Это определенно был папин голос. И чей-то еще. Лиза на цыпочках спустилась вниз и напрягла слух, стараясь утихомирить стук сердца в груди. Или ей почудилось?

Когда Лиза выглянула из-за угла, то поняла, что ей не почудилось. Там была Эви, сидевшая на полу и разговаривавшая в гостиной с ее отцом. И отец отвечал ей.

Но о чем они говорили?

И почему отец разговаривал с Эви, когда Лиза, его родная дочь, уже две недели безуспешно пыталась поговорить с ним?

Лиза слышала слова «она», «слишком поздно» и «больше никогда». Потом она ясно расслышала слова Эви:

– Пожалуйста, папа!

На кухне вспыхнул свет.

– Лиза?

Она повернулась и увидела тетю Хэйзел в поношенной фланелевой ночной рубашке. Ее волосы торчали во все стороны, и от нее разило бренди.

– Уже почти три часа ночи, – сказала она. – Что ты тут делаешь?

Лиза замешкалась с ответом. Ее мысли вращались по кругу, в голове звенело.

Папа. Эви назвала ее отца папой.

Хэйзел прошла мимо, оставляя за собой след из алкогольных паров, и включила свет в гостиной. Эви спряталась за креслом, но Хэйзел сразу же заметила ее.

– Что здесь происходит, Эви?

Лицо Эви залилось краской.

Потом Хэйзел повернулась к дивану.

– Дэйв?

Но отец Лизы больше не лежал на диване. Осталась лишь влажная подушка и скатанное одеяло, закрывавшее длинную вмятину, оставленную его телом за прошлые три недели. Лиза последовала за Хэйзел в кабинет. Отец сидел за столом с телефонной трубкой в руке.

– С кем ты разговариваешь, Дэйв? – спросила Хэйзел, поспешно входя в комнату.

Она взяла трубку из его руки и сказала: «Алло, кто это?», а потом покачала головой и положила трубку.

– Нужно вернуть тебя в постель, Дэйв. А вы, дети, немедленно марш наверх!

Хэйзел дрожащей рукой указала на лестницу.

– Эви?

Как только они вернулись в спальню, Эви выключила свет и забралась в спальный мешок. Лиза легла в постель, но понимала, что не сможет заснуть.

– Да? – откликнулась Эви. Это был лишь бесплотный голос в темноте спальни. Голос, исходивший откуда-то снизу.

Лиза постаралась собраться с мыслями.

– Недавно я слышала твои слова, – сказала она. – Я слышала, как ты назвала моего отца папой.

Эви немного помолчала.

– Знаешь почему? – наконец сказала она. – Потому что он принимал меня за тебя. Ты же понимаешь, что творится у него в голове из-за этих таблеток.

– Что ты ему сказала?

– Ничего, – ответила Эви.

Лиза повернулась к стене, чтобы унять бессвязный поток мыслей.

– Насколько я понимаю, твой Король фей так и не пришел, – сказала Эви.

– Нет, – пробормотала Лиза.

– Тогда с этим покончено? Как ты и обещала?

Лиза кивнула в темноте и сглотнула жесткий комок в горле.

– Да, как я и обещала.

Лиза проснулась утром под звон колоколов – не тихого звона волшебных колокольчиков, а чего-то гораздо более зловещего. Колокольный звон становился все громче, заглушая все остальное. Завыла сирена. Настоящий водоворот звуков. Лиза встала с кровати и подошла к окну, зацепив ногой спальный мешок Эви.

– Что там! – крикнула Эви и села. Потом она тоже услышала звук и выползла из спальника, присоединившись к Лизе у окна.

Снаружи все казалось туманным в раннем утреннем свете. Двое мужчин заносили отца в карету «Скорой помощи». Его глаза были закрыты. На лицо была надета кислородная маска, закрывавшая нос и рот. Мать Лизы поехала с ним; она по-прежнему была в пижаме, что выглядело жутко и нелепо. Тетя Хэйзел вернулась в дом с застывшим лицом, как у статуи.

Она вернулась в свою детскую постель с белым деревянным изголовьем. Кровати похожи на корабли, думала она, улыбаясь и прокладывая путь через фосфоресцирующие звезды, наклеенные на потолке. Кровать двигалась и покачивалась на волнах. Но постепенно к ней пришло ужасное осознание того, что не океан раскачивает ее кровать. Что-то внизу пыталось выбраться наружу, оно толкалось, билось и прогрызало путь наверх через люк под кроватью, где Фиби нагромоздила кучи книг, игрушек и чемоданов с одеждой. Наконец оно протолкнулось наружу. Тень скользнула в дальний угол ее комнаты, а потом повернулась к Фиби. Тень двигалась беззвучно.