Лед вокруг Клео вдруг потек и тут же снова со скрипом затвердел, когда она повернулась лицом к Айсле. Правительница лунианцев всегда носила платья с высоким воротом, но сегодняшнее было попроще и открывало на шее украшение — обыкновенную ленту со светло-голубым камнем, что поблескивал в свете луны.

— Из-за него я приняла участие в последнем турнире, чтобы проклятие не забрало никого другого. — Она смерила Айслу взглядом с головы до ног, на лице все еще лежала печать тревоги. — Из-за него я помогаю тебе.

Айсла никак не могла понять, почему Клео рассказывает ей все это сейчас, тогда как всего несколько дней назад столь яростно огрызалась.

Клео тоже что-то нужно. Осталось выяснить — что именно.

— Оракул, — наконец произнесла лунианка. — Она проснулась, и у нее для тебя послание. Через несколько дней ты захочешь ее навестить.

Она проснулась! Сейчас оракул нужна им как никогда. В груди зародилась надежда, отравленная каплей подозрения.

Оракул обитала на острове Луны. Клео легко могла запретить Айсле доступ туда.

— Почему… зачем ты мне все это рассказываешь?

Да, Клео сказала, что из-за сына. Но в этом не было никакого смысла. Ее сын мертв.

— Ты присягаешь на верность Лайтларку? — Айсле требовалось какое-то подтверждение, прежде чем принять слова лунианки за чистую монету.

Клео нахмурилась:

— Я верна только себе.

И больше не обернулась, пока волна, взметнувшись, не унесла ее прочь.

На сей раз Айсла все рассказала Оро. Следующим утром они поспешили к оракулу, осторожно обходя трещины в лестнице, которые оставили дреки, как вдруг перед ними со скоростью молнии рухнул Азул. Он низко присел, вытянув перед собой руку, украшенную драгоценностями, чтобы удержать равновесие.

Сиэль и Авель спустились мгновение спустя и тут же встали по бокам от Айслы.

Азул выпрямился, и Айсла впервые разглядела в посуровевшем лице намеки на его истинный возраст.

— Что случилось? — спросил Оро, делая шаг вперед и почти неосознанным жестом ограждая Айслу.

Азул проводил это движение взглядом.

— Сам посмотри, — мрачно произнес небесный.

Сиэль и Авель тут же подняли Айслу, и они впятером взмыли вверх. Выражение лица Азула оставалось серьезным, но он, пролетая над Айслой, посмотрел на нее понимающе и с тревогой. А затем его взгляд устремился к горизонту.

Айсла увидела их до того, как они приземлились.

Флотилия похожих на лебедей кораблей, расположенная ромбом, рассекала гладь океана против течения. У этих суден не было парусов, да и зачем. Море само расступалось перед ними.

Те, кто управлял кораблями, двигались слаженно, четко и отработанно. Они давно готовились, тренировались. Как Айсла.

Клео стояла на первом корабле. Ее платье раздувалось на ветру — единственное, что походило на парус. Правительница лунианцев, повернувшись, уставилась прямиком на них, находившихся в воздухе.

Но они не были единственными наблюдателями. Айсла услышала голоса жителей острова на пляжах внизу и у Разбитой гавани. У всех них на глазах свершалась история.

Лунианцы покидали Лайтларк.

— Они убегают, — сказал Азул, и в его голосе по-прежнему звучало неверие.

— Нет, — произнес кто-то, и они все, обернувшись, увидели Сорена, который тоже смотрел, как корабли лунианцев исчезают вдали. — Они примыкают к сумрачным.

Остров Луны таял. Прежний лабиринт снега и льда уже не обжигал холодом. Ледяные скульптуры, веками украшавшие дорогу ко дворцу, обернулись жалкими лужами. Леса стояли вырубленные, лишенные белого покрова. Словно лунианцы погрузили на корабли и забрали с собой весь мороз.

Вчерашней ночью Клео велела ей посетить оракула. Теперь, вместе с Оро, Айсла стремилась выяснить зачем.

Оракул уже оттаяла. Она плавала в воде ледника, края которого оплавлялись.

Айсла вспомнила, что оракул сказала им с Оро месяц назад:

«Сколько же между вами увязло тайн. Но, как и эта стена, они однажды тоже поддадутся, развалятся, рухнут… и оставят после себя немало бед и безумия».

Тогда в леднике были заперты три женщины, сестры. Оро рассказывал, что две другие вступили в союз с сумрачными и не таяли тысячу лет. Теперь их нет.

— Ты умираешь, — сказала Айсла. Сила оракула, витавшая в воздухе, которую теперь Айсла почти могла ощутить на вкус, тускнела. — Клео тебя ранила.

— Не смотри так сурово, дикая. Я древняя. Мы, как правило, умираем медленно. Она оставила мне достаточно жизни, дабы я успела поведать все, что тебе нужно знать.

Бессмыслица. Зачем Клео помогать дикой, а потом выступать на стороне врага?

Белые волосы оракула колыхались в воде, свиваясь вокруг лица. Ее голос был тысячью голосов, сплетенных в один, отдававшийся эхом, слегка приглушенным стеной льда.

— Хотя… на сей раз ты сама хранишь большинство ответов. Не я.

— Что ты имеешь в виду? — требовательно спросил Оро.

Айсла сомневалась, стоит ли доверять оракулу, но король бы почуял неправду.

— Ее воспоминания — ключ. Они открывают мир. Всё: зачем они идут, что сотворят с Лайтларком, оружие, которое у них есть, как их остановить… всё у нее в голове. Все, что она должна сделать, — это вспомнить. Вспомнить все.

Нет, воспоминания только недавно перестали возвращаться, и Айсла была счастливее некуда.

— А если я не смогу?

— Тогда Лайтларк падет. Навеки.

Оро нахмурился.

— Разве будущее не определено?

Платье оракула струилось вокруг ее тела, оплетало рукавами, бывшими намного длиннее рук.

— Нет, не всё. — Оракул посмотрела вдаль, на леса, которые в прошлый визит были куда белее. — Ясно одно: они идут. Если им удастся задуманное, не останется ничего. А когда они ступят на остров, меня уже не будет.

Лед снова начал твердеть, и Айсла прижала к нему ладонь.

— Мне нужно знать, реальны ли мои видения.

Оракул кивнула:

— Более чем.

По спине пробежали мурашки. Столько разрушений… столько смертей…

Оставался еще вопрос.

— А хранилище? Оно имеет значение?

Даже пусть оно ее отвергло, Айсла знала, что оно — ключевое звено. Оно звало ее, и зов становился все громче по мере роста в ней сил.

— Больше, чем ты можешь себе представить, — сказала оракул. — Хранилище изменит все… если ты найдешь силы открыть его навсегда.

Женщина склонила голову, глядя на Айслу всего мгновение. И в этот миг в голове девушки зазвучал голос:

— Прежде чем сумрачные придут на остров, ты навестишь меня еще раз. Одна. Лишь тогда я произнесу свое последнее пророчество.

Айсла не была уверена, приказ ли это или еще одно предсказание будущего, да и неважно.

Как только дикая кивнула, едва-едва заметно опустив подбородок, оракул снова погрузилась в остаток льда и застыла.

— Я не хочу вспоминать, — сказала она Оро, сидя в изножье их кровати.

Они делили постель уже больше недели. И все это время разум девушки оставался блаженно чист от воспоминаний о Гриме. Оро изгнал его незримое присутствие, и Айсла была счастлива.

А любому счастью, как известно, приходит конец.

Оро покачал головой.

— Должен быть другой способ.

— Его нет. Оракул ясно выразилась… Я должна все вспомнить и каким-то образом открыть хранилище.

Айсла прижала колени к груди. Воспоминания, уже вернувшиеся, бесполезны: как она была настолько глупа, что провалилась в портал прямиком к сумрачному; как ударила его кинжалом в грудь; как Грим чуть не задушил ее; как они сразились на дуэли.

— Ненавижу его. Не только за отнятые воспоминания. Но и в самих воспоминаниях, в тех, что возвратились.

Дикая уже приняла решение. Конечно, она все вспомнит. Она просто не может поставить личное выше безопасности всего Лайтларка.